Дэвид Хьюсон - Седьмое таинство
Рубцы на запястьях были видны совершенно четко. Некоторые свежие, темно-красные, неглубокие, не такие, как раны, нанесенные человеком, стремящимся покончить с собой. Она сама наносит себе эти увечья, понял следователь, и наносит их регулярно. И весьма возможно…
Лео задумался над тем, что сверлило мозг и раздражало с того момента, когда он впервые про это услышал.
— Теперь насчет этой майки, что вы отдали в церковь. Кровь на ней была ваша, не так ли?
Браманте вырвала руки и опустила рукава.
— Какой вы, однако, умный, Фальконе! Вот если бы вы были столь же проницательны четырнадцать лет назад!
— Я тоже хотел бы, чтобы так оно и было, — ответил он и вернулся на свое место на диване. — Значит, кровь ваша. Хотя бы вначале, в первый раз. После этого вы бывали в той церкви?
— Никогда. Зачем?
— У меня есть причины задать этот вопрос. А почему вы вообще выбрали именно эту церковь?
— А куда еще мне было ее нести? Кроме того, Джорджио когда-то работал вместе с Габриэлли. А потом тот стал там смотрителем, на полставки. Я больше никого и не знала… Прочитала как-то в газете про этот Малый музей, за неделю или две перед этим… — Хозяйка всхлипнула и вытерла нос правым рукавом. — Я тогда была сама не своя.
— А когда вы рассказали об этом Джорджио?
Беатрис помотала головой:
— Не помню. В тюрьме. Незадолго до того, как он потребовал развода. Решил, что я сошла с ума. Может, и правильно решил.
У Фальконе оставался еще вопрос, и его непременно нужно было задать.
— Вы наносили себе эти увечья до того, как пропал Алессио? Или все началось только после его исчезновения?
— Вас это не касается. Нисколько не касается.
— Да-да, — кивнул полицейский. Он уже получил ответ. — Вы правы. И тем не менее мне кажется, что было бы неплохо, если бы я попросил кого-нибудь заходить к вам время от времени. Просто поговорить. Из службы социальной помощи…
Лицо Браманте исказила судорога внезапной ярости.
— Не лезьте в мою жизнь, ублюдок! — завизжала она, тыкая в него пальцем и уже не обращая внимания на то, что рукава задрались, открыв иссеченные шрамами запястья. — Больше я вас сюда не пущу!
— Как вам будет угодно, синьора, — пожал плечами Лео.
Стемнело. Со стороны моря наползали мощные черные тучи, закрывая почти полную луну. Скоро начнется дождь. Может, и молнии засверкают.
Фальконе подождал, пока все усядутся в машину, и только потом начал отдавать распоряжения.
— Какой у вас опыт наружного наблюдения, Прабакаран?
Она очень удивилась.
— Я прошла подготовку, инспектор, но… практики не было.
— Готовились хорошо?
— Мне кажется, да.
— Ладно, будем надеяться. С завтрашнего дня и до отмены приказа будете вести наблюдение за синьорой Браманте. Я хочу знать, куда она ходит. Когда. С кем видится. Вообще все.
— Но… — начала было Роза, но замолчала.
— Но — что? Если вам непонятен приказ, так и скажите, это важно. Терпеть не могу, когда меня недопонимают.
— Я уже дважды встречалась с Беатрис Браманте. И как бы я ни старалась, она наверняка меня заметит. И поймет, что за ней следят.
Машина проезжала мимо рынка, который сейчас был уже закрыт. Фальконе оглядел разбитые прилавки, пустые коробки, ящики и горы овощей, сваленных на тротуар. И тут порыв шквалистого ветра подхватил несколько коробок, закрутил мусор и разбросал по всей округе. По ветровому стеклу забарабанил налетевший дождь. Погода явно портилась.
— Я буду весьма разочарован, если она вас не заметит. Если жена помогала мужу во всех этих делах, она уже соучастник убийства. Так что для ее собственного блага я не хотел бы, чтобы она занималась этим и дальше.
— Однако…
— Агент, — перебил инспектор нетерпеливо, — я Джорджио Браманте ничем не обязан и ничего не должен. Во всей этой печальной истории он является, как всем нам отлично известно, единственным доказанным убийцей. Беатрис Браманте — совсем иное дело. Вполне может случиться, что очень скоро нам все равно придется ее арестовать. Но тем не менее мы обязаны сомневаться в ее причастности к преступлению и вообще оказать ей любезность, на какую вполне способны. Вы будете за ней следить. И добьетесь того, чтобы она вас заметила. А в конце дня доложите лично мне. Вам все понятно?
Роза молча кивнула. Фальконе едва заметил это. Воспоминания о том, что происходило четырнадцать лет назад, все ярче всплывали в его памяти. И теперь, когда он мог оглянуться назад и увидеть всю картину, у Лео начали возникать малоприятные эмоции по поводу некоторых важных, на его взгляд, аспектов этого дела.
— И еще мы обязаны сказать ей правду о том, что же произошло с ее сыном, — добавил он. — А мне нужен Джорджио Браманте. Потому что я тоже хочу знать эту правду.
ГЛАВА 27
Всего лишь час провозившись с бумагами, присланными Фальконе, и задав кучу вопросов Артуро, чьи ответы доказывали, что у него прекрасная, ясная и весьма объемистая память, Эмили поняла, что документы освещают лишь часть трагедии. Когда Браманте арестовали и предъявили ему обвинение в убийстве Лудо Торкьи, мрачное дело о похищении ребенка превратилось в сущее цирковое представление. Полиция и Служба спасения отрядили на Авентино внушительный штат, который прочесывал хитросплетение тоннелей, подземных пещер и археологических раскопов Браманте, разыскивая пропавшего Алессио. Сотни обычных римлян бросили все дела и присоединились к поискам. Но расследование очень быстро погрязло в скандалах и противоречиях, как только распространилась новость об аресте Браманте и когда стало понятно, что власти не имеют ни малейшего представления, где искать пропавшего мальчика. Эмили сразу узнала знакомые симптомы истерии средств массовой информации: слепая ярость популистского негодования; злобное бессилие полиции, задавленной юридическими тонкостями и общественным мнением, но вынужденной заниматься отнюдь не тем, что она считала правильным в данных обстоятельствах. А потом все вылилось в совершенно провальный финал, тоже весьма знакомый по другим делам об исчезновении детей. Алессио Браманте так и не нашли. Его отец протянул руки, на них защелкнули наручники, и профессор без малейших возражений последовал в тюрьму. Пятеро тинейджеров вышли на свободу и тут же исчезли, потому что адвокаты, успевшие ознакомиться с делом, заявили широкой публике, что к суду никого привлечь нельзя, после того как главного подозреваемого забили до смерти в полицейском участке. Все правила Уголовно-процессуального кодекса были втоптаны в грязь в результате того, что Джорджио Браманте пустил в ход кулаки, чтобы выбить хоть какую-то информацию из несчастного Лудо Торкьи. И пути назад теперь не осталось.
Типично итальянская, римская неразбериха, подумала Эмили. И если еще остается хоть какой-то шанс проникнуть в суть дела сквозь завесу тумана, необходимо — пусть даже после значительного промежутка времени — выяснить больше подробностей, чем имелось в документах, спешно подобранных Фальконе.
Американка отодвинула бумаги в сторону и посмотрела на Артуро. Под личиной добродушного отставника по-прежнему скрывался опытный офицер полиции. Вот он отошел от стола и кому-то позвонил. Это заняло три минуты. Когда он вернулся, отвел гостью в маленький, но изящный кабинет в фасадной части виллы и уселся за ноутбук, стоявший на столе красного дерева. И начал что-то печатать. На экране вспыхнула эмблема Главного управления полиции, за ней — запрос пароля на вход в систему. Мессина глянул на клочок бумаги, где были записаны код пользователя и пароль, щелкнул несколькими клавишами и вошел в нужный домен.
— Мы влезли в центральную сеть полиции? — спросила Эмили, пододвигая себе стул.
— Нет. Я просто… выступаю в роли одного моего приятеля. — Старик облизнул губы и несколько обеспокоенно посмотрел на американку. — Я стараюсь держаться в ногу со временем, понимаете? Ну, до определенного предела. В полиции появилось новое поколение, больше рискующее слечь в постель от непрестанных стрессов, нежели от удара в лицо. Это никакой не прогресс. Нужно учиться пользоваться разными инструментами, а не только одним.
— Готова с вами согласиться.
— Вот и хорошо. Вы ни словом не обмолвитесь моему сыну про эту нашу эскападу, ладно? Его иногда, бывает, заносит. Он, бедняга, появился на свет сразу пятидесяти лет от роду, таким и пребудет до самой смерти. Договорились?
— Он все же ваш сын. Ну, посмотрим…
Здесь было все. Исходные рапорты. Протоколы всех допросов. Фото. Карты. Даже результаты независимой археологической экспертизы подземного храма — находки, которую Браманте держал в тайне. Артуро сделал распечатки всех документов, которые запросила гостья. Обшарил все уголки и закоулки системы, стараясь не упустить ничего. Во время того расследования Мессина держался за работу до самого конца, сколько было можно. Его отстранили только тогда, когда поиски Алессио «сошли на нет» — эвфемизм, призванный заменить более точное выражение «были прекращены». Так он сам выразился с внезапной и неожиданной горечью в голосе. И теперь бывший служака освежал память с помощью данных, которые извлекал из компьютерной системы полиции, но ничего нового, увы, не находил. Когда выяснилось, что никакой свежей информации уже не получить, отставной полицейский наконец вышел из домена, сложил распечатки и прочие бумаги вместе и пригласил Эмили обратно в гостиную.
