Нора Робертс - Коллекционер
– Оливер был глупцом. Вы знаете это, потому что сами неглупы. Он был жадным. А теперь мертв. Я не думаю, что вы человек алчный, мистер Тартелли. И думаю, вы хотите жить. Где яйцо?
– Фаберже? У Оливера был Фаберже?
– Вы знаете, что был. Не испытывайте моего терпения.
Она нагнулась еще ниже.
– Есть вещи худшие, чем смерть. Мы можем вам их обеспечить.
– У меня нет того, что вы хотите…
Он захлебнулся, выплюнул сгусток крови, от которого Джей ловко увернулась.
– Можете обыскать магазин, берите что хотите. Я не могу дать вам то, чего не имею.
– Что взял из банка брат, как не яйцо?
– У меня нет брата.
Она кивнула Ивану и отступила подальше от фонтанов крови.
– Брат Оливера, Аштон Арчер. Вы ездили к нему.
– Аш.
Голова Винни упала на грудь. Иван ударил его, чтобы привести в себя.
– Оставь его! – рявкнула она. – Аштон Арчер.
Она говорила мягко. Ободряюще.
– Брат Оливера. Почему вы ездили к нему в четверг?
– Аш. Похороны. Оливер. Помочь Ашу.
– Да, помогите Ашу. Вы видели яйцо? Все это сверкающее золото? Где оно сейчас? Скажите нам, мистер Тартелли, и боль прекратится.
Он снова взглянул на нее, приоткрыв распухшие веки, и медленно процедил сквозь разбитые зубы:
– У меня нет яиц Фаберже.
Иван размахнулся и изо всех сил ударил Винни в солнечное сплетение.
Пока Винни мучительно рвало, Джей размышляла.
Она что-то видела в единственном залитом кровью глазе. Страх, да, но и стальную решимость. Не за себя. За этого брата? Единокровного брата племянника? Как странно, как интересно найти такую преданность. Это более чем этика и, вероятно, может пригодиться.
– Мне нужно позвонить. Не трогай его! Понял? Я принесу ему воды. Пусть немного оправится.
Она решила, что позвонит нанимателю, и вышла в магазин. Хотя он дал ей карт-бланш, она не будет рисковать его гневом, изменяя стратегию без его одобрения.
И этот дядя, этот этичный, преданный, решительный дядя может принести больше пользы, если использовать его как предмет торговли. Обменяет ли брат жизнь дяди на это яйцо?
Возможно.
Да, брат тоже обладает этическими принципами и преданностью.
Они убьют его. Несмотря на невыносимую боль, Винни понимал этот неоспоримый факт. Что бы ни обещала женщина, они не оставят его в живых.
Он скорбел по жене, детям и внукам, которых никогда не увидит взрослыми. Он с радостью бы обменял яйцо на свою жизнь, на то, чтобы хоть раз увидеть семью. Но они все равно его убьют. А если он скажет им, что яйцо у Аша, убьют и его тоже.
Как убили Оливера и женщину, которая, должно быть, любила его.
Он должен быть сильным. Что бы с ним ни делали, он должен быть сильным. Он молился, чтобы бог дал ему эту силу. Молился о том, чтобы с достоинством встретить смерть. Молился о благополучии своей семьи.
– Заткнись, мать твою!
Винни опустил голову и продолжал молиться отрывистым шепотом.
– Я сказал: заткнись, мать твою.
Иван сжал Винни горло. Стиснул и дернул его голову вверх.
– Думаешь, это плохо? Думаешь, тебе больно? Погоди, когда мне дадут волю. Прежде всего я переломаю тебе все пальцы.
Он выпустил Винни и схватился за его левый мизинец.
Пока Винни задыхался и ловил окровавленными губами воздух, Иван резко отогнул мизинец, пока не хрустнула сломанная кость, после чего снова сжал ему горло, чтобы заглушить потрясенный пронзительный вой.
Китайская сука услышит, придет и остановит его. Китайская сука считала себя выше Ивана. Он представил, как всадит кулак в ее морду, изнасилует, будет убивать долго, дюйм за дюймом.
И сломает еще один палец этому с бородкой, в костюмчике – потому что хочет.
– Потом я отрежу их, один за другим.
Единственный глаз выкатился из орбиты. Тело Винни тряслось в конвульсиях.
– Скажи, где гребаное яйцо.
Взбешенный, полный садистского восторга, Иван сомкнул другую руку на горле Винни. Стиснул. Представил лицо Джей.
– Это не гнилой базар. Скажи, где яйцо, или я порежу тебя на кусочки. Потом убью жену и детей. Убью твою гребаную собаку.
Но сколько Иван ни бушевал, сколько ни стискивал Винни горло, дыша все тяжелее от восторга и бешенства, единственный глаз бесстрастно смотрел на него в упор.
– Задница вонючая.
Иван отпустил жертву. Отступил. И почувствовал запах своего пота. Мочи вонючей задницы. Обмочился! Старая сволочь обмочилась!
Но он заговорит. Сука даст ему больше воли, и он заставит задницу вонючую заговорить.
Джей вошла в комнату с маленькой бутылкой воды, которую нашла за прилавком. И сразу унюхала пот и мочу.
Учуяла смерть, особый смрад которой прекрасно знала. Поэтому молча подошла к Винни, подняла его голову.
– Он мертв.
– Чушь собачья. Просто отключился.
– Он мертв, – повторила она так же бесстрастно. – Я велела оставить его в покое. Не ломать пальцы.
– Я оставил его в покое. Должно быть, у него случился сердечный приступ или что-то в этом роде.
– Сердечный приступ.
Она вдохнула и выдохнула.
– Жаль.
– Не моя вина, что эта вонючая задница откинул копыта.
– Конечно, нет.
Она заметила багровые синяки на шее Винни.
– Но это большая неприятность.
– Да ни хрена он не знает! Знай он что-то, все выложил бы после первых оплеух. Только зря время потратили. Как я говорил раньше, нужно взяться за брата.
– Мне опять нужно позвонить. Тело оставим тут. Завтра магазин закрыт, и это даст нам день форы.
– Обставим так, будто произошло ограбление. Возьми какого-нибудь дерьма, остальное сбросим на пол.
– Можно. Или…
Она потянулась к сумочке, но вместо того чтобы вытащить телефон, выхватила пистолет и сделала Ивану аккуратную дырку между глаз, так, что тот глазом не успел моргнуть.
– Или мы можем сделать это, что, по-моему, гораздо лучшая идея.
Она сожалела о Винни, которого посчитала интересным и потенциально очень полезным человеком. Но мертвый Винни не принесет ей никакой пользы. Поэтому, не обращая внимания на Винни, она опустошила карманы Ивана, забрав бумажник, телефон, оружие. И, как подозревала с самого начала, обнаружила пузырек с амфетамином.
И это хорошо. Наниматель не одобрял наркотики и, если не полностью согласится с ее действиями, по, крайней мере, стерпит убийство, когда узнает об амфетамине.
Она вышла в лавку, взяла пакет, пузырьковую упаковку, поднялась наверх, вынула бонбоньерку.
Нанимателю она очень понравится. Гораздо больше, чем может не понравиться убийство Ивана.
Джей тщательно завернула ее и спустилась вниз. Ей доставили удовольствие поиски красивой коробки и очень стильной тонкой золотой ленты. Положила бонбоньерку в коробку, перевязала лентой. Сложила в пакет телефон, бумажник, нож и пистолет, добавила коробку и оберточную бумагу.
Немного подумав, она отперла витрину и выбрала женский портсигар. Ей понравился блеск перламутра и рисунок из крохотных цветочков, напоминавший павлина.
Его можно использовать как визитницу, решила она и уронила портсигар в сумочку.
Немного поколебалась, размышляя, не стоит ли уничтожить пленки с камер и систему сигнализации. Но без тщательного изучения нельзя быть уверенной, что она не пошлет сигнал тревоги. Джей предпочитала иметь хорошую фору. Но в любом случае продавщица и охранник видели ее и дадут описание. У нее нет ни времени, ни желания разыскивать и убивать их.
Она вернется в дом, который определил ей наниматель как временное жилище в Нью-Йорке. Теперь рядом не будет вертеться Иван, подглядывая, подслушивая, в надежде увидеть ее голой.
Но лучше пройти несколько кварталов, прежде чем взять такси. А прогулка и поездка дадут время обдумать, как представить отчет нанимателю.
Лайла поставила на стол голубую вазу с подсолнухами – прекрасное теплое приветствие хозяевам – и прислонила к вазе записку.
Она дважды проверила, все ли на месте и согласно списку: такова была ее обычная политика.
Свежее белье на кроватях, свежие полотенца в ванной, свежие фрукты в чаше. Кувшин лимонада в холодильнике, вместе с охлажденным салатом с пастой.
Кто захочет думать о стряпне или заказывать еду, когда только что вернулся с каникул?
Вода и еда для Томаса, цветы политы, пыль с мебели стерта, полы почищены пылесосом.
Она попрощалась с котом, обняла его и погладила.
– Они будут дома через пару часов, – пообещала она. – И так обрадуются, увидев тебя! Будь хорошим мальчиком. Может быть, я еще приеду и побуду с тобой.
Оглядевшись в последний раз, она повесила на плечо сумочку и чехол с ноутбуком. Взялась за ручки чемоданов и с умением, выработанным опытом, выкатила их за дверь.
Ее приключение в квартире Килдербрандов закончено. Скоро начнется новое.
Но сначала она поедет на похороны.
Швейцар заметил ее, как только она вышла из лифта, и тут же подбежал.
– Ну, мисс Эмерсон, вы должны были вызвать меня. Я бы помог вам.
– Я привыкла. У меня своя система.
