Антон Фарб - Глиф
Стоя на четвереньках, Ромчик беспомощно наблюдал, как к нему приближается окровавленный и озверелый скин. А ведь действительно, пиздец. Только причем тут пять часов?..
Гнусавый пнул его по ребрам и, когда Ромчик перекатился на спину, навис над ним с ножом в руке.
— Я тебе сейчас яйца отрежу, сучонок, — Он снова отнял ладонь от раны, задумчиво посмотрел на собственную кровь и, наклонившись, быстро провел пальцем по лицу Ромчика, что-то нарисовав в три касания. — Молись, падла…
В эту самую секунду у него за спиной лязгнуло, и заскрежетала, поднимаясь, металлическая дверь.
16
Они потеряли почти полчаса прежде чем уехать с парковки торгового центра. Спустить Клеврета с крыши оказалось не такой уж простой задачей: парень, как выяснилось, не просто боялся высоты, а боялся ее панически, до оцепенения, и можно было только диву даваться, что ради друга он преодолел свой страх и забрался наверх по пожарной лестнице. Ника даже пригрозила сбросить его вниз, если мальчишка не перестанет кочевряжиться, но и это не помогло. В конце концов, она нашла незапертую дверь (спасибо халатности местной охраны) и транспортировала Женьку по служебной лестнице. Из-за ЧП на парковке до них никому не было дело.
Потом возникла заминка на самой парковке. Славик и Марина (ну на кой он ее притащил?!) ругались и скандалили как заправские склочники с большим стажем супружеской жизни и обширным словарным запасом. В ход шли такие слова как «истерия», «инфантилизм», «клептомания» и даже «хронический субдекомпенсированный недоебит». Предметом спора выступала мотоциклетная седельная сумка, которую они пытались вырвать друг у дружки из рук.
Подойдя к «Ланосу», Ника приказала обоим заткнуться, и, видимо, было нечто в ее голосе, взгляде и внешности — Славик с Мариной послушались.
— Вы двое, — скомандовала Ника Марине и Клеврету. — На заднее сиденье. Ты, — обратилась она к Славику. — Знаешь, где улица Коммерческая?
— Знаю, — растерянно подтвердил Славик.
— Тогда поехали. И очень-очень быстро…
Но перед выездом Марина потребовала осмотреть «Ланос» на предмет глифов, и Ника, помня закорючку на «Хюндае» Анжелы, согласилась. Минус еще пять минут.
Зато Славик понял ее «очень-очень быстро» буквально. Он мчал по мокрым улицам Житомира, срезая углы и проскакивая светофоры на красный. Они почти выскочили из города, свернули на объездную и понеслись по пустынной дороге, догоняя грозовые тучи. Редкие встречные дальнобойщики жались к обочинам, и мрачно темнела громада таможенного терминала. Потом был поросший бурьяном железнодорожный переезд с какими-то заброшенными складами, пара мертвых заводов (цеха с выбитыми стеклами, похожие на черепа с пустыми глазницами, и надпись на бетонном заборе: «Наш вклад в дело мира — ударный труд!»), крутой мост над путями, мигающий желтым глазом светофор, трамвайная остановка со стайкой промокших пешеходов, опять заводские заборы с проходными, полуразрушенная заправка, новенький, обшитый яркой вагонкой корпус завода «Биомедстекло», пыхтящие трубы силикатного комбината, морщинистая гладь заполненных водой выработанных песчаных карьеров (тут «Ланос» все-таки догнали ливень и въехал в него, как под водопад, дворники сразу захлебнулись, и мир снаружи стал мутно-расплывчатым), совершенно убогий, похожий на старую деревню, частный сектор с редкими вкраплениями особняков из белого кирпича, и бесконечная череда складов.
По нужному им адресу находился один из складов. На проходной компанию долго не хотели пускать на территорию, но Ника сунула охраннику двадцать долларов, и тот поднял шлагбаум.
Теперь оставалось отыскать среди бесчисленного количества складских помещений строение сорок два. Сделать это было не так-то просто. Ливень усилился, и все пространство между длинными складскими помещениями превратилось в бескрайние лужи, похожие на штормовые моря. Вода была сверху и снизу, а посередине захлебывался «Ланос», петляя в лабиринте складов и проезжая под арочными кранами.
— Вон! — указал Женька, перегнувшись вперед и вытянув руку. — Вон там!
Зрение у него было хорошее. На грязной, в потеках копоти бетонной стене был номер сорок два, написанный так давно, что под дождем ее было почти и не видно — и краска, и стена были всего лишь разных оттенков серого. Но рядом с цифрой начертали глиф:
— Это тут! — возбужденно закричал Женька.
— Тихо ты, — шикнула на него Марина, всю дорогу хранившая настороженное молчание. — Это же Весы! Астрологический символ, — добавила она. — И еще он может иметь алхимическое значение… какая-то процедура… только не помню, какая.
Славик тяжело вздохнул.
— Как же вы задолбали, оккультисты хреновы… — простонал он.
— Тебе не кажется, что все слишком просто? — Ника глянула на часы.
Двадцать минут четвертого. Времени — вагон и маленькая тележка. Склад найден, и даже отмечен глифом, чтобы, не дай бог, не перепутали. Не ловушка ли это часом?
— Не кажется, — сказал Славик. — Как мы ворота откроем?
— Домкратом, — подкинул идею Клеврет. — Фомкой поддеть, и домкратом!
— Угу, а они там будут сидеть и ждать, пока мы будет дверь отжимать…
— Так мне много не надо! — загорячился Женька. — Я же маленький, я пролезу.
— И что ты там будешь один делать? — скептически спросил Славик.
— Я их отвлеку. Вы мне только ноут дайте, — обратился мальчик к Нике.
— Тихо вы, оба! — шикнула Ника и вынула телефон. — Мне надо позвонить.
Вязгин не отвечал. Радомский — тоже. Что ж за напасть такая…
— Ладно, — сказала Ника. — Марина, машину водить умеешь?
— У меня права есть, — обиделась Марина.
— Я не это спросила. Водить сможешь?
— Ну… смогу. Это же наша машина. В смысле — Белкина. Я ее уже водила.
— Тогда садись за руль и жди нас. Мотор не глуши. Если кто-то появится — сигналь. Остальные — за мной. Слава, с тебя домкрат и фомка. Оружие какое-нибудь есть?
— Обижаете… — протянул Славик.
— Бери все.
— Понял, — сказал Славик, явно довольный тем, что кто-то взял командование на себя.
Ника, пока запал не прошел, первой выскочила под дождь и мигом промокла до нитки. От холода затрясло, и в голове завертелась одна и та же фраза. Боже мой, что я делаю?! Боже мой, что я делаю?!!
Но задний ход давать было уже поздно. Славик с Клевретом, как бойцы партизанского отряда, смотрели на командира. Значит — вперед, на танки!
Из-под секционной двери пробивался свет. Ника осторожно потянула за цепь. Заперто. Если там висячий замок — фиг мы его сорвем. Но, с другой стороны, нам ведь этого и не надо, верно? Достаточно выломать нижнюю секцию, и мы пролезем. А там… а там посмотрим. Кто это сказал: «главное — ввязаться в драку, а там посмотрим»?
Интересно, сколько народу погибло с этой фразой на устах?
— Ну? — переспросил Славик, держа домкрат и фомку. Клеврета он вооружил газовым баллончиком, а себе на пояс нацепил «ОСУ» в кобуре и нож «спайдерко» с металлической рукояткой.
— План меняется, — сказала Ника, поглядев на свой отряд. Ребенок и… большой ребенок, недоигравший в детстве в войнушку. С ними только в драку лезть. Ох, и наломают они дров… если успеют. — Я постучу и предложу прямой обмен. Ноут на Ромчика. Вы — на подстраховке. Если все пройдет гладко, даже не высовывайтесь. Понятно?
Они оба посмотрели на нее разочарованно.
— Понятно? — повторила Ника с нажимом.
И тут за дверью кто-то заорал. Славик, не медля ни секунды, бросил домкрат, перехватил двумя руками фомку и со всего размаху воткнул ее в щель под дверь. Навалился всем весом, закряхтел. Клеврет подсунул домкрат в щель и качнул рычаг. Домкрат заклинило, дверь противно скрежетнула.
— Давай! — выдохнул Клеврет, и Славик, отпустив фомку, принялся качать домкрат.
Они сработали так быстро и слаженно, будто всю жизнь к этому готовились. Ника секунды две смотрела, а потом, когда дверь затрещала (нижняя секция все-таки не выдержала!), схватилась за край двери и потянула вверх, доламывая ролету.
Клеврет юркнул в образовавшуюся щель, Славик еще пару раз качнул домкрат — и вот уже место достаточно и для Ники. Упасть на бок, перекатиться, вскочить и освободить место для Славы.
Оценить расклад.
Ромчик, лежит на спине, лицо вымазано кровью.
Клеврет, пританцовывает рядом, в одной руке — баллончик, в другой — деревяшка, похожая на ножку стула.
Противник — бритоголовый тип в кожанке — с разорванной шеей и ссадиной на лбу — щерит зубы и размахивает выкидухой.
Быстро посмотреть по сторонам. Больше никого. Отлично.
— Подожди! — выкрикнула Ника.
— Стоять всем! — завопил бритый. — Я его порежу!!!
Славик наконец-то протиснулся в щель, выпрямился и как-то очень спокойно, почти меланхолично вытащил «ОСУ», навел ее на бритого и выстрелил четыре раза подряд. Грохот был оглушительный.
