Стивен Джонс - Запах страха. Коллекция ужаса
— Привет, Майкл, — сказала она, прежде чем он успел узнать ее в лунном свете, и поцеловала в щеку, когда он подошел, прежде чем он успел назвать ее по имени. После этого они вместе двинулись по длинной дорожке, опоясывающей озеро.
— Черт, Кэрол, где ты пропадала? — спросил он. — Тебя уже несколько месяцев никто не видел.
Это была правда. Ее мама снова вышла замуж перед самым Рождеством, и они всей семьей переехали. Недалеко, в другой район города, но для шестнадцатилетних этого достаточно, чтобы потерять связь.
— Я ездила в Америку, — сказала Кэрол.
Майкл повернулся к ней, проверить, не шутка ли это.
— Ты ездила в Америку? — недоверчиво произнес он. — Как это понимать? Когда? С кем?
Она на мгновение прищурилась, как будто напрягая память, и сказала:
— Я думаю, что это была Америка.
— Ты думаешь, что это была Америка?
— Это могла быть воображаемая Америка. — Голос ее сделался немного раздраженным. — Слушай, ты хочешь, чтобы я рассказала, или нет?
Майкл не улыбнулся и не полез целоваться, хотя ему хотелось сделать и то, и другое. То, что она рассказывала ему разные истории — настоящие, вымышленные или их смешение, — всегда как-то по-особенному связывало их. Этим она ему и нравилась. Ну, не только этим, конечно. Нельзя сказать, что он меньше Кирка и Терри восторгался ее умопомрачительной грудью или ее дразнящей манерой держаться, намекающей как бы на то, что, сложись обстоятельства удачным образом, она могла бы, ну, заняться с тобой этим, и одновременно дающей понять, что ты никогда в жизни не сможешь таких обстоятельств создать. Но ее рассказы и то, какое они приносили ей самой удовольствие, ему особенно нравились, и именно их, как он теперь понял, ему не хватало все это время больше всего. Поэтому он ответил, что хочет услышать рассказ.
Первым делом произошла некоторая путаница с тем, каким видом транспорта она туда добралась, самолетом или кораблем (Кэрол никогда не любила вступлений), но главное заключалось в том, что через несколько дней она оказалась в какой-то придорожной забегаловке в компании почти незнакомых людей.
Они путешествовали на машине и остановились перекусить в затрапезной придорожной закусочной, которая, несмотря на идеальную чистоту, выглядела так, будто ее не красили и не обновляли года этак с 1952-го. Они сидели в кабинке, пили кофе и ели пирог. Спутники ее были примерно одного с ней возраста, но могли водить машину и прочее. Оказалось, что в Америке парни могут быть такими же грубыми придурками, как в Ливерпуле. Один из них, Томми, кажется, его звали, парил мозги официантке. Он поднял пустую чашку и высунулся из кабинки.
— Але! Кто мне обновит? — крикнул он.
Кэрол встала и, сказав, что ей нужно в туалет, вышла из кабинки. Посреди зала она встретилась с официанткой, которая спешила к их столу с кофейником. На ее бейдже было написано имя «Синда». Такого имени она никогда раньше не встречала и подумала, что это, наверное, сокращение от Синдерелла, потому что так было бы красиво. Кэрол тихонько заговорила с ней, кивнув на Томми, который махал чашкой.
— Не обращай на него внимания, зая, — сказала Кэрол. — Он скотина, но оставит хорошие чаевые, вот увидишь.
Синда, которой было на вид лет тридцать, с благодарностью улыбнулась ей.
— Для девочек у нас во дворе, милая, — сказала она.
Кэрол вышла из закусочной и увидела, что туалеты находятся в отдельном здании, больше похожем на сарай. Она пошла по окруженной разросшейся травой гравийной стоянке для машин, глядя на пустынную дорогу. Как ей рассказали новые друзья, такой тип дороги называется «двухполосное шоссе». Закусочная и ее сортир были единственными зданиями в обозримом пространстве, если не считать здоровенной силосной башни, которая торчала серой громадиной ярдах в ста дальше по дороге. Как раз когда Кэрол посмотрела на нее, на солнце наползла туча. Яркий летний день тут же испортился, и в воздухе повисло ощущение приближающегося ливня. Кэрол поежилась и подумала, не без некоторого удовольствия, вызванного загадочностью ситуации, о том, где она, черт возьми, находится.
Пописав в туалете, Кэрол вымыла руки и сполоснула лицо над небольшой симпатичной раковиной, единственной на весь туалет. Сзади шумно и натужно наполнялся водой старый бачок. Кэрол открыла кран и взглянула на свое отражение в грязном, захватанном зеркале над раковиной. Как только бачок наполнился и заглох, в ту же секунду зеркало с громким щелчком треснуло прямо посередине, как будто устало держать себя в форме.
— Твою мать! — воскликнула Кэрол, потому что испугалась и вздрогнула от неожиданности и еще потому что ей не понравилось, как выглядят две возникшие разобщенные половинки ее отраженного лица. Она повернулась, собираясь выйти, и увидела, что уже не одна.
Маленькая девочка лет шести или семи молча стояла совершенно неподвижно у двери одной из кабинок и смотрела на нее. Девочка была какая-то странная, одной рукой она закрывала правый глаз.
— Вот черт, — сказала Кэрол, вспомнив, что сказала «твою мать» при ребенке. — Я не знала, что ты была… — Она замолчала, улыбнулась и начала снова: — Привет, солнышко. Ты тут рядом живешь?
Девочка продолжала молча смотреть на нее.
— Как тебя зовут? — спросила Кэрол, продолжая улыбаться, и снова не удостоилась ответа. Отметив про себя закрывающую глаз руку, она попробовала зайти с другой стороны. — Мы играем в игру, но никто не рассказал мне правила. Ну хорошо, давай.
Подняв руку, Кэрол закрыла себе правый глаз и сказала:
— Ку-ку.
Наконец девочка робко улыбнулась и опустила руку. Правого глаза у нее не было. Просто гладкая кожа на его месте.
Кэрол повела себя молодцом. Она почти не отпрыгнула и вскрикнула совсем не так громко, как можно было ожидать в такой ситуации.
— Мама потеряла мою повязку на глаз, — спокойным, деловитым голосом произнесла девочка.
— Ой, как жалко, — сказала Кэрол, изо всех сил стараясь скрыть потрясение.
— Она новую купит. Когда в город поедет.
— Да? Здорово. А какого цвета? Какой цвет ты любишь?
Девочка пожала плечами.
— Ты что, тормоз? — сказала она. — Какая разница, какого она будет цвета? Это же повязка на глаз.
Кэрол не знала, то ли рассмеяться, то ли ударить мелкую хамку.
— Если хочешь, можешь идти теперь, — сказала девочка. — Мне нужно пописать.
— А, ну давай. Пока. — Кэрол подняла руку, немного неуверенно помахала на прощание и направилась к выходу. Девочка бросила ей вслед:
— Будь осторожна в лесу, Кэрол.
— Я не называла ей своего имени, — убежденно сказала Кэрол.
— Да уж, странно, — согласился Майкл.
Кэрол довольно улыбнулась.
— Это еще не странно, — сказала она. — Странно было потом. Когда я заблудилась в лесу.
— Ты заблудилась в лесу?
Кэрол кивнула.
— Они что, разрешили тебе гулять одной по лесу?
— Кто?
— Твои новые американские друзья. Те люди, с которыми ты сидела в кафе.
— Ха! Кафе. Закусочная, тупица. Мы были в Америке.
— Да какая разница? Как они позволили тебе заблудиться?
— Ах, да. — Она на секунду задумалась и направила взгляд на озеро и призрачную луну в нем. — Может, их просто там не было. Но неважно. Слушай.
Выяснилось, что Кэрол все же действительно заблудилась в лесу. Причем в самой что ни на есть глухомани, прямо как в сказке про Гензеля и Гретель, где солнце с трудом пробивается сквозь деревья и где небо можно увидеть только изредка сквозь мрачный полог из листьев и переплетенных веток.
Кэрол пробиралась через кусты между деревьями, ступая по мху и опавшим листьям, когда первый раз услышала звук. Тихий, заунывный и слишком далекий, чтобы можно было понять, что это, хотя он что-то напоминал. То, на что Кэрол не могла ткнуть пальцем. И только когда он через пару секунд раздался снова, она поняла. Это был гудок одинокого судна в ночном океане. Печальный и жуткий. Впрочем, не настолько жуткий, как тот факт, что после него разом смолкли все другие лесные звуки, которых Кэрол даже не замечала до того, как они прекратились: птичье пение, шаги крадущихся по лесу невидимых животных, вздохи ветра в кронах деревьев.
Теперь единственными звуками остались те, которые издавала сама Кэрол: шелест и покачивание живых веток, которые она раздвигала, хруст и треск мертвых веток под ногами. Тут Кэрол задумалась о том, стоит ли продолжать идти в этом направлении. Развернулась и пошла обратно. Через пару секунд, пройдя между двумя растущими очень близко друг к другу деревьями, она очутилась на небольшой полянке, на которой раньше не была.
На заваленной листьями земле лежало поваленное гнилое дерево, которое моментально и непонятно почему напомнило Кэрол садовую скамейку. Ноу нее не было настроения садиться на него и отдыхать, да и рядом, знаете ли, не было озера с лодками, чтобы расслабиться. Поэтому она прошла через полянку мимо поваленного дерева и остановилась, только когда у нее за спиной раздался голос:
