Александр Маркьянов - Презумпция лжи
— Согласен — кивнул Генерал — вот и поезжай. Сколько времени Иран сможет обойтись без тебя?
— От трех до семи дней. Больше нельзя, у меня на месте дел непочатый край…
— Вот и прекрасно… — подвел итог Горин — теперь по текущей обстановке в Иране.
— В Тегеране все спокойно… — перефразировал известную фразу из песни полковник — все идет по плану. Шахиншах укрепляет армию, американцы суют свой нос всюду. Политические советники уверяют власть, что с каждым годом благосостояние народа все повышается и ничего плохого ждать не стоит. Шахиня каждый месяц летает то в Париж то в Лондон, то в Нью-Йорк — на шопинг. На личном Боинг-707.
— А на самом деле?
— А на самом деле в стране существует хорошо законспирированная сеть исламского сопротивления. Часть противников режима осела в Ираке — Ирак всегда оказывал поддержку врагам иранского шаха. Там же находится лидер исламской эмиграции — аятолла Хомейни.
— Сколько человек в сопротивлении? Кто лидеры кроме Хомейни?
— По моим оценкам уже сейчас — не менее пятидесяти тысяч. Но это только активное сопротивление. Иранцы очень религиозны. Если мулла на пятничном намазе призовет идти свергать власть — пойдет не меньше половины. Кроме Хомейни есть еще несколько аятолл, пользующихся популярностью у верующих и активно вовлеченных в антиправительственные действия. Наиболее авторитетны — Бешехти, Монтазери, Мадани.
Генерал кивнул, запоминая незнакомые фамилии.
— А как же ТУДЕ?
— Она популярностью не пользуется! — сказал как отрезал Варяжцев — мы делаем большую ошибку, ставя на коммунистическую революцию. Иран еще живет в средневековье, особенно в сельской местности — слово муллы непреложный закон. Какая может быть пролетарская революция, когда в стране нет пролетариата?!
— Ну, учение Маркса-Энгельса-Ленина гораздо более соответствует современным реалиям, чем Коран… — протянул генерал, хотя в душе он уже понимал, что Варяжцев прав
— Не для этой страны. Господи, Владимир Владимирович, мы же все читали и читаем Ленина. Для того, чтобы в стране произошла пролетарская революция — нужно чтобы создались условия для нее! Для начала нужен пролетариат! Там его нет! Может быть, те деятели, что контактируют с Международным отделом ЦК, рассказывают сказки об иранских трудящихся, носят шоры на глазах — но я то разведчик и профессионально оцениваю ситуацию! Иранский трудящийся — это, прежде всего верующий, по пять раз в день встающий на намаз. Да, там есть молодежь — но, во-первых, ее там мало, во-вторых — шах ориентирует молодежь на капитализм и, надо сказать добивается некоторых успехов. Там будет либо исламская революция — либо никакой…
— Исламская… — генерал потер рукой подбородок и внезапно вспомнил, что утром не побрился — ты представляешь, как на это отреагирует Международный отдел ЦК. Они даже такого понятия не знают — исламская революция…
— И, тем не менее, это так. Лучше заранее подготовиться к тому, что будет — чем потом лихорадочно предпринимать какие-то плохо продуманные действия. Не стоит добровольно надевать шоры на глаза…
— Ты прав… Значит, исламская революция… Ты понимаешь, что это такое? Ты ведь работаешь с ними плотно…
— Более или менее. Для того, чтобы все это понимать, нужно быть правоверным, причем с самого детства. Иначе многие вещи кажутся дикими. Тем не менее — кое-что я понял…
— Расскажи. Вкратце…
— В Исламе есть две основные ветви — сунниты и шииты. Шииты находятся в явном меньшинстве, их меньше примерно в десять раз, чем суннитов. Шииты, в отличие от суннитов, не признают власть избираемых мусульманской общиной халифов, они считают, что власть должна передаваться только потомкам пророка Мухаммеда по линии его двоюродного брата Али. Али был четвертым халифом мусульман — и шииты не признают трех предыдущих, они признают только Али. Есть еще различия, связанные со священными текстами, но эта — принципиальная.
— Насколько серьезны эти различия?
— Настолько, что за них готовы убивать. Али был убит сторонниками суннизма — и шииты это хорошо помнят. Не ошибусь даже, если скажу, что шииты ненавидят суннитов сильнее, чем представителей других религий. И, еще один факт — всего в двух государствах мира шиитов больше, чем суннитов. Это Ирак и Иран. И оба эти государства — светские…
— Вот как… — генерал привычно скрыл эмоции, но он уже прорабатывал в голове варианты использования этой информации. Он почти ничего не знал об исламе, но сейчас понимал, что наткнулся на что-то чрезвычайно важное…
— А эти шииты — они живут компактно?
— Сложно сказать… Шииты живут общинами, их общины есть в любом мусульманском государстве. Шиизм можно назвать сектантством в исламе. Шииты часто скрывают свои религиозные убеждения, у них считается ненормальным показывать свою веру. Это называется — принцип «ат-такия», благоразумие. Или «китман» — утаивание. Дело в том, что шииты постоянно подвергаются гонениям. И их религия — в отличие от того же христианства — позволяет публично отказаться от своей веры, если их жизни угрожает опасность. Шииты вообще прирожденные разведчики, у них это воспитывалось веками. Они могут лгать, как никто….
— Вот как… Это интересно… — генерал прервал разговор, у него уже рождались мысли, которые надо было обдумать в тишине и одиночестве — думаю, нам стоит возвращаться в Москву. Нужно еще обсудить твою переброску в Афганистан…
Афганистан, Кабул
25 сентября 1978 года
Сегодня мне пришлось заехать за Константином Ивановичем в Царандой — машины у него своей пока не было. Всю первую половину дня Глазко провел в посольстве, оформляя нужные бумаги, а потом в Царандое — принимал дела и знакомился с подсоветными. Сейчас он стоял на обочине дороги и вид у него был усталый и невеселый…
— Как прошел первый рабочий день, дядя Костя? — спросил я, когда он забрался в машину, хлопнув изо всей силы дверью…
В ответ тот молча махнул рукой…
В молчании мы приехали домой, молча же поднялись ко мне в квартиру. Константин Иванович жилье пока не получил — не было времени. Когда я открыл дверь, Глазко молча протопал на кухню, достал из своей «ручной клади» бутылку «Русской». Набулькал себе стакан, молча и обстоятельно выпил, ничем не закусывая. Немного отдышался, сел за стол, налил второй…
— Ужас…
— Что?
— Да все! Вот скажи — как можно человека ставить в милицию, причем на руководящую должность, если он неграмотен?
— Совсем?
— Три класса! Ты хочешь сказать, что этого достаточно?
— Партийный набор… — пожал плечами я — не могли же они оставить на своем посту функционеров королевской полиции?
— А теперь я должен их учить! — Константин Иванович стукнул кулаком по столу от досады и в два глотка замахнул еще один стакан. Раньше за ним такого не водилось — печально, печально…
— А ты что как не родной? Давай, садись, дернем…
— Потом дернем. Давайте сначала разберемся, что будем делать по убийству Михеева?
— По убийству Михеева… — Глазко потер лоб — если честно, не знаю, что я буду делать, Сережа. Не знаю…
— Но…
— Так в том то и дело, что «но» — перебил меня Глазко — не тебе ли лучше меня знать, что такое убийство и как его расследовать. В Москве я, скорее всего этот орешек расколол бы. А тут…
— Так. Давайте сначала поймем, что у нас есть, и чего нет.
— Давай, поймем… — невесело усмехнулся Глазко — если так разобраться — у нас почти ничего нет. Мы с тобой — в чужой стране, не в Москве, где я каждый закоулок знаю. А здесь даже поговорить без переводчика невозможно. У нас нет здесь агентуры — совершенно. У нас нет технических средств — никаких. У нас нет лаборатории — все надо отсылать в Москву и ждать ответа?
— Кстати… — теперь перебил Константина Иванович уже я — по результатам вскрытия что-нибудь известно?
— Какое там… Неделю еще ждать придется… ЭКУ как всегда не торопится…
Действительно, выглядело мрачновато…
— Давайте тогда о том, что у нас есть…
— Ты давай мне скажи — глянул на меня в упор Глазко — чем это здесь таким занимаешься ты, и чем таким здесь занимался Михеев. Только лапшу мне на уши не вешай, ладно. Ты ведь понимаешь, что без этого убийство не раскрыть…
Рано или поздно все равно бы эта тема поднялась…
— Константин Иванович…
— Вот уже пятый десяток пошел, как я Константин Иванович… это не шутки. Если убийство раскрывать — без шуток раскрывать — то я должен все знать о том, чем занимался покойный…
— Андрей Леонидович… да и я тоже… работали на главное разведуправление генерального штаба. Андрей Леонидович был резидентом ГРУ в Афганистане.
Константин Иванович только тихо присвистнул…
— Черт… Вот это номера… Так что, получается, его — могли и иностранные разведчики шлепнуть…
