Сергей Бакшеев - Проигравший выбирает смерть
Что остается? Напасть на бандитов? Но это опасно, их двое и они вооружены. Шанс с неожиданным нападением он уже упустил. В новой открытой схватке с большей вероятностью победят они.
А какова вероятность удачи при игре в очко? Похоже, что пятьдесят на пятьдесят. Что ж, можно и рискнуть. Другого выбора у него не остается.
Заколов подавленно открыл глаза, тяжело встал. Нет, с таким настроением успеха не добьешься! Он сконцентрировался, тело приняло привычную боксерскую стойку, ноги пружинили, кулаки, разрезая воздух, нанесли несколько стремительных ударов. В душе воцарилась прежняя уверенность в своих силах.
– Хорошо, пусть будет по-вашему. Я согласен! – четко произнес Заколов.
– Другой базар! Это по-нашему, – живо отозвался Есенин.
Тихон вновь подобрал палку и осторожно высунулся из дверного проема:
– Но пистолет на время игры передайте Нине.
– Чего? – возмутился Ныш. – Ты что, не веришь мне?
– Так будет лучше. Это мое условие.
– Ладно, – отрезал Есенин. – Вынь обойму, а пушку отдай ей.
– Как знаешь, – пробурчал Ныш и нехотя подчинился.
Заколов вышел из укрытия. Нина с пистолетом подбежала к нему, теплое дыхание девушки уткнулось в грудь. Тихон обнял ее одной рукой, а другой продолжал сжимать обломок рамы.
– Тиша, мне так страшно здесь, – шептала девушка.
– Скоро мы уйдем отсюда, не беспокойся, – утешал Заколов.
– Палочку-то брось, – вежливо напомнил Есенин.
Тихон махнул рукой, палка звучно плюхнулась на землю. Ныш достал карты и ловко стал тасовать их.
– Играем в очко. Колода на 36 листов. Правила знаешь? – спросил он. – Я раздаю по две карты. Валет, дама, король тянут на два, три, четыре очка. Туз – одиннадцать. Шестерки-десятки идут по номиналу. Если не хватает, заказываешь еще карту. Игра до двадцати одного очка. Перебор – все сгорает. У кого больше – побеждает. Ясно?
– Что уж тут неясного. – Тихон огляделся. – Где расположимся?
– Зайдем внутрь, – решил Есенин, показывая на развалины, из которых вышел Заколов.
Когда все вошли, Есенин занял стратегическое место у выхода. Он курил, зачем-то тщательно пряча огонек сигареты в кулаке. Заколов понял, что путь к отступлению отрезан и теперь он очень уязвим. Одно утешало – пистолет был у Нины.
Возбужденный Ныш присел на корточки, попытался соорудить из осколков кирпичей ровную поверхность. Получалось неуклюже.
– Столика нет. С хорошим сукном, чтобы не скользило, – искренне пожалел он и посмотрел на кучу рухляди. – Что это там?
Он поднял небольшой стол со сломанной ножкой. Прислонил к стене, сдул пыль.
– Неплохо, да? Сейчас бы еще выпивку и живые деньги перед глазами. Тогда азарт идет, кураж.
– Тут ставка побольше, чем грязные бабки, – Есенин пытливо смотрел на студента и осторожно курил. – На живую душу играем.
– На две, – поправил Ныш, посмотрев на прижавшуюся парочку. В голосе чувствовалось нарастающее возбуждение. – Такой ставки у меня еще не было.
– Покажи колоду, – потребовал Тихон, встав с Ниной по другую сторону стола.
– Да на! Она не меченая! Старье. Я ее только сегодня у дедов взял.
Заколов просмотрел колоду, потрепанные разбухшие карты шуршали в руках. Карты как карты, в полумраке при свете звезд с изнанки они все одинаковы. Ну что ж, доверимся судьбе. Заколов вернул колоду. Ныш тасовал долго, пальцы летали в темноте.
– Готов, студент? Не обмочишься? – хихикнул он.
Лицо Заколова вспыхнуло, он действительно волновался, но заставил себя сдержаться и медленно, с расстановкой произнес:
– Сначала сыграем на мою жизнь. – Тихон в упор смотрел на соперника. – А когда я выиграю – на твою. Идет?
– Все уже заметано, условия оговорены, – скороговоркой выпалил Ныш, не поднимая глаз.
– Стоп! – Тихон прикрыл ладонью суетливые пальцы Ныша, тасующие колоду. – Ты мне не ответил.
– Ты чё, фраер, совсем обурел? – Ныш тщетно попытался выдернуть руки.
– Студент прав. Так будет по справедливости, – подал голос Есенин. – Придется принять его условия.
Ныш метнул злой взгляд на вора, губы что-то беззвучно прошептали. Но вслух он сказал:
– Хорошо, хорошо. Сначала выиграй.
Тихону показалось, что по губам Ныша скользнула злая ухмылка.
– Вот так-то, – удовлетворенно крякнул Есенин и аккуратно притушил окурок о стену. – Позабавьте старичка.
Собаки смирно сидели на кирпичах, переводя оскаленные мордочки с одного говорившего на другого, словно следили за беседой.
Ныш метнул на стол по одной карте. Вторую он клал медленно, со значением.
Тихон приобнял Нину. Девушка дрожала.
– Все будет нормально, – заверил он и посмотрел ей в лицо.
Та преданность, которую он прочитал в глазах Нины, привела его в замешательство. Девушка беспредельно верила ему. Такого груза ответственности за чужую жизнь Тихон еще никогда не испытывал. Он перевел взгляд на карты и пожалел, что не следил за руками соперника. Ныш уже был бодр и спокоен.
– Бери, студент, не тяни резину, – торопил он Заколова.
Пальцы Тихона прикоснулись к мягким потрепанным уголкам карт и развернули их перед глазами. Семерка и шестерка – тринадцать очков.
– Еще? – нетерпеливо спросил Ныш.
Тихон пытался считать варианты. Этот процесс успокаивал. Следующая карта не должна быть больше восьми очков. Девятки, десятки, тузы отпадают. Оставшихся вариантов в два раза больше. Итоговая вероятность получить благоприятную карту – шестьдесят шесть процентов. Неплохо.
– Еще, – решил он.
Ныш снял верхнюю карту. Дама – три очка. В сумме пока шестнадцать. Теперь нужна карта не больше пяти очков. Таких вариантов – три против шести, прикинул Тихон. Можно рисковать.
– Еще, – попросил он.
Ныш молча снял очередную карту. Тихон вскрывал ее медленно. Опять дама! Итого – девятнадцать очков. Хороший результат. Может, остановиться? Тихон посмотрел на соперника. Ныш напряженно улыбался, но в позе ощущалась скрытая уверенность в успехе. Надо рисковать, решил Тихон. Теперь ему подходят только валеты. Всего четыре карты из тридцати оставшихся. Четыре из тридцати! Это максимум, на что он может рассчитывать. Если хоть один валет попал к Нышу, то вероятность еще меньше.
– Еще, – прошептал Тихон.
Ныш удивленно кинул карту. Заколов быстро открыл ее, томиться ожиданием не было никаких сил. В первый миг от волнения на затертой карте он разглядел лишь изображение мужчины в красном камзоле. Король! – сердце ухнуло в пропасть.
– Что, перебор? – радостно спросил Ныш.
Заколов безвольно опустил руку. Все пропало, он подвел Нину! В лунном свете на карте мелькнули тонкие черные усики. Тихон резко поднял карту, вгляделся.
Валет! Двадцать одно очко!
Тихон радостно обнял Нину.
– Мы победили, – шепнул он ей, бросил веером карты перед Нышем и устало выдохнул: – Очко!
Заколов отшатнулся от стола в сторону выхода, рука поддерживала беззвучно плачущую Нину. Он обратился к Есенину:
– Мы можем быть свободными?
Ныш растерянно разглядывал карты на столе.
– Подожди! – резко крикнул он. – Теперь моя очередь.
Глава 43
Есенин с любопытством смотрел на улыбающегося парня.
– Ты набрал очко. Повезло, – рассудил он. – Но теперь очередь твоего соперника. Ты поспешил. Вскрываться надо вместе.
– Да, студент, не гони понты! – Ныш с деланным равнодушием вскрыл по одной свои карты и указал: – У меня тоже очко.
Напротив россыпи карт Тихона сиротливо лежали две карты Ныша – десятка и туз.
– Ничья получается, – Ныш широко осклабился, в углу рта тускло мелькнула золотая фикса. – Надо продолжить.
– Опять играть на нашу жизнь? – растерянно спросила Нина.
– Все нормально, – успокоил ее Тихон. – Все будет хорошо.
– Да? – влажные глаза Нины блестели из ночного полумрака и казались прекрасными.
– Я обязательно выиграю, – твердо заверил Тихон.
– Ну, ну, – саркастически отозвался Ныш.
Тихон присел на корточки рядом с Нышем и отобрал у него карты:
– Теперь я раздавать буду!
Ныш недовольно поморщился:
– Как знаешь, мне все равно.
Заколов перетасовал колоду и сдал по две карты. Ныш медленно посмотрел свои, старательно прикрыв их ладонями. Тихон следил за ним. Заметив какое-то движение, он потребовал:
– Рукава закатай!
– Чего ты лезешь?
– Если вздумаешь мухлевать, игру прекращаем, и я с Ниной ухожу!
– Я играю честно! – взвился Ныш.
– Тогда закатай рукава.
– А ты? Почем я знаю, может, ты шулер! Ишь как ловко очко набрал.
– Учти, я слежу!
– Я тоже за тобой приглядывать буду. – Ныш взглянул на карты и потребовал: – Дай еще!
– Держи! И помни, если я выигрываю, мы сыграем на твою жизнь!
Ныш осторожно вскрыл карту и заметно напрягся. Самодовольная ухмылка давно сползла с его лица.
– Будешь брать?
– Не торопи! – огрызнулся Ныш. Он не смотрел в карты, а следил за Тихоном.
– Будешь или нет?
