Жан-Мишель Тибо - Жан–Мишель Тибо Избранница богов
— Не бойся, тебе не придется пережить такое, — сказала Три–Гла:за.
— Если так, зачем ты мне все это рассказываешь?
— Чтобы открыть тебе глаза. Ты должна знать, какие сумасшествия иногда руководят поступками мужчин и как страшны бывают последствия деяний, порожденных злым умыслом.
В ее словах чувствовалась фальшь. Три–Глаза не была добрым человеком. Амия скорчила рожицу и поспешила склонить лицо к коленям, пряча его от глаз колдуньи.
— Тебе нехорошо? — спросила та.
— Нет, я здорова. Но…
— Скажи, что у тебя на уме.
— Иногда мне кажется, что ты мне врешь или скрываешь от меня правду.
— Я всегда говорила, что ты станешь богатой, и это правда.
— Это принц Ранга сделает меня богатой?
— Ты боишься принца?
— Да, боюсь. Он всегда снится мне в обличье змеи. Мне он не нравится.
— Забудь о страхе. Принц Ранга — добрейший человек. Ты поймешь это, когда познакомишься с ним поближе.
— Значит, ты отдашь меня ему…
— Отдам — неправильное слово. Я доверю ему тебя, чтобы он воспитал тебя как принцессу.
Амия заплакала. Три–Глаза гладила ее по волосам. Она умолчала о том, что принц рассчитывал сделать из девочки девадаси, а гуру обучат ее ремеслу куртизанки.
— Не плачь. Скоро ты станешь новой звездой Варанаси.
Однообразные дни текли, как вода, но по мере приближения срока — праздника Холи — сердце Амии наполнялось тревогой. Девочка смирилась со своей долей: учиться, учиться и учиться. Она вспоминала о времени, когда ей не забивали голову религиозными воззрениями, магическими формулами и рассказами об исторических событиях и приемах любовной игры. Заботы прежней ее жизни ограничивались выпечкой хлеба, походами за водой к колодцу, уборкой дома, стиркой и шитьем. Еще ей полагалось молиться богам и почитать отца с матерью.
Если бы болезнь не унесла жизнь отца, Амия повторила бы судьбу Хилы и Мили — вышла бы замуж и родила ребенка, лобик которого отметила бы черной точкой, чтобы помешать злым духам вселиться в малыша. Она, как и любая хозяйка, занималась бы домашней работой, а еще следила бы за тем, чтобы ночью в доме не погас очаг, не просила бы у соседей соли после семи вечера… Утром по вторникам и пят-
ницам она обрызгивала бы землю перед входом в дом разведенным в воде коровьим навозом, а потом белой известью чертила бы знак, означавший «добро пожаловать»…
Амия, глядя на свои руки, думала о простом счастье, ко–торое_Х£лерь было для нее недоступно. Никогда не появится кольцо на ее указательном пальце…
Она не верила, что принц наденет кольцо на ее палец. Будущее казалось ей беспросветным.
Двадцать мужчин лежали на земле. Руки и ноги их были связаны, и у каждого на шее был обруч. Двигаться они не могли, на лицах застыл ужас. Многие помочились под себя, когда заревели трубы и задрожала земля — погонщики вели своих слонов. Один из несчастных закричал, когда нога огромного животного нависла над ним. Когда же нога опустилась, голова его треснула, как кокосовый орех. Остальные повторили его судьбу, после чего слоны, следуя друг за другом, величаво удалились.
— Эта участь уготована всем предателям! — выкрикнул всадник в сияющем золотом одеянии.
Он кивнул, глядя в сторону блестящего собрания, ставшего свидетелем публичной казни, потом пополнил ряды сикхской знати, к которой принадлежал.
Принц Ранга нервно сглотнул. Эта жестокая демонстрация власти пришлась ему не по вкусу, и он уже мечтал о возвращении в Варанаси, в утонченную атмосферу своего дворца. Он провел в Лахоре неделю. Могущественная рани Джундан пригласила его на смотр своих войск. Среди почетных гостей были министры, командующие сикхской армией Лай Сингх и Тей Сингх, а также командиры–наемники — Жан Аллар, Гвидо Вентура и другие авантюристы с запада.
Наследник трона Пенджаба, Дхулип Сингх, был отстранен от власти. Ему было всего семь лет, и мать, рани Джундан, строго следила за тем, чтобы никому — ни военным командирам, ни амбициозным представителям знати — не удалось подчинить мальчика своей воле.
Принц Ранга меньше всего хотел вызвать гнев рани; он был осторожен от природы и дорожил жизнью, поэтому никогда не пытался даже приблизиться к маленькому наследнику.
Глядя на эту тридцатипятилетнюю женщину с ласковым взором, внешне такую хрупкую и болезненную, кто бы мог вообразить, что она способна не задумываясь приказать обезглавить своего первого министра и генералов, не выказав ни тени душевного волнения? За свою жизнь она совершила много преступлений: самые влиятельные члены семьи мужа и ее собственной были убиты по ее приказу; трупы любовников на одну ночь гнили в болотах; близкие умирали от ядов; сотни противников были приговорены к повешению, обезглавливанию или смерти под ногами слонов. Рани, что называется, упивалась видом крови своих жертв.
Однако все это не мешало Джундан прогуливаться по разбитым при властителях–моголах садам Шалимар в сопровождении поэтов, которым она с благоговением внимала. Многие часы просиживала она у гробниц святых, предаваясь мечтам, как влюбленный подросток. Она побуждала художников–миниатюристов совершенствоваться в своем ремесле, музыкантов — сочинять музыку, ученых — изучать западные науки. Рани Джундан была тираном, но тираном просвещенным…
Принц Ранга не мог не восхищаться умом этой женщины, но с момента своего приезда в Лахор он насмотрелся таких ужасов, что уже спрашивал себя, правильный ли выбор сделал, став ее союзником.
Но мог ли он поступить иначе? Без сикхов невозможно было освободить Индию от английского ига. Сикхам принадлежали огромные территории, богатые и густонаселенные. На всем Индийском континенте не было лучших воинов. Нет, он не станет нарушать данного слова. Он будет и впредь помогать деньгами этому демону в женском обличье.
На следующий день союзников пригласили на военный парад. Ранга был поражен увиденным. Тридцать шесть тысяч солдат
были построены в безукоризненные каре, все они сгорали от нетерпения померяться силой с английскими завоевателями и предателями–индийцами, вставшими под британские знамена. Это была пятая часть военных сил Пенджаба. Еще одна армия, равная по мощи этой, находилась на правом берегу реки Сатледж, служащей естественной границей длиной в шестьсот километровгОгоило рани приказать — и она двинется на завоевание провинции Дели, пребывавшей под британским протекторатом. Единственное, чего желал Ранга, — это чтобы война не достигла берегов Ганга. С содроганием представил он свой Варанаси в огне, отданным на милость мародеров. Храмы разрушены пушечными ядрами, дворец разграблен…
Принц украдкой посмотрел на своих соседей по трибуне для почетных гостей, небрежно развалившихся в обитых шелком креслах. Слуги то и дело подносили им освежающие напитки и фрукты. От солнца трибуну защищал пурпурно–зо–лотой навес.
Союзники и почетные гости… Здесь собрались представители разных наций, мужчины и женщины, одетые, в основном, на западный манер. На груди у мужчин сияли ордена, у женщин — драгоценные ожерелья. Они выглядели спокойными и уверенными в победе — в их победе, поскольку каждый тем или иным способом участвовал в подготовке к предстоящей войне. Когда зазвучали трубы, все замолчали.
Пятьдесят боевых слонов и двести кавалеристов вошли в город через укрепленные ворота. Во главе этого впечатляющего войска на самом большом слоне, защищенном латами из стали и кожи, ехала сама блистательная рани Джундан в расшитых драгоценными камнями одеждах. Рядом с ней, зорко глядя по сторонам, сидел с винтовкой на плече личный телохранитель–пруссак.
Джундан обвела нежным, как у олененка, взглядом свою армию. Поравнявшись с артиллерийским корпусом, командовали которым американец и немцы, она ощутила прилив гордости. На вооружении пенджабской армии было восемьсот
пушек. Четыреста уже заняли свои места вдоль границы. Ее штаб возлагал на артиллерию большие надежды.
При виде стволов из отполированной стали и черных жерл пушек на регентшу снизошла уверенность — она выиграет войну. Индия превратилась в спелый плод, и она намеревалась его сорвать. Чаша весов истории склонилась в ее пользу. В течение последнего десятилетия народ все чаще восставал против Ост–Индской компании. Индийцы не могли платить устанавливаемые англичанами подати, ставшие причиной всеобщего обнищания и голода. Многие восставали и против колонизаторской политики, попиравшей традиции и религиозные устои нации. Британцы жестоко подавили народные восстания в Дели, Мадрасе, Сурате и Варанаси. Что касается последнего, то жители его поднялись против англичан, откликнувшись на призыв местного властителя, принца Ранги.
Рани нашла его глазами. Принц сидел на трибуне для почетных гостей. Она не слишком доверяла ему, зная, что большую часть времени принц проводит в своем дворце, предаваясь плотским удовольствиям.
