Стеклянный лес - Суонсон Синтия

– Я уже умею писать письменными буквами. Меня научила мама.

Силья улыбнулась. Это занятие нравилось им обеим и позволяло с пользой проводить время по вечерам.

– Что ж, впечатляюще, – ответил мужчина. – Твоя учительница здорово удивится.

– Наверняка, – согласилась Руби. – Письменные буквы начинают изучать только в третьем классе, так что готова поклясться, что в первом классе никто, кроме меня, не умеет их писать.

Силья не привыкла, чтобы ее дочь разговаривала так легко и свободно, особенно с незнакомцами. Прижав Руби к себе, она легонько поглаживала ей спину, а девочка обняла мать за шею.

Силья попросила высадить их у железнодорожной станции.

– Мы живем всего в паре кварталов отсюда. Так что вполне дойдем пешком.

– Я вас понимаю, мэм, – кивнул мужчина.

Силья внимательно посмотрела на него. Преданными и дружелюбными карими глазами он напомнил ей пса. В последнее время Руби упрашивала родителей купить щенка, и они много читали о собаках, обсуждая плюсы и минусы каждой породы. Так что теперь Силья могла с уверенностью сказать, что сидящий рядом с ней мужчина является обладателем глаз норвежского элкхаунда – преданного храброго друга, который никогда не предаст тех, кого любит. [14]

– Вы рыцарь в сверкающих доспехах. Как вас зовут?

Мужчина улыбнулся, и его улыбка была такой доброй и благодарной, словно это она, Силья, спасла его от беды, а не наоборот.

– Дэвид, мэм.

– Я Силья, – она протянула ему руку, – а это Руби.

– Надеюсь, как-нибудь увидеть вас снова, Силья. – Дэвид крепко пожал протянутую руку и кивнул девочке: – И тебя тоже, Руби.

– Вы хороший человек, – сказала она Дэвиду. – Спасибо.

Ее слова прозвучали искренне, как могут звучать слова лишь очень юного создания.

Глава 32

Энджи

В субботу после завтрака Пол сел за телефон, чтобы забронировать билеты до Висконсина. Он вознамерился вернуться домой как можно скорее.

Я с облегчением кивала. Может, это и эгоистично, но мне было все равно, что Силья вернется в пустой дом. Я считала, что она этого заслуживает. Сбежать, бросив ребенка! Так неужели она ждет, что по возвращении перед ней расстелют красную ковровую дорожку?

А что, если Силья имеет отношение к смерти Генри?.. Нет. Я не могла в это поверить.

– Надо постараться улететь послезавтра, – сказал Пол, открывая телефонную книгу в поисках номера авиакомпании «Нортвест эйрлайнс». – Думаю, пора собирать вещи. Дом нужно будет закрыть. Проверь все полки, шкафы и холодильник. Выбрось все, чем мы точно не будет пользоваться. Не знаю, когда мы – или кто-то другой – появимся здесь снова. Мы же не хотим, чтобы дом наводнили мыши. Так что лучше его закрыть. А что с ним делать дальше, решим, когда вернемся в Висконсин.

Я мыла тарелки, одновременно прислушиваясь к разговору Пола.

– Да, но, видите ли, нам необходимо вернуться обратно… – Последовала пауза, а затем Пол раздраженно произнес: – Да, я понимаю, а вот вы, кажется, ничего не понимаете… да, я слышал, что вы сказали. Хорошо. Спасибо.

Муж повесил трубку и посмотрел на меня.

– Они порекомендовали обратиться в бюро путешествий. – Нахмурившись, он принялся листать страницы. – Бюро путешествий есть в Йорктауне. Это недалеко отсюда. К тому же они работают по субботам. Пожалуй, нанесу им визит. Энджи, прошу тебя, – умоляюще протянул он, – пока меня не будет, никому не открывай дверь. Особенно репортерам.

После отъезда Пола в доме воцарилась необычная тишина. За окном потемнело, а небо заволокло тучами. Я хотела прибраться на кухне, но никак не могла собраться с мыслями, поэтому расстелила перед камином шаль и присела на нее вместе с Пи Джеем.

– Пой же, пой, моя душа, возноси святым молитвы… – тихонько напевала я, гладя шелковистыми волосы малыша.

Руби вышла к завтраку, съела его молча, как всегда, и тут же удалилась в свою комнату.

Интересно, она когда-нибудь заговорит и выйдет из дома? И вообще, ходит ли она в кино и по магазинам, как обычные подростки? Мне стало интересно, как Руби проводила выходные дни до того, как мать ее бросила, а отец покончил с собой.

Я поморщилась и мысленно поругала себя за эти мысли. Мне так и не удалось стать для Руби матерью. Я думала, что смогу найти способ до нее достучаться, сделать так, чтобы она мне доверилась, но все оказалось не так просто. Я не рассчитывала на то, что Руби будет принимать в штыки все мои попытки сблизиться с ней.

Что ж, возможно, все изменится, когда мы вернемся в Висконсин.

Я услышала, как открывается дверь, и, обернувшись, увидела входящую в гостиную Руби. Девочка опустилась на диван и почти шепотом произнесла:

– Я слышала, дядя Пол ушел.

Почему она говорила так тихо? Ведь в доме нет никого, кроме меня и Пи Джея.

– Да, он поехал договариваться насчет билетов на самолет. Для всех нас. Мы решили, что лучше вернуться домой и ждать вестей от твоей мамы там.

Руби кивнула.

– Тетя Энджи, я хотела попросить вас об услуге.

Наконец-то.

– Да, конечно, – с готовностью откликнулась я. – Что я могу сделать для тебя?

Девочка мгновение колебалась, а затем завела руку за спину и вытащила откуда-то маленькую книгу в кожаной коричневой обложке с защелкивающейся застежкой.

– Я надеюсь, что вы сохраните это для меня.

– Что это? – настороженно спросила я, словно Руби протягивала мне подозрительно тикающие часы.

– Альбом с фотографиями, – отрывисто ответила девочка. Мне даже показалось, что сейчас она бросит альбом мне на колени и отряхнет руки, словно избавившись наконец от обузы. – Это фотографии моей матери. Ей очень нравилось фотографировать дом… – Руби огляделась по сторонам, а потом снова посмотрела на меня. – Однако она почти не фотографировала людей и не любила фотографироваться сама. Но здесь… – Она осеклась. – В этом альбоме хранятся снимки людей, которые были ей дороги.

Я понятия не имела, как реагировать на подобные откровения со стороны обычно немногословной девочки.

– Мне нужно, чтобы вы сохранили его для меня, – продолжила Руби. – Только прошу, не открывайте его. Не смотрите фотографии. Просто спрячьте и не показывайте никому. Даже дяде Полу. – Руби подалась вперед и вложила альбом мне в руки. – Особенно дяде Полу.

Я внимательно взглянула на нее.

– Ты уверена, что не хочешь оставить его у себя?

– Думаю, альбом будет… в большей безопасности… у вас.

– Эти фотографии могут пролить свет на какие-то тайны? – спросила я.

Руби немного помолчала, а потом тихо ответила:

– Я прошу об одолжении. Я вам доверила свой альбом и верю, что вы поступите правильно.

Она не высказалась прямо, но я поняла, что именно девочка хотела сказать: «Я верю, что вы не станете его открывать».

После того как Руби ушла, я принялась изучать фотоальбом. Гладкая кожаная обложка пребывала в идеальном состоянии. Никаких пятен или потертостей. Страницы альбома скрепляла тесемка, продетая в два отверстия и завязанная бантом. Защелкивающаяся застежка тускло отливала золотом. У меня даже закололо пальцы – так мне хотелось открыть альбом и заглянуть внутрь. Нет, я не собиралась разглядывать все фотографии, но хотя бы одну или две.

Но нет. Я решила, что не стану этого делать. Руби доверяла именно мне, а не Полу и не мисс Уэллс, и я должна оправдать ее доверие.

Поцеловав Пи Джея в макушку, я вышла в коридор. Дверь в комнату Руби была закрыта, но из-за нее доносилась музыка. Кажется, Элвис пел свой хит «Сейчас или никогда».

Я задумалась, куда можно спрятать фотоальбом. Первой мыслью было убрать его в чемодан, однако мне стало ясно, что Пол наверняка его обнаружит, ведь чемодан у нас с мужем был один на двоих. И тогда я вспомнила про старый, видавший виды рюкзак Пола, в который при отъезде упаковала вещи Пи Джея. Скромных размеров рюкзак как нельзя кстати пригодился для крошечных рубашек, носочков и штанишек малыша. Сюда же я сложила чистые подгузники и несколько непромокаемых пеленок. Я присела перед рюкзаком на корточки и сунула альбом в стопку аккуратно сложенных подгузников. Переодевала Пи Джея только я. Так что никому и в голову не пришло бы искать альбом среди детских вещей.