Измайлов Андрей - Белый ферзь
Тогда становится ясно (пусть пока гипотетически) вчерашнее происшествие на шоссе, совпавшее по времени с шорохами за железной дверью, пойманными майором-полковником Борисенко. «Не успеваем! Никак! – Вы что, с-суки! Он уже прилетел, он уже сел, он уже едет! – Не успеваем! Придержите как-нибудь!». Придержали. Не менее двух с половиной часов потеряли Колчин с Ильясом, выгребая из глубин на мель Больших Говныщ. Этого срока вполне хватило, чтобы запрятать «жучки» и замести следы. Кстати! Насчет «замести следы»! Вчера Колчин воспринял как должное НЕПЫЛЬНУЮ чистоту в квартире, – Инна ведь где-то недалеко, куда-то ненадолго, здесь она, где-то здесь. А оказалось – ее не было в доме всего лишь на сутки меньше, чем командированного мужа… За десять дней пыль накопилась бы если не на мебели-аппаратуре, то в застоявшемся воздухе висела бы. А ее, пыли, не было. И в атмосфере квартирки, и на поверхностях, куда ее обычно притягивает, будто магнитом. Экран телевизора чист, панель видика чиста, тот же телефон – что на кухне, что в гостиной… ни мохнушек, ни… следа. Компьютер – тоже чист. Оно объяснимо: усовывая «жучки» в потаенные места, волей-неволей наследишь, и необходимо стереть ВСЕ следы. Следы были стерты. Еще! Снаружи – декабрь, мокрядь. Немцы приговаривают: «Дождь – лучший полицейский». Смысл двоякий: то ли криминальные элементы предпочитают комфорт, чтоб с неба ясная луна светила, а не дрянь капала… то ли атмосферные осадки наилучшим образом способствуют изобилию следов. Второе – вероятней… Забавная картинка: безымянные злоумышленники, в носках крадущиеся по лестнице, держа на отлете щепотью загаженные непогодой ботинки-туфли-сапоги (хозяин вот-вот появится, следы не успеют высохнуть)… безымянные злоумышленники, прилежно подметающие полы в доме, протирающие от пыли все и всяческие поверхности… Субботник, блин! Чистота – залог… блин!…необнаружения вторжения!
Тогда… становится ясно, что в Питер можно не торопиться. Инна – здесь, в Москве. Иначе стоило бы так стараться по части «озвучивания» дома, откуда хозяин еще денек-другой – и рванет по наводке в другой город.
Тогда… по-прежнему неясно, зачем и кому понадобилось идти на риск – проникать в чужую квартиру, торопиться, чуть было не засвечиваться. Ведь «жучок» можно подсадить непосредственно в телефонную сеть, в уличный коммутатор, если безымянные специалисты – пристойного уровня. Хотя… да, они, безымянные, пристойного уровня (если бы не Сёгун, взбунтовавшийся в стиле рабоче-крестьян – круши- ломай! и тогда нам все дадут!) – «жучок» исправно бы транслировал не только телефонные переговоры, но и любые звуки в колчинской квартире, а обнаружить его… задаться целью надо, чтобы обнаружить. Не было у Колчина такой цели. И в мыслях не было!
А теперь появилось. Но лишь в мыслях. Гони эти мысли, ЮК, гони в шею. Вероятно, «жучок» в бывшем аппарате – не единственный. Вероятно, они, «жучки», – еще где-то в гостиной, в спальне, в «кабинете». Но!..
Шуховская башня, Шаболовка, 37. Рядом. Двести- триста метров. Радиопомехи резвятся энергичней, чем «глушилки» гадких голосов недавнего периода. Потому-то (ага! понятно теперь! все-таки техническое образование нет-нет да пригодится!) безымянные слухачи выбрали вариант, с проникновением в дом и установкой «ушей» непосредственно вблизи субъекта (это он, Колчин, субъект! н-ну, ладно, безымянные! даст вам ЮК имена, когда выявит, – и они, имена, будут поэкзотичней всяких беложыпиных-сосконцов!) – меньше посторонних шумов, непременных из-за близости телестудии.
Но по той же резонной причине абсолютно бессмысленно среди ночи выискивать какой-нибудь аналог, чтобы с их помощью выискивать «уши». Так называемые радио- и теленаводки наведут на что угодно и лишь в последнюю очередь на то, что ищешь. Не найти того, что ищешь, ни тебе, ни мне. Никогда не возвращайся в старые места. Это почему еще?! А потому! Возвращается муж из командировки и внезапно обнаруживает: говорите, вас внимательно слушают… ну говорите, ну!
Он скажет. Он еще не то скажет! Он – скажет не то. НЕ ТО. Первый опыт при том, что – чистый экспромт, с Егором Брадастым, успешен. Надо полагать. Есть смысл продолжить.
Колчин мысленно пробежался по вчерашним и сегодняшним непосредственным и телефонным контактам:
Звонок Вале Дробязго. Ничего такого он не сказал. Нормальное, чуть игривое недоумение. (Иное дело, каково было внутри, в себе, на самом деле.) Автоответ Дробязго. Тоже ничего такого.
Звонок Егора, – Колчину, до того, – звонок Колчина Брадастому, ни к чему не обязывающий обмен репликами с Аленой. Тоже ничего такого.
Диалог с Борисенко (почти монолог майора-полковника) о специфике работы небезызвестного РУОПа. Действительно, небезызвестного – все, поведанное Борисенкой, при желании можно прочитать в «МК», в «Аргументах…», в «СС», если уж на то пошло. Правда, без борисенковской экспрессии и с некоторыми купюрами, но – можно. Правда, Колчин вел Борисенку по той тропе, которую сам еле-еле нащупывал, но вряд ли безымянные слухачи до такой степени искушенно-проницательны. Еще Колчин помянул Кублановского. Ну и? Вот ведь – в газете прочел. Только потому и помянул. Иначе на кой двум нормальным мужикам вне политики какой-то там Кублановский… (Колчин лишний раз перекрестился бы, когда б не его игнорирование известной конфессии: он сознательно уходил в диалоге с соседом от конкретики «А где Инна?», и не по причинам идиотической безмятежности на сей счет, просто рановато еще обращаться за помощью, когда толком не знаешь в чем эта помощь способна выразиться). Так… потрепали языком, анекдотами жизненными обменялись. Мрачноватыми анекдотами – ну на то они и жизненные.
Для веселья страна эта плохо оборудована. Для чего другого – пожалуйста: оборудование доставлено, установлено, функционирует. Да так, чтобы клиента ни в коем случае не побеспокоить. «Н-не беспоко-о- оит?!» – в парикмахерской манере. Очень парикмахерской: над клиентом порхают, еле ощутимо массируют, делают ему красиво, всячески подчеркивают неприкосновенность головы: «Н-не беспоко-о-оит?!». Однако в руках бликует опасная профессионально заточенная бритва, а горло – вот оно, беззащитное.
Так! Метафоры метафорами…
Насчет беззащитного горла – это пусть безымянные парикмахеры пребывают в счастливом заблуждении, пока не наступит для них несчастное прозрение.
С момента сёгуновского бунта – бессмысленного и беспощадного, – с момента ОТКЛИКА Брадастого на колчинский «Последний срок» игра пойдет по правилам, и правила будет устанавливать ЮК. Он – сильная фигура. Без лишней скромности – ферзь. Еще и обретший способность ходить конем, о чем противной стороне пока неизвестно. Разве только они расстарались и понапихали в квартиру кроме аудио еще и видеотехнику – тогда вся игра теряет смысл. Для ЮК. Он был как на ладони, когда разбитая Сёгуном трубка с «жучком» была у Колчина на ладони.
Вряд ли, вряд ли. Следящую видеотехнику установить – не вопрос для специалистов. Вопрос – замаскировать. «Уши» слышат, запрятанные в глубь любого предмета, – «глаз» должен высунуться, чтобы видеть, он сквозь любую преграду не зрит. Слишком рискованно крепить «глаз» в малознакомой квартире, куда вот-вот придет хозяин, которому квартира знакома хорошо. Привычки хозяина опять же не изучены досконально – может, есть у него вредная привычка, придя домой, первым делом хвататься за любимую китайскую чашку, стоящую на «крыше» кухонного пенала, – чай он из нее пьет, чай! А вы решили, что она в качестве сувенира под потолком пылится? Ошибочка!
В общем, видео – вряд ли. Аудио – да. Вот и поиграем в испорченный телефон. По правилам, диктуемым ЮК. Только так и не иначе!
Единственная накладка – Бай позвонил еще тогда, когда ЮК не подозревал о наличии посторонних «ушей». Это плохо, это нехорошо…
«Всё, что говорится мне, за другие стены не уходит…» – никто Колчина за язык не тянул. Покажите язык? Ага! Нет, никто не тянул.
Хотя… так оно и было, так оно и есть. Да. В том случае, если это «все» говорится только Колчину.
ЮК не в ответе за тех, кого он не приручил.
«Парикмахеров» он не приручил, ибо понятия не имел об их существовании на момент беседы с Баймирзоевым. Ничего-о! Еще приручит!
Приручить – если дословно, допустить-приманить к руке. Колчин машинально проделал несколько кистевых пассов. Только попадитесь ему под руку. А уж под ногу!..
Опять же, если вдуматься, – «уши» растут отнюдь не из компетентных органов, а… из органов не менее компетентных, из тех самых, норовящих жить по закону, только по закону страны ФБР, Федеративной Бандитской Республики. А бывший О Мун Ен, папа О, нынешний Баймирзоев – аккурат принадлежит к высокопоставленным гражданам страны ФБР. Кто знает, может, есть смысл завтра после одиннадцати намекнуть, мол, нас вчера слушали, вот ведь какая штука, но «уши» растут из ФБР – разберись со своими дальними и ближними, Баймирзоев. Колчину-то начхать, у Колчина особых секретов нет, но иногда наберет колчинский номер кто-нибудь из осторожных, спросит осторожно: «Не один?», а ЮК предпочитает не врать и… – как тут ответишь? Пусть займутся доморощенные фэбээровцы друг дружкой, повыясняют отношения, понаезжают «крыша» на «крышу». Разделяй и властвуй.
