Питер Альбано - Поиск седьмого авианосца
Йоси Мацухара встрепенулся и задал вопрос, которого давно ждал Брет:
— Какие у них машины? Какие летчики?
Представитель ЦРУ перевел взгляд на него:
— Ни в технике, ни в людях Каддафи недостатка не испытывает. По нашим последним данным, у него сто пятнадцать Ju-87, восемьдесят два He-111, сто семьдесят два Ме-109. Кроме того, имеется еще всего понемножку — больше сотни «Харрикейнов», «Спитфайров», «Дугласов», «Сессн», АТ-шестых, Р-пятьдесят первых и сорок седьмых. Транспорты и пассажирские — в ассортименте. «Даймлер-Бенц» выпускает для них новые моторы: V-образный двенадцатицилиндровый двигатель с жидкостным охлаждением. Их ставят на «Мессершмитты». Немцы извлекают из заброшенных соляных копей старые корпуса и начинку и собирают новые самолеты. Происходит это в ГДР, в Мейнингене, в Бланкенбурге и Балленштедте. Деньги дают русские. Сами понимаете, за миллион в год плюс премии желающие полетать найдутся.
— Про эти премии мы знаем, — сказал Мацухара. — Пятьдесят тысяч долларов за каждую воздушную победу.
— Верно, — сказал Кинг. — Именно столько отваливает им Каддафи за каждого из вас.
— Но ведь и мы сложа руки не сидели, — улыбнулся Мацухара. — За счет кого он пополняет убыль? Немцы?
— Да, немцев много, и они носят звания, принятые в германской армии. Но есть и русские, и поляки, и англичане, и мои сограждане, и даже… — он замолчал, словно не решаясь договорить.
— И даже наши, — сказал Фудзита. — Так, мистер Кинг?
— Так, адмирал. Это работа «Японской Красной Армии».
— Безжалостная банда марксистских убийц! — воскликнул Марк Аллен. — Наша служба глаз с них не сводит. Это они устроили бойню в аэропорту Лода.
Мацухара, главный механик Тацуя Йосида и командир БЧ оружия капитан третьего ранга Нобомицу Ацуми глядели на американца в недоумении. Адмирал Фудзита негромко постукивал по столу пальцами. Аллен поспешил пояснить:
— В израильском городе Лод в 72-м трое членов этой организации открыли огонь из автоматов по пассажирам, а потом забросали их гранатами. Двадцать шесть человек погибло, семьдесят два ранено. Большинство оказалось христианами-паломниками, пришедшими поклониться Гробу Господню.
— Но это же совершенно бессмысленная акция, — сказал Фудзита.
— Им смысл не нужен, — ответил Ирвинг Бернштейн. — Один из террористов уцелел, и мы его взяли. Я его допрашивал. Он заявил, что им неважно, кого они убили, — важно скольких.
— Мамуси, — по-японски буркнул себе под нос адмирал и перевел для Бернштейна и американцев: — «Ползучие гады».
— Не только ползучие, но и ядовитые, — добавил Аллен.
Закинув голову и поблескивая пенсне, чудом державшимся на приплюснутом носу, заговорил лейтенант Даизо Сайки.
— Помню я, помню эту самую «Красную Армию». В конце шестидесятых и в начале семидесятых они бегали по улицам, врывались в дома. На их совести и бойня в отеле «Каруизава».
— Да! — подхватил Тасиро Окума. — Я видел это по телевизору. Они держались чуть ли не целую неделю: у них были пулеметы. Полиция проломила крышу, забросала их гранатами со слезоточивым газом, поливала из брандспойтов ледяной водой. И тогда террористы в исступлении стали убивать друг друга. Кого за что — за то, что серьги носили, что детей рожали и спали с мужчинами. Четырнадцать погибших — замученных, изрезанных, удавленных, обугленных, заживо похороненных, выкинутых голыми на снег. — Он взглянул на адмирала. — Наша чудесная молодежь, будущее японской нации. — Никто не засмеялся, и подполковник устремил злобный взгляд на Брента Росса, словно тот был виноват в этом.
— Они так же фанатично преданы Каддафи, как члены «Саббах», — сказал Бернштейн. — Все прошли подготовку в лагерях ФОП — Фронта Освобождения Палестины, — организованных на деньги русских в Адене, Ливане и, разумеется, в Ливии.
Подполковник Окума заговорил, обращаясь к Кингу, но при этом не сводя глаз с Брента:
— Но ведь на карту поставлены и интересы США! Ведь у вас есть авианосцы! Тринадцать — в строю и еще шесть первоклассных авианосцев класса «Эссекс» законсервированы! У вас есть линкоры и тяжелые крейсера! Русские помогают своим союзникам. Почему же вы не помогаете — своим?! — Раскаленный чистейшей ненавистью взгляд сверлил Брента. — Боитесь? Так и скажите! Боитесь!
Брент вскочил с места, сжал кулаки.
— Я не позволю! — крикнул он.
Адмирал Аллен, тоже успевший подняться, положил ему руку на плечо.
— Перестань, Брент, не надо… Сядь! — И повернулся к рослому летчику: — Это уж слишком, подполковник Окума!
— Да! Верно! — раскатился по салону надтреснутый голосок Фудзиты. — Это — слишком! Всем сесть!
Брент медленно опустился в кресло.
— Господин адмирал, вы позволите — два слова по поводу обвинения, брошенного нам подполковником Окумой?
Фудзита в знак согласия щелкнул пальцами по дубовой столешнице, обвел офицеров водянистыми черными глазами, вдруг ставшими печальными:
— Да, пожалуйста. У нас, самураев, в ходу такая поговорка: «Не знаешь, как победить врага, — окажешься побежденным». — Он поглядел на Брента, потом задержался взглядом на Окуме. — Наши распри льют воду на мельницу Каддафи. Прошу вас, адмирал Аллен.
Басовитый голос Марка Аллена был, как никогда, звучен и тверд:
— Те, кто служит на «Йонаге» недавно, должны иметь в виду: мы действуем и исполняем свои обязанности в мире, где больше не существует ядерной гегемонии двух сверхдержав. До того как китайцы запустили свою лазерную систему, мы жили в условиях неустойчивого равновесия, под постоянной угрозой, но, по крайней мере, не опасались стран третьего мира.
— Знаем, — ответил Митаке Араи.
— Разумеется, знаете, но, по-видимому, кое-кто из вас забыл это. — Упершись ладонями в стол, он подался вперед. — И еще следует иметь в виду, что Америка еле-еле удовлетворяет свои потребности и потребности своих союзников в нефти. После всего того, что стряслось в Персидском заливе, после войны на Средиземном море положение русских немногим лучше.
— Но ведь Россия — крупнейший в мире производитель нефти, — снова подал реплику Араи.
— Да. Но у России, как и у США, есть свои союзники — страны Варшавского Договора, — которых надо снабжать горючим. Допустим, мы подключаем наши тринадцать авианосцев к боевым действиям, допустим, «Грумман» создает новый истребитель FX—100, оснащенный новым райтовским двигателем «Турбо-Компаунд» мощностью в три с половиной тысячи лошадиных сил. И мы в ту же минуту оказываемся абсолютно неготовыми к военному столкновению с Россией, у которой, прошу не забывать, пятьдесят тысяч танков. Они пройдут сквозь Европу как нож сквозь масло, и остановит их только Ла-Манш. И потому нам не остается ничего другого, как продолжать с ними в Женеве переговоры о разоружении. Пусть даже кому-то из вас эти переговоры кажутся бессмыслицей, — он взглянул на Араи.
Тот проговорил, обращаясь к американцу, словно никого, кроме них, в салоне не было:
— Я, господин адмирал, больше двадцати лет прослужил в силах самообороны.
— Мне это известно.
— В соответствии с Конституцией — с ее девятой статьей — они не имеют права на наступательные действия, даже если обладают необходимыми техническими средствами. Они могут только отвечать на удар, но не упреждать его.
Адмирал Аллен улыбнулся:
— Я знаком с девятой статьей — я ее и писал.
Все головы повернулись к нему, и по салону лесным пожаром прокатился общий недоверчиво-возмущенный ропот. Даже адмирал Фудзита выпрямился в кресле и шире раскрыл глаза. Аллен чуть откинул голову и, сощурясь, как будто читал бегущую перед ним строку «телесуфлера», произнес:
— «Являясь безусловным приверженцем всеобщего мира, основанного на справедливости и порядке, японский народ навсегда отказывается от своего суверенного права объявлять войну, а равно и от применения или угрозы применения силы в качестве решения международных споров». Как видите, помню слово в слово.
— И превратились японцы в трусливых женщин, и правит ими овца по кличке «Диета», — мрачно пробурчал себе под нос старик Кацубе.
Лицо адмирала Фудзиты расплылось в улыбке, что бывало нечасто, и, обращаясь к согбенному начальнику штаба, он сказал:
— К счастью, это не совсем так. Наше судно находится в ведении департамента парков, и девятая статья — она же «Диета» — нас не касается. А самое главное, — тут он вскинул голову, возвысил голос, — то, что командует нами сам император, и древний дух самураев не угас!
— Банзай! — разнеслось по салону.
— И мы продолжаем получать приказы от него одного и плюем на все демонстрации, на вопли пацифистов в газетах и в этом изобретенном для идиотов электронном ящике.
— Вы позволите мне продолжить, сэр? — осведомился Аллен и, получив утвердительный кивок, повернулся к подполковнику Окуме, лицо которого было неумолимо и непроницаемо, как у каменного Будды. — Вы все знаете, что США передает вам деньги, корабли, информацию через свое ЦРУ. То и другое, и третье — в немалых размерах, да и потери наши, — тут он глянул на Джона Файта, — весьма и весьма ощутимы.
