Иэн Бэнкс - Осиная фабрика
— А то! И кончай волноваться, все будет путем. Вот увидишь.
— Я и не волнуюсь.
— Вот и хорошо. Я тут, кстати, собрался в «Армз» принять пинту-другую болеутоляющего. Не хочешь за компанию?
— Да нет, спасибо, лучше в другой раз. Сегодня я что-то утомился. Давай, может, завтра увидимся.
— Ну все, до завтра. Держи хвост пистолетом, и все такое. Пока, Фрэнк.
— Угу, Джейми, пока.
— Пока, — ответил Джейми.
Я отправился переключить телевизор на что-нибудь более осмысленное, но добрался только до нижней площадки, когда телефон снова зазвонил. Я стал подниматься и вдруг подумал, что это может быть Эрик, но когда я взял трубку, то не услышал характерного таксофонного пиканья.
— Ну, — с ухмылкой поинтересовался я, — и чего забыл?
— Забыл? Я ничего не забыл! Я все помню! Все!!! — завопил знакомый голос на том конце.
Я застыл, изумленно сглотнул.
— Эр… — начал я.
— Почему ты обвиняешь меня в забывчивости? Что я, по-твоему, забыл? Ну, что? Ничего я не забыл! — хрипел и надрывался Эрик.
— Эрик, прости! Я тебя с кем-то другим перепутал.
— Я — это я! — взвизгнул он. — Я тебе не «кто-то другой»! Я — это я! Я!!!
— Я думал, это Джейми! — простонал я, зажмурившись.
— Этот лилипут? Ах ты негодяй!
— Прости, я… — И тут я осекся и задумался. — Э, ты что себе позволяешь? Что значит «этот лилипут»? И вообще, что за тон? Он мой друг. И он не виноват, что маленький, — сказал я ему.
— Ой ли! — отозвался Эрик. — А ты откуда знаешь?
— В каком смысле «откуда знаю»? Он же не виноват, что таким родился! — рассвирепел я.
— Это он тебе так говорит.
— Что говорит?
— Что он лилипут! — выплюнул Эрик.
— Что?! — не веря собственным ушам, загремел я. — Ну ты идиот! Я же прекрасно вижу, что он лилипут.
— Это он и хочет тебе внушить! Может, на самом деле он инопланетянин! Может, все остальные у них еще мельче! Откуда ты знаешь, а вдруг на самом деле он великан-инопланетянин очень низкорослой инопланетной расы? А?
— Кончай издеваться! — завопил я, больно стискивая трубку обожженной рукой.
— Потом не говори, что я тебя не предупреждал! — крикнул Эрик.
— Не бойся, не скажу! — крикнул я в ответ.
— Ну да ладно, — произнес Эрик неожиданно спокойным тоном, так что я даже подумал, не подключился ли к нашему разговору кто-то другой, и я был обескуражен, когда он спросил обычным ровным голосом: — Ты-то как?
— Э… — замялся я. — Ну… нормально. В порядке. А ты как?
— Неплохо, неплохо. Уже почти там.
— Что? Тут?
— Не тут, а там. Уж на таком-то расстоянии связь не может быть плохой, а?
— На каком расстоянии? Что не может? Не понимаю.
Левую руку я прижал ко лбу, чувствуя, что вот-вот упущу нить беседы.
— Я уже почти там, — стоически вздохнув, объяснил Эрик. — Не почти тут. Тут я уже и так. Иначе как бы я мог тебе отсюда звонить?
— Откуда это «отсюда»? — поинтересовался я.
— Ты что, хочешь сказать, что опять не помнишь, где находишься? — пораженно воскликнул Эрик. (Я снова зажмурил глаза и застонал.) — А еще меня в забывчивости обвиняешь! — продолжал Эрик.
— Слушай, ты, псих ненормальный! — завопил я в трубку, изо всех сил стискивая зеленый пластик; руку пронзила острая боль, и я ощутил, как перекосилось мое лицо. — Меня уже достало, что ты звонишь и… турусы на колесах разводишь! Хватит мне мозги парить, понял? — Я с трудом перевел дыхание. — Прекрасно знаешь, черт побери, что я имею в виду, когда спрашиваю, откуда это «отсюда»! Я хочу сказать, где ты, черт побери, находишься? Я-то знаю, где я, и ты знаешь, где я. Хватит со мной шутки шутить, хорошо?
— Хм. Конечно, Фрэнк, конечно, — равнодушно отозвался Эрик. — Извини, если что не так.
— Так вот… — начал я снова на повышенных тонах, но помедлил и пару раз глубоко вздохнул. — Так… вот… ты… ты меня достал. Я же просто спрашивал, где ты.
— Да ладно, Фрэнк, все я понимаю, — рассудительно произнес Эрик. — Но я же не могу сказать тебе, где я. Вдруг кто-нибудь подслушает? Согласись, это было бы опасно.
— Ну да, ну да, — выдохнул я. — Но ты сейчас не в будке?
— Разумеется, я не в будке, — сказал он с нотками былого раздражения, но взял себя в руки. — Угадал, угадал. Я в чьем-то доме. В коттеджике, если уж быть точным.
— Чего? Как это? В чьем?
— Понятия не имею, — ответил он; и я был готов поклясться, что слышу, как он пожимает плечами. — Хотя, наверно, мог бы выяснить, если тебе и впрямь интересно. Тебе и впрямь интересно?
— Чего? Да нет. То есть да. То есть нет. Да какая разница! Но откуда… в смысле, как… ну, кто тебя…
— Послушай, Фрэнк, — устало проговорил Эрик, — это просто чей-то загородный домик или там бунгало, не знаю. И хрен его знает, чей он там. Но, как ты сам проницательно заметил, какая, собственно, разница. Верно?
— Ты хочешь сказать, что взломал чей-то дом? — спросил я, не веря своим ушам.
— Ну да. А что? Кстати, мне даже не пришлось ничего взламывать. Я нашел ключ от задней двери в желобе. Что такого? Очень даже уютная халупа.
— А ты не боишься, что тебя поймают?
— Не очень. Я сижу у окна в гостиной, дорога передо мной как на ладони. В общем, все схвачено. У меня тут есть еда, ванная, телефон, холодильник — огромный, туда можно целую овчарку засунуть! — кровать тоже есть — в общем, обеспечен по полной программе. Шик-блеск.
— Овчарку?! — хрипло взвизгнул я.
— Ну да, если бы у меня была овчарка. Так-то нету, но если бы была, я мог бы там ее хранить. Пока же…
— Не надо, — перебил я, снова зажмурился и так вскинул руку, будто он был со мной рядом. — Не рассказывай.
— Хорошо, не буду. Я просто хотел позвонить тебе, сказать, что все со мной в порядке, узнать, как ты там…
— Да со мной все нормально. А ты уверен, что у тебя все в порядке?
— Более чем. Чувствую себя просто великолепно. Наверно, все дело в диете…
— Послушай! — выпалил я, и глаза мои расширились, когда меня осенило, о чем надо спросить. — Ты сегодня утром ничего случайно не чувствовал, а? Примерно на рассвете? Ничего, а? Совсем ничего? Вдруг что-нибудь там шевельнулось… э-э, внутри где-нибудь, а? Ничего не почувствовал?
— Да что ты такое лопочешь? — спросил Эрик, начиная сердиться.
— Ты сегодня утром ничего такого не чувствовал, рано-рано?
— Да можешь ты по-человечески сказать, что я должен был почувствовать?
— Ну… в смысле, у тебя какого-нибудь особого ощущения сегодня утром не возникало, где-то на рассвете?
— Хм-м… — протянул Эрик. — Хм. Ты подумай, какое совпадение…
— Ну же, ну? — возбужденно переспросил я, так притиснув трубку, что мои зубы лязгнули о микрофон.
— Абсолютно ничего. Насчет сегодняшнего утра могу заявить со всей ответственностью, что не ощущал абсолютно ничего, — любезно сообщил Эрик. — Я спал.
— Но ты же говорил, что не спишь! — возмутился я.
— Боже, Фрэнк, идеальных людей не бывает! — рассмеялся он.
— Но… — начал было я, потом умолк и заскрипел зубами. И снова зажмурился.
— Ну ладно, Фрэнк, шутничок ты наш, — проговорил он. — Честно говоря, меня это начинает утомлять. Может, я еще перезвоню попозже, но в любом случае до скорой встречи. Пока-пока.
Прежде чем я успел что-либо сказать, в трубке зазвучали гудки. Я стоял злой как черт и недовольно пялился на телефон, как будто это он во всем виноват. Я подумал, не расколошматить ли трубку о стену, но решил, что это будет слишком уж похоже на скверный анекдот, и просто бросил ее на рычаг. Трубка коротко пискнула, а я, просверлив ее напоследок гневным взглядом, протопал вниз по лестнице, вернулся в гостиную, упал в кресло, взял телепульт и минут десять машинально переключал каналы. После чего осознал, что одновременный просмотр трех программ сразу (новости, другой идиотский штатовский детективный сериал и документальный фильм об археологии) дает мне ничуть не меньше, чем дал бы просмотр каждой из них по отдельности. С отвращением закинув пульт подальше, я выскочил в сгущающиеся сумерки и направился к морю пошвырять камни в прибой.
9
Что случилось с Эриком
Спал я допоздна, по моим меркам. Вернулись мы одновременно — отец из города, я с пляжа, — и я тут же залег в койку, так что выспался как следует. Утром я позвонил Джейми и попал на его маму, которая сказала, что он ушел к доктору, но вот-вот должен вернуться. Я упаковал рюкзачок, сказал папе, что вернусь вечером, но не поздно, и отправился в город.
Когда я прибыл к Джейми, он был уже дома. Мы выпили пару банок старой доброй «Красной смерти»[6] и вдоволь почесали языками; часов в одиннадцать слегка перекусили, выпили чаю с кексом, который испекла его мама, а потом я сказал «до свидания» и выдвинулся за город, в предгорья.
