Дерек Картун - Явочная квартира
— Я, конечно, уже связался с коллегами во Франкфурте, — сказал он, Нас это дело интересует, поскольку есть мнение, что убийца прибыл из Франции.
— Но погибший занимал весьма скромную должность. Почему кто-то во Франции пожелал его устранить? Спокойный малый, прекрасный работник, у нас его очень ценили. Молодая жена, двое маленьких детей… Такая грустная история.
— Согласен. Вы могли бы помочь найти убийцу.
— Но я уже рассказал местной полиции все, что знал о погибшем.
— Нас интересует главным образом характер его работы, — сказал Баум, Насколько мне известно, он работал на новом оборудовании с высокой разрешающей способностью.
— Верно. Выполнял чей-то заказ по договору.
Директор достал картотеку, порылся в ней, поднял глаза:
— Да. Для двух наших крупных типографий. Кроме того, проводил совместный эксперимент с одним отделом университета.
— Кто-нибудь видел готовую продукцию?
— Я всегда в курсе дела. Как вы понимаете, речь идет о важном техническом достижении, у нас тут коммерческий интерес. Мы вложили большие деньги.
— Мой вопрос покажется странным, — предупредил Баум, — но я обязан его задать. Работал ли погибший оператор с фотографией, на которой изображены трое мужчин в постели?
Немец, не выразив никакого удивления, заглянул в папку.
— Нет.
— Мог ли он выполнить работу так, чтобы никто не знал? Скажем, когда остальных сотрудников не было на месте?
— Вполне мог, я полагаю. Ему доверяли, он часто задерживался допоздна, оставался один.
— Другими словами, вы знали, что он работал в это время, но что именно он делал — вам неизвестно.
— Совершенно верно.
— Ему хорошо платили?
— Очень хорошо.
— Есть какой-нибудь повод думать, что у него все же были денежные проблемы?
— Возможно, были. В прошлом году он попросил кредит по случаю переезда в новый дом, попросторнее.
— И переехал?
— Да.
— А как насчет выплат по займу?
— Кажется, платил не слишком аккуратно. Но мы не так уж строги и относимся снисходительно к ценным работникам. А этот человек работал превосходно.
— Весьма благодарен, — сказал Баум, — Вы очень помогли. Я поговорю ещё со здешними криминалистами, которые ведут расследование.
Но он не стал звонить в полицию — франкфуртские полицейские уже связались через Интерпол со своими коллегами в Париже. Найдена была брошенная машина и экспертиза показала, что именно она сбила молодого немца. Имя и адрес в бюро по найму автомобилей оказались французскими, то и другое — чистая фикция, что было сразу установлено.
Баум взял билет на ближайший рейс и во второй половине дня уже инструктировал Алламбо в своем кабинете.
— В данный момент меня интересует наш гость Дидье Моран, журналист. Сейчас я с ним побеседую, а к вечеру отпустим пташку на волю. Придется ему побыть нашей подсадной уткой. Вот что я намерен сделать.
После каждого пункта инструкции Баум ставил в воздухе пальцем восклицательный знак, будто он учитель, а Алламбо — целый класс ребятни.
— Во-первых, организуй пожалуйста прослушивание его телефона. Ничего я тут не жду, простая предосторожность. Во-вторых, с этого момента и до девяти вечера, пока Моран ещё у нас, позаботься, чтобы за ним впредь велась наилучшая, самая внимательная слежка. Обратись от моего имени в другие отделы, пусть выделят нам в помощь сотрудников — мужчин и женщин. И машины пусть дадут. Я все требования подпишу, а ты в ближайший час прикинь, сколько чего понадобится.
В-третьих, предупреди всех, что нужна высшая степень секретности. Этот человек и те, с кем он связан, не должны ничего заподозрить. Понял?
— Конечно.
В-четвертых, интуиция мне подсказывает, что наш приятель Моран при некотором везении откроет нам в этом деле новые горизонты. Точно не знаю, почему мне так кажется, но согласись, мои предчувствия иной раз сбываются. В этой связи хочу, чтобы была установлена перспективная и, главное, быстродействующая связь. Твои люди должны звонить мне, где бы я не находился, как только что-нибудь заметят. Я должен быть все время в курсе. Тоже ясно?
Алламбо кивнул и сказал хмуро:
— А кроме того я должен отыскать сбежавшего Котова и расследовать два убийства в метро.
— Первоочередная задача — наблюдение за Мораном, но и остальное не следует упускать из виду, сам понимаешь, — Баум произнес это с широкой улыбкой, Алламбо поневоле усмехнулся в ответ:
— Может, ещё что-нибудь нам подыщете — чем, к примеру, воскресные вечера заполнить?
— Придумаю что-нибудь, — пообещал Баум. Оба рассмеялись и Алламбо ушел.
"Зачем я все это делаю? — спросил себя Баум, убирая со стола бумаги в ожидании Морана. — По сути дела, роль этого человека незначительна. Ну выполнил он кое-какую работенку для кого-то из ДГСЕ. А я пускаю по его следу целую группу — очень ценную, для неё и поважнее занятие бы нашлось. Зачем? Предчувствие? Да, но что именно я предчувствую?
Ответить на этот вопрос он не сумел — разве что померещилась некая связь между русским эммигрантом Дмитрием Морозовым, ныне Дидье Мораном, и перебежчиком Алексеем Котовым. Какая связь? Бог весть. И как она могла возникнуть? Тоже неясно. Просто чувствую это, вот и все, — размышлял Баум, — Не годится такой метод для разведывательной работы, тут бы надо умом, а не чувствами. А у меня ещё одно предчувствие: не поймать нам товарища Котова…
Дидье Моран был настроен по-прежнему агрессивно. Не пожелал ничего сообщить, лишь угрожал расправой за незаконное задержание. Баум дал ему выговориться до конца, пока тот не умолк.
— Ладно, ладно, ни к чему мы не пришли. Тем не менее, сейчас вас отпустим. Но заберем обратно, если навлечете на себя подозрения в преступной деятельности.
— Какая ещё деятельность?
— Существует такая штука, как клевета. Как только я почувствую, что желтой прессе пора заткнуть глотку, обращусь насчет вас в прокуратуру. А пока ступайте себе.
И Морана отвели обратно в камеру, где ему предстояло провести ещё долгих пять часов.
Эти пять часов Алламбо потратил на то, чтобы организовать наблюдение носился по кабинетам, отдавал распоряжения насчет персонала и аппаратуры, сочинял на ходу инструкции, формулировал задачи, все это с азартом, как бы увлеченно, чего на самом деле не было. Шеф на сей раз хватил через край — в этом Алламбо был уверен. Но дисциплина есть дисциплина, а он, будучи человеком ответственным, обязан подавать пример.
Слежка должна была вестись в шести направлениях — Алламбо называл их "щупальцами". Первое — подразделение из двух человек, которые сядут на хвост Морану, как только он покинет здание ДСТ. Еще двое расположатся возле станции метро Бир-Хакеим, недалеко от бульвара Гренель. Другие двое займут позицию, с которой удобно наблюдать за квартирой Морана на улице Фландр. Четвертое "щупальце" состояло из молодого инспектора в паре с секретаршей из архива — этим предстояло сидеть, заказав скромную выпивку, в кафе "Селект" на бульваре Пуассоньер, куда частенько захаживает Моран. Пятая пара наблюдателей крутится напротив редакции "Пти галуа". И, наконец, машина такси с агентом ДСТ за рулем курсирует по улице Нелатон в надежде, что Моран пожелает взять такси.
— Больше ничего не могу придумать, — доложил Алламбо своему шефу.
— А прослушивание телефона?
— Налажено.
— Организуй все дело так, чтобы мы могли вести слежку за этим типом как можно дольше.
— Куча народу понадобится.
— Конечно, но другого ничего не остается.
— Что вы рассчитываете узнать?
— Понятия не имею.
— Выходит, мы сами не знаем, чего ищем?
— Ищем чего-нибудь необычного, не характерного для Морана. Составим маленькое досье с перечнем его контактов. Здесь, на мой взгляд, особенно интересно, с кем он встретится в первую очередь. Человек, которому нужно что-то кому-то сообщить, обычно торопится с этим — если, конечно, он не профессионал. А Моран профессиональной подготовки не имеет, так что сразу побежит рассказывать хозяину, о чем его тут допрашивали. О возможной слежке и не подумает. Так что, друг мой, нам важно узнать, куда он пойдет именно сегодня вечером, а не завтра утром. Улавливаешь?
— Да.
— Тогда желаю удачи. И пригрози своим людям, что в случае провала их ждут большие неприятности.
Моран не стал брать такси. Прошел пешком до станции метро, там его на обеих платформах ожидали новые агенты. Когда он сел в поезд, двое отправились с ним в одном вагоне, другие двое — в соседнем. Он вышел на станции Монпарнас-Бьенвеню и пересел на линию Порт д'Орлеан. Четверо сопровождающих держались на расстоянии и появились на платформе, только когда поезд уже подошел. Снова Моран оказался под присмотром. Когда он вышел на станции Алезиа, за ним пошли следом и видели, как он вошел в небольшой бар. Сквозь стеклянную дверь видно было, как он поговорил с барменом и затем спустился по ступенькам в заднее помещение.
