Джозеф Кэнон - Хороший немец
— А сейчас, как мне сказали, восемьдесят вторая дивизия ВДВ доставит нам еще один тайм удовольствия.
Рон дал сигнал помрежу, и камеры развернулись на вход между ярусами трибун. Оттуда, наяривая марш Сузы,[49] вышла шеренга белых касок. Солдаты весело приветствовали их. Камеры поворачивались, следя, как оркестр, сверкая медью труб, вышел на заросшее игровое поле и стал перестраиваться. Шум стоял оглушительный.
— А где девчонки из группы поддержки? — спросил Джейк Рона.
— Очень занятно, — сказал Рон и показал на места. — Им правится.
И действительно нравилось. Джейк взглянул на толпу, которая свистела и топала ногами, завоевывая мир для «Мувитон Ньюс».[50] Затем он увидел Брайана Стэнли, который несколькими ярусами выше, опершись на локти и закрыв глаза, загорал на солнышке. Единственная неподвижная фигура на трибунах. Оркестр заиграл другой марш. Джейк поднялся по лестнице.
— Наслаждаешься игрой?
Брайан на секунду открыл глаза, затем опять прикрыл.
— Наслаждался. Пока достопочтенный не подключился.
Джейк, наблюдая за оркестром внизу, сел рядом. Музыка гремела по всему стадиону.
— Боже, — сказал Брайан, — могли бы и потише, а?
— Не выспался?
Брайан что-то проворчал, затем медленно выпрямился и вытер лоб.
— Знаешь, меня беспокоит Уинстон. Он несет какую-то чушь насчет польских границ. С чего бы это?
— А почему бы нет? — сказал Джейк, оглянувшись на поле. Конференция, он почти забыл о ней, пока пил кофе с Гюнтером.
— Потому что они — решенный вопрос с той минуты, как дядя Джо их пересек. А он все не утихомирится. Это на него не похоже.
— Может, тянет время.
— Нет, он сбит с толку. Думаю, выборы. Жаль, что они пришлись как раз на конференцию. Полагаю, это расстраивает его игру. Но не для вашего достопочтенного. — Он кивнул в сторону Бреймера, аплодирующего оркестру, который, продолжая играть, покидал поле. — Отличная работа, не так ли? — Протягивая свою руку, сказал он, пародируя жест.
— Именно этим он обычно и занимается. Пока у него есть интерес.
Брайан улыбнулся.
— Ну тогда немцы остаются ни при чем. «Протянем руки». В самолете я вроде слышал, что они получили то, что заслуживают. Ага, утихомирились наконец. — Это в адрес поля, где вместо оркестра появился рефери и дунул в свисток, начиная третью четверть игры. Шум просто фоновый, никакого сравнения. Брайан снова опустился на локти. — А ты, кстати, где был? Я искал тебя на брифинге. Охотишься за сенсациями?
— Нет, собираю материал о черном рынке.
— Ты шутишь, — сказал Брайан, закрывая глаза. — Все это очень и очень старо.
— Как и польские границы.
Брайан вздохнул и стал греться на солнышке. Внизу, на поле, Бреймер отбился от журналистов и заспешил к военному, поджидающему его в сторонке — приятелю Лиз, который сейчас стоял один с бодрым и серьезным видом. Бреймер положил руку ему на плечо и отвел в сторону, чтобы переговорить с глазу на глаз. Джейк несколько минут наблюдал, как они, разговаривая, кивают головами. А он больше, чем просто водитель.
— Закадычные друзья, не так ли? — сказал Брайан, проследив за взглядом Джейка.
— Гм.
— С чего такой интерес?
— Он встречается с Лиз.
— Ну и что. Я и сам не прочь заглянуть на огонек.
Толпа внезапно опять заорала — еще один гол, — но две головы даже не повернулись.
— А что он все-таки делает с Бреймером?
Брайан равнодушно зевнул.
— Строит наше будущее. Занимается этим с тех пор, как приехал. Этот встречал его в аэропорту.
— Этот? — Джейк посмотрел на Брайана, который как ящерица грелся на солнце. — А от тебя ничего не скроешь.
— Ну, это моя работа, правда? Нужно только держать глаза открытыми, — сказал он, закрывая их снова.
Двое мужчин, закончив дела, уже разошлись. Бреймер подал знак солдату, что готов ехать. Шеффер заспешил со стадиона, даже не взглянув на игру.
— Эй, Брайан, — сказал Джейк, размышляя. — Ты же был в самолете. Помнишь парня, который боялся летать?
— В сапогах?
— Кто его встречал? Ты не заметил?
— Нет, — ответил Брайан. — А что?
— Ты с ним разговаривал в самолете? Ничего особенного не заметил?
Брайан открыл глаза:
— Насколько я знаю, если ты спрашиваешь, то неспроста.
— Его убили. В Потсдаме.
— Тот самый, которого выловили в озере?
Джейк кивнул.
— И?
— И мне бы хотелось знать, почему? Думаю, тут что-то интересное.
— Дорогой Джейк. Опять за старое. Тут бедная Польша на чаше весов…
— Так ты говорил с ним? Или нет?
— Ни слова. Да и вряд ли кто еще. Насколько я помню, в основном распинался достопочтенный. Это и есть твоя история о черном рынке?
— Он провернул сделку. Наварил прилично.
— Этот милый молодой человек? — спросил Брайан.
— Ну, не такой уж и милый. Пять, десять тысяч долларов.
— Серьезно? — спросил Брайан, на этот раз заинтересованно. — И на чем?
— Что ты имеешь в виду?
— У него же не было багажа? Чем он торговал?
— У него не было багажа? — переспросил Джейк, стараясь воспроизвести картину в Темпельхофе.
— Нет. Я не заметил. И счел это странным. А потом подумал, ну, он же из Берлина.
— Нет. Не из Берлина. Ничего больше не заметил?
— Боже, да я не обратил на это внимания, пока ты не сказал. Парень без багажа — ну и что?
Джейк не ответил. Как бы сказал Гюнтер, упущен очевидный факт? Сделка на пустом месте. Но десять тысяч долларов за пустоту не платят. Тогда за нечто маленькое, что умещается в кармане.
— Черт, — отозвался Брайан на очередной рев с поля. — К тому же кто-то из наших. Теперь придется об этом писать. — В британском секторе трибун кто-то из солдат поднял «Юнион Джек».
— Считаешь, его русские замочили?
— Ну, — медленно произнес Брайан. — Как-то не к месту именно сейчас, не так ли? — Он махнул рукой в сторону игры. — И именно тогда, когда мы начали так прекрасно ладить. Ты к этому клонишь? Бомбочка-вонючка для конференции?
— Не знаю.
— Им это не понравится.
— Кому?
— Всем.
Джейк оглядел стадион. Всем. Такая статья никому не нужна. И это значило, что именно такую и стоило писать. Он посмотрел в сторону съемочной группы, почти ожидая увидеть, как Бреймер снова завоевывает мир. Но вместо этого увидел, что к ним, опустив голову, со своим обычным нетерпением терьера, спешит Берни. Он обвел глазами толпу, затем улыбнулся Джейку и знаком показал ему спуститься. У Джейка перехватило дыхание. Он нашел его здесь — значит, новость срочная. Воодушевленный, он оставил Брайана и сбежал по лестнице.
— Вы нашли ее?
— Что? А, женщину, — сказал возбужденно Берни. — Нет. Извините. Ее там нет. — Но продолжал улыбаться.
— Вы искали?
— Данные отсутствуют. Я сделал запрос на мужа. Его легче найти, если он военнопленный. — Он сделал паузу, не закончив мысль и наблюдая за выражением лица Джейка. — Можете попытаться поискать ее через справочные бюро. Иногда это срабатывает.
Джейк кивнул, практически не слушая его. Каждый, чтобы получить продовольственную карточку, заполнял фрагебоген. Если только не лежал где-то под рухнувшей стеной. Данных нет.
— Ну, в любом случае спасибо, — сказал он упавшим голосом. — Ничего не поделаешь. — А чего он ожидал?
— Люди все же находятся. Я говорил, что…
— Знаю. Как бы там ни было, любезно с вашей стороны прийти сюда.
— Нет, — сказал Берни, снова смутившись. — Я не про то. Я про другое.
Джейк поднял на него взгляд.
— Кое-что интересное, — сказал Берни, легкая щетина на его лице расплылась в очередной улыбке. — Я выяснил, почему Мюллер не хотел показывать вам третий листок донесения. Вы были правы. То был отчет о баллистической экспертизе. — Он вынул копию из кармана и сделал паузу, заставив Джейка ждать. — Это была американская пуля.
Глава шестая
Найти «Ронни» оказалось не трудно. Англичанам при дележке достался кусок Курфюрстендамм поярче, и скопление британских военных машин у клуба метило его, как неоновый знак. Водители курили, сидя на бамперах. Несли охрану, ловя обрывки музыки, когда офицеры, обняв девчонок за талию, заходили внутрь — некоторые уже пошатывались от выпитого. На улице немногочисленные прохожие катили тележки мимо разбитых витрин и выпотрошенных отелей. С наступлением сумерек велосипедисты исчезли. Через час на Ку-дамм будет так же темно, как и на сельской дороге, освещаемой только узкой полоской луны и фосфорными лентами, оставшимися от времен затемнения.
Джейк припарковался за британским джипом и прошел по расчищенному тротуару ко входу. Соседний магазин лежал в руинах. Старое витринное стекло заменили фанерой, заклеенной бумагой, и кусками картона с объявлениями, прилепленными с внутренней стороны окна, чтобы дождь не размывал чернила. Было еще светло и можно прочитать. Часть объявлений была аккуратно написана правильным готическим шрифтом, как учили в гимназиях, но в основном их быстро набрасывали каракулями — уже одно это говорило о безысходности. «Зимние сапоги. На войлоке. В прекрасном состоянии. Отдам за детские ботинки». «Любая информация об Анне Мильхаупт. Прежде жила на Марбургерштрассе, 18». «Предскажу ваше будущее. Мадам Ренальди. Персональные карты. 25 марок или купонов». «Вдова военного, двое детей. Привлекательная. Выйдет замуж за немца. С квартирой. Прекрасно готовлю». Джейк отвернулся и открыл дверь навстречу гремящей музыке.
