Гарольд Роббинс - Пират
Наконец столовые приборы были аккуратно, по европейскому обычаю, положены поперек тарелок, что означало конец трапезы.
— Кофе? — спросил он.
Они кивнули. Бадр, дав знак официанту, попросил принести четыре кофе. Он предложил им сигареты, от которых гости отказались. Бадр закурил сам и теперь сидел, глядя на присутствующих.
Старший из японцев сказал что-то своему спутнику. Младший наклонился над столом.
— Мистер Хоккайдо спрашивает, располагаете ли вы временем, чтобы обсудить наши предложения?
Отвечая, Бадр адресовался к младшему из присутствующих, хотя знал, что Хоккайдо понимает каждое слово.
— Я обдумал их.
— И? — Младший из японцев не мог скрыть своей заинтересованности.
Бадр заметил, как по лицу старшего скользнула и тут же исчезла тень осуждения.
— Не пойдет, — сказал он. — Соглашение носит слишком односторонний характер.
— Не понимаю, — сказал молодой человек. — Мы готовы заложить десять танкеров за ту цену, которую вы предложили. И единственное, что мы просим, — чтобы вы использовали для финансирования свой банк.
— Думаю, вы не понимаете, о чем идет речь, — спокойно сказал Бадр. — Вы говорите о торговой сделке, а я заинтересован в создании мощного консорциума. И я не вижу смысла в нашей торговле относительно продажи определенного имущества. Мы добились лишь взвинчивания конечных цен. Взять для примера дело с Ранчо дель Сол. Одна из ваших групп уже приобрела его.
— Это другая группа, не наша, — быстро сказал молодой человек. — Но я не знал, что вы заинтересованы в этом деле.
— Отнюдь, — сказал Бадр. — Но в этом районе есть и другие большие возможности, в которых заинтересован и я, и также ваша группа. И конечный результат заключается в том, что запрашиваемая цена выросла почти вдвое и кто бы из нас не одерживал верх, все было потеряно еще до того, как мы начали.
— Вы вели переговоры через свой банк в Ла Джолле? — спросил молодой человек.
Бадр кивнул.
Молодой человек повернулся к Хоккайдо и быстро заговорил по-японски. Внимательно выслушав сказанное, Хоккайдо кивнул и ответил. Молодой человек снова повернулся к Бадру.
— Мистер Хоккайдо выражает сожаление, что мы оказались конкурентами относительно этого владения, но говорит, что переговоры начались еще до того, прежде, чем мы вступили в общение друг с другом.
— Я тоже сожалею. Именно поэтому я и обратился к вам. Чтобы наладить с вами отношения. Никому из нас не нужны деньги друг друга. У каждого из нас их более чем достаточно. Но если мы будем сотрудничать, возможно, мы сможем оказаться полезными друг другу в других делах. Именно поэтому я и завел с вами речь о строительстве танкеров для нас.
— Но вы же и усложняете дело, — сказал молодой человек. — Мы будем строить для вас заказанные суда, но где мы сможем найти десять танкеров, чтобы немедленно поставить их вам? На рынке их нет.
— Я знаю это, но у вашей компании их более сотни. Для вас будет проще простого передать их одной из наших компаний, в которой мы владеем пятьюдесятью процентами акций. В таком случае, вы, в сущности, не потеряете дохода от них.
— Мы теряем пятьдесят процентов прибыли, которую они дают, — сказал молодой человек. — И мы не видим, как можем это компенсировать.
— Пятьдесят процентов дохода от соответствующего танкера, который вы строите, позволит вам не заботиться об этих убытках, — сказал Бадр. — И пятьдесят процентов от ваших зарубежных инвестиций, которые я поддержу, конечно же, будут с удовлетворением одобрены вашим правительством.
— У нас нет сложностей с санкционированием наших инвестиций за границей, — сказал молодой человек.
— Условия меняются, — мягко сказал Бадр. — Спад деловой активности в западном мире может сказаться и на вашем финансовом балансе.
— В настоящее время на горизонте нет и намека на эти тенденции, — сказал молодой человек.
— Кто знает... Изменения в мировом топливном балансе могут заставить технократию резко сократить темпы развития. И тогда вы лицом к лицу столкнетесь с двумя проблемами. Одна будет заключаться в сокращении числа потребителей, а другая связана с невозможностью для вас повышать производительность труда.
Молодой человек снова обратился к Хоккайдо. Слушая его слова, старик неторопливо кивал. Затем, повернувшись к Бадру, он заговорил по-английски.
— Если мы согласимся на ваше предложение, сможем ли мы использовать эти танкеры, чтобы доставлять нефть в Японию?
Бадр кивнул.
— Это право будет только у нас?
Бадр снова кивнул.
— Какое количество нефти вы можете гарантировать? — спросил Хоккайдо.
— Это зависит только от того, какое решение по этому поводу примет мое правительство. Я думаю, что при нормальных обстоятельствах мы сможем заключить взаимоприемлемое соглашение.
— Сможете ли вы обеспечить для нас режим наибольшего благоприятствования?
— Смогу.
Хоккайдо помолчал. Когда он заговорил, его слова были точными и ясными:
— Резюмируем сказанное. Мистер Аль Фей, вы сказали, что если мы сейчас передадим вам пять танкеров за полцены и построим для вас еще пять танкеров за наш счет, в таком случае вы предоставите возможность доставлять в нашу страну нефть, которую мы закупим у вас.
Бадр не ответил. Его лицо было бесстрастным.
Японец внезапно улыбнулся.
— Теперь я понимаю, почему вас называют Пиратом. В сущности, вы настоящий самурай. Но я все же должен кое-что обсудить с моими коллегами в Японии.
— Конечно.
— Сможете ли вы прибыть в Токио, если мы, к нашему удовольствию, найдем возможность продвинуться вперед?
— Да.
Японцы встали. Бадр тоже поднялся. Мистер Хоккайдо поклонился и протянул руку:
— Благодарю вас за ленч, в ходе которого мы испытали много удовольствия и получили неоценимую информацию, мистер Аль Фей.
Бадр подал ему руку.
— Благодарю вас за время, которое вы уделили мне, и за ваше терпение.
Когда японцы удалились, Карьяж дал знак принести счет.
— Я не понимаю, чего им жаловаться, — со смехом сказал он. — Мы же заплатили за ленч. — Подписав чек, он добавил: — Майкл Винсент ждет нас в нашем бунгало.
— О'кей, — сказал Бадр. — Когда прибывает самолет Иорданы?
— В четыре, — ответил Дик. — Я интересовался как раз перед ленчем. Он опаздывает примерно на пятнадцать минут. Мы должны выехать из отеля не позже чем в три тридцать.
Пройдя через полутемный холл, они вышли на солнечный свет и по тропинке пошли к их бунгало. Эхо их шагов отдавалось от розового цемента дорожки.
— Вы занимались Ранчо дель Сол?
Карьяж кивнул.
— Все готово. Мы сняли частный дом для вас рядом с главным зданием, как раз над полем для гольфа. Служащие банка состоят в членах этого клуба. Обед будет в личном помещении как раз после коктейля. Таким образом, у нас будет возможность узнать друг друга.
— Отказы?
— Нет. Все будут на месте. Они заинтересованы в вас так же, как и вы в них.
Бадр засмеялся.
— Интересно, что бы они подумали, если бы я появился перед ними в традиционном костюме?
Карьяж тоже засмеялся.
— Скорее всего, рехнулись бы. Я уже слышал разговоры, что они считают вас обыкновенным дикарем. Сплошные снобы, что собираются здесь. Все WASP.[1] Ни евреев, ни католиков, ни иностранцев.
— Тогда Иордана должна им понравиться, — сказал Бадр. Он был прав. И по рождению, и по воспитанию она была типичной калифорнийской девушкой, и они не могли желать ничего лучше.
— Она им понравится, — ответил Карьяж.
— И все же будет не так легко. Я заметил, что новое дело они восприняли без особого энтузиазма.
— По их объяснениям, дело в банках Лос-Анджелеса, которые контролируют евреи.
— Это слишком легкое объяснение, чтобы оно меня удовлетворило. Всегда, когда они говорят мне, что, по их мнению, я должен что-то подписать, я испытываю подозрение. Они напортачили с предложением относительно ранчо и дали возможность японцам поставить нас в трудное положение.
— Они говорили, что японцы действовали через банки Лос-Анджелеса.
— Этого мало. Они тут стоят на твердой земле. Прежде чем в Лос-Анджелесе услышали о нас, нам пришлось тут все проработать. А теперь настало время слетать в Токио и обратно.
Они были рядом с бунгало. Карьяж открыл двери, и они вошли в коттедж. В полутемной комнате с кондиционированным воздухом их охватило блаженство после белой жары дня.
Винсент встал. Рядом с ним на столике для коктейлей был неизменный стакан с виски.
— Бадр, как я рад снова видеть вас.
— Я всегда рад нашим встречам, друг мой. — Они пожали руки друг другу и, обогнув маленький столик, Бадр подошел к дивану и сел. — Как идет работа над рукописью?
— Именно поэтому я и хотел вас увидеть. Во-первых, я думал, что дело пойдет куда легче. Вы же знаете. Как в других моих фильмах о Моисее и Иисусе, где всегда есть место некоторым чудесам, которые дают визуальное наслаждение. Красное море раскрывается перед израильтянами, воскрешение из мертвых и тому подобное. Но тут все по-другому. У вашего Пророка совершенно не было чудес. Он был просто человеком.
