Джон Катценбах - Особый склад ума
Задача как раз и состояла в том, чтобы найти нужное значение каждого из них. Связанная это фраза или нет, есть ли там скрытая цитата или еще какой-нибудь фокус, затемняющий смысл? В этом она сомневалась. Человек, написавший письмо, явно хотел, чтобы оно было прочитано и понято. Он хотел лишь, чтобы головоломка казалась умной, в меру трудной и зашифрованной ровно настолько, чтобы дать ей шанс написать ответ.
«Кто-то мной манипулирует», — подумала она.
Этот незнакомец явно хочет ее контролировать.
Что еще? Он что-то задумал?
Однозначно.
Так что он задумал?
Она не была уверена до конца, но вариантов всего два: либо сексуальная подоплека, либо эмоциональная.
Машина, шедшая впереди, неожиданно затормозила, и Сьюзен резко нажала на тормоз, ощутив прилив паники, когда застучали тормозные колодки, и ее обдало жаром, хотя она даже еще не успела подумать слово «авария». Она слышала, как вокруг нее визжат, словно от боли, тормоза других автомашин, и уже приготовилась услышать скрежет сминаемого металла. Но до этого, к счастью, не дошло. На какой-то короткий миг наступила тишина, после чего поток машин снова пришел в движение, набирая скорость. Над головой раздалось громкое тарахтение зависшего над ними полицейского вертолета. Она даже увидела стрелка — он по пояс высунулся из кабины и внимательно вглядывался в поток машин на дороге внизу. В темноте, да еще за дымчатым плексигласовым забралом шлема, лица его было не разглядеть, но ей подумалось, что на нем застыло скучающее выражение.
«Итак, что я знаю?» — спросила она у самой себя.
«По-прежнему очень мало», — последовал ответ.
«Нет, игра заключается не в этом, — решила Сьюзен, — она в том, чтобы я в конечном счете выяснила, в чем дело. И это не будет слишком трудная головоломка, если мой незнакомец сам хочет, чтобы я докопалась, кто он такой. Он только хочет задать темп».
«Это опасная игра», — призналась она себе.
Примерно на полпути между Майами и Исламорадой,[41] почти в конце длинного торгового мола, обслуживающего пригородный коттеджный поселок, обнесенный высокой стеной, находился бар под названием «Конечная остановка». Этот бар был как раз из числа тех, куда она любила заглядывать, не каждый день, но довольно часто, так что успела завести шапочное знакомство с барменами, отчего при встрече они кивали друг другу, да еще с несколькими здешними завсегдатаями, которых при случае даже иногда могла вспомнить. С ними она, конечно, не была знакома, даже никогда не болтала. Но ей нравились привычные лица без имен, привычные голоса без лиц и знакомства без прошлого и будущего. Она съехала с шоссе и остановила машину неподалеку от двери, которая вела в бар.
Парковка была заполнена примерно на три четверти. Вечерний свет и полосы огней причудливо расчертили блестящий черный асфальт — первые отблески заката смешивались с мельканием фар проносившихся мимо машин. Вдоль торгового мола тянулась крытая галерея с деревянными тротуарами и тщательно подобранными растениями, в основном пальмами и папоротниками, которые создавали ощущение джунглей, чтобы поход по магазинам стал похож на прогулку по дебрям некоего доброго, рожденного изысканной фантазией дизайнера леса, где покупателя ждут не страшные звери, а дорогие бутики. Охрана там носила пробковые шлемы и хаки, как охотники на сафари, хотя оружие у них было вполне городское. Бар «Конечная остановка» отчасти позаимствовал претенциозность у соседей, но на цены она не распространялась. Здесь растения лишь создавали по периметру парковки тень и укромные уголки. Сьюзен быстро прошла мимо низенькой толстой пальмы, стоявшей у входа в бар, как часовой.
Главный зал был освещен тускло, и там царил полумрак. Между столиками сновали две официантки, которые обслуживали группки бизнесменов, сидевших, ослабив галстуки, за своими мартини. Незнакомый бармен за стойкой темного дерева едва успевал поворачиваться. Это был молодой парень с густой шевелюрой и бакенбардами, какие в шестидесятых годах носили звезды рока и немного ему не шедшие. Он выглядел не на месте, будто искал или только что потерял другую работу и вынужден смешивать напитки, чтобы заработать на жизнь. У стойки бара на высоких табуретах сидело человек двадцать — достаточно, чтобы здесь стало людно, но не слишком. Это заведение не считалось «баром для встреч», сюда приходили, скорее, выпить по рюмочке, но, пожалуй, около трети посетителей здесь были женщины, и флиртовать было не запрещено. Впрочем, флирт здесь был тихий, не такой, как действительно в барах для встреч; разговоры велись приличные, музыка играла ненавязчивая. Это было место, куда можно было спокойно зайти и выпить.
Сьюзен села на табурет в дальнем конце стойки, так что между ней и другим ближайшим посетителем оставалось три пустых места. Бармен подошел и протер перед ней полотенцем стойку и кивнул, когда она заказала виски со льдом. Он подал его почти тотчас, поставив стакан перед ней, взял деньги и вернулся на место в центре стойки. А Сьюзен вынула блокнот и авторучку, положила блокнот рядом со стаканом и склонилась над ним, углубившись в работу.
«Итак, предыдущее, — сказала она самой себе. — Что бы это могло значить? Не иначе как отсылка к чему-то, уже имевшему место».
Она кивнула, словно соглашаясь сама с собой. Слово явно было связано с чем-то из первого послания, в котором говорилось: «Я нашел тебя».
Она записала эту фразу в верхней части страницы, а внизу, под ней, написала: «кофе изумруд тан».
«Тут опять, — подумалось ей, — должна быть какая-то игра слов, что-то очень простое. Желает ли он показать мне, насколько умен? В таком случае смысл должен быть запрятан поглубже. А если составителя головоломки начинает мучить нетерпение, то решение должно лежать куда ближе к поверхности, чтобы я зря не теряла времени на разгадывание и, следовательно, не тянула с ответом.
Интересно, известно ли ему, когда я должна сдавать материалы для верстки моей колонки? Знает ли он, когда наступает последний срок? Если да, то он должен понимать, что с его задачей я должна справиться уже к завтрашнему дню. А кроме того, мне еще понадобится время, чтобы сочинить достойный ответ, который можно будет напечатать в журнале».
Сьюзен отхлебнула виски, проглотила и подобрала языком каплю с края стакана. Обжигающая жидкость, скользнувшая по горлу, показалась ей обещанием сирены. Она приказала себе пить медленно. Когда она в последний раз виделась с братом, то заметила, что он опрокинул в себя рюмку водки так, словно это была вода, хватив залпом, без удовольствия, лишь стремясь снять напряжение. А ведь он спортсмен, подумала она. Самозабвенно занимается бегом и вообще легкой атлетикой, а затем пропивает все только что накопленное здоровье. Она снова отхлебнула виски. «Да, — подумалось ей, — слово „предыдущее“ непременно значит нечто связанное с первым посланием. И мне уже известно слово „всегда“». Она посмотрела на слова, попробовала состыковать их друг с другом и вдруг произнесла вслух:
— Я — всегда…
— И я тоже, — проговорил голос у нее за спиной.
Эти слова заставили ее вздрогнуть, она резко повернулась на табурете.
Там стоял, нависая над ней, мужчина со стаканом в руке. Он широко осклабился, и в его улыбке сквозило отвратительное нетерпение. Он был высокий, крепкий, лет на пятнадцать старше ее, с залысинами и обручальным кольцом на пальце. Таких, как он, Сьюзен видела насквозь — мелкий служащий, не добившийся повышения, много раз обойденный более удачливыми коллегами, который стремится компенсировать провал в карьере успехами на любовном фронте и не упустит возможности завязать интрижку. Секс без романтики, без имен, потом — домой, к разогретому в микроволновке обеду, к жене и угрюмым детишкам-тинейджерам, которым плевать на то, во сколько он вернулся домой. Может быть, даже собака не поднимется повилять хвостом, когда он откроет дверь. Ее передернуло от отвращения. Мужчина отхлебнул из стакана и добавил:
— Я всегда хотел того же самого.
— Что вы имеете в виду? — спросила она.
— Все, что вам угодно, из того, чего вы всегда желаете, чем бы это ни оказалось, и хочу этого так же, как вы. Так что я — всегда! — протараторил он. — Заказать вам чего-нибудь выпить?
— У меня уже есть.
— Может, еще?
— Нет, спасибо.
— Над чем это вы так усердно трудитесь?
— Это мое дело.
— А что, если бы я попробовал сделать его и моим тоже?
— Не думаю, что у вас получится.
Мужчина сделал еще один шаг в ее сторону, подошел вплотную и наклонился над ней. Она не запротестовала и лишь повернулась к нему спиной.
— Не очень-то дружелюбно, — заметил мужчина.
— Это вопрос? — ответила Сьюзен.
