Александр Маркьянов - Холодная Зима
Пират с кинжалом и надписью ИРА означает, что заключенный принадлежит к категории так называемого «отрицалова» — лиц, отказывающихся сотрудничать с администрацией учреждения и перевоспитанию не поддающихся. ИРА переводится как Иду Резать Актив — то есть иду резать сотрудничающих с администрацией исправительного учреждения заключенных.
Изображение Иисуса Христа и надпись БОГ — переводится как Буду Опять Грабить. Наносится лицами, отбывавшими наказание за грабеж
Изображение церкви с четырьмя куполами — означает, что человек четыре раза отбывал наказание в местах не столь отдаленных. Купола дорисовываются после каждой отсидки.
МИР — переводится как Меня Исправит Расстрел. Символ отрицалова
Восьмиконечные звезды на локтях — переводится «эти руки никогда не будут работать»
Изображение монаха бьющего в колокол — показывает, что человек не отмалчивается, когда надо восстановить справедливость.
Изображение тигра и подпись ТИГР — переводится как Товарищи Идем Грабить Ресторан. Означает, что человек отбывал наказание за разбой. Одновременно означает, что носящий эту наколку свиреп, агрессивен и никого не боится.
Восьмиконечные звезды на коленях — переводится «эти ноги никогда не встанут на колени»
«Они устали ходить под конвоем» — тут без комментариев, все понятно.
Петухов поставил недопитую кружку с чифирем на стол, помрачнел лицом.
— То есть как — нет?
— А вот так. Никто Бриллианта на следственный эксперимент не выдергивал. В МУРе про это и слыхом не слыхивали!
— Да как же это так? А документы, а сотрудники?
— Какие документы? Давай посмотрим. И тех, кто у тебя сегодня его выпускал — тоже пригласи.
Майор Петухов сорвал трубку телефона, нервно накрутил короткий внутренний номер…
— Тищенко ты? А где Тищенко? Вы что там, совсем охренели, что значит вышел? Мать вашу! Найти — и ко мне в кабинет! Пулей!
Положив трубку, Петухов допил остатки чифира
— Совсем охренели в атаке. Старший смены во время дежурства куда то вышел. Полный…
Через десять минут в дверь постучали…
— Заходите, не стесняйтесь!
В дверь вошел настоящий гигант, под два метра ростом, в военной форме с погонами внутренних войск, кажется старлей. Несмотря на свои размеры, было явно видно, что Петухова он по-настоящему боится. Поскольку свободных стульев не было, гигант так и остался стоять перед столом Петухова.
— Тищенко… — мрачно начал Петухов — у тебя кто сегодня утром на воротах дежурил?
— Та… — богатырь говорил с ярко выраженным украинским акцентом — Ковалев и Аршава. А что?
— А то! — рявкнул Петухов — твои остолопы на фуфло повелись! И вора в законе выпустили! Мать вашу, идиотов краснопогонных! Башкой хоть иногда думать надо, в нее не только едят! Давай сюда этих, б… архаровцев, да по одному! И смену не сдавать, пока не разберемся! Давай, давай, шевелись!
Из протокола опроса Сержанта внутренней службы Аршавы К.И.— Итак, еще раз. Когда появилась эта самая Волга?
— Говорю же — в семь часов тридцать минут она появилась. Полвосьмого.
— В семь часов тридцать минут. То есть — до начала рабочего дня. Вам это странным не показалось?
— А какое наше дело? Наше дело — стоять на воротах, проверять документы. Если документы в порядке — пропускать. А там документы в порядке были — и пропуска и удостоверения и постановление следователя. Все документы у них были.
— Что у них была за машина?
— Волга, двадцать первая, серого цвета. Обычная, не милицейская.
— Номера, конечно не запомнили?
— Нет, мы же не записываем. Да и машина внутрь не въезжала, остановилась у ворот.
— Хорошо. Кто проверял документы?
— Да я и проверял. А Миша Ковалев потом сопровождать их пошел…
Из протокола опроса Младшего сержанта внутренней службы Ковалева М.Г.— В общем Коля у них документы проверил, я по инструкции решил их сопроводить к старшему смены.
— Какой Коля?
— Да Кахабер. Сержант Аршава, мы его Колей зовем, так проще. Так вот — сержант Аршава проверил у них документы и говорит это, мне — мол, проводи товарищей к Тищенко, к старшему смены. Ну, я и пошел.
— Приметы этих людей запомнили? Сколько их было?
— Да, трое их было. Старший среди них — среднего роста, жилистый такой. Темноволосый. Лет сорок на вид. Небольшой шрам у левой брови, такой, полумесяцем. Его тот, что за рулем сидел — Николаем Павловичем называл. Тот, что за рулем сидел — повыше, лет тридцать — тридцать пять, волосы светлые коротко стриженные. В темных очках на пол-лица. Я его запомнил, потому что такие же очки себе хочу. Через стекло плохо видно было, он из машины не выходил. И еще один — тоже среднего роста, молодой, лет двадцать пять, среднего роста, черные волосы, усики небольшие. Больше не помню ничего.
— Одеты как были?
— Тот, который старший — в серый костюм, остальные двое — в черные. У старшего еще плащ был, он его через руку перекидывал.
— Татуировки?
— Нет, какие татуировки…
— Оружие было?
— У старшего и еще одного — было, пистолета Макарова. На входе они их сдали, как положено, на выходе забрали и еще…
— Что?
— Я на машину смотрел. Кажется там автомат лежал, в салоне. Я мельком видел…
— Твою мать… — Калинин оторвался от чтения протоколов — вот ведь придурки. В машине автомат лежит, с каких пор у МУРовцев автоматы. Мозги совсем не соображают.
— Только автомата нам в деле и не хватало… — мрачно заметил я
— Это точно…[46]
Из протокола опроса Младшего сержанта внутренней службы Тищенко Н.Ю.— Какие документы предъявили вам те, кто представился сотрудниками МУРа?
— Старший предъявил служебное удостоверение, на имя капитана Крестовского Николая Павловича, сотрудника Московского уголовного розыска. И постановление следователя о назначении следственного эксперимента.
— А как этот самый Крестовский объяснил, что на постановлении следователя есть виза начальника СИЗО, при том, что самого начальника СИЗО в этот момент на месте не было?
— Он сказал: вчера кто-то из МУРа тут был и подписал заодно с другими документами. А забрать Тимофеева вчера он не мог по причине отсутствия транспорта. Вот они и приехали с самого утра…
— И вы не позвонили ни начальнику СИЗО, никому другому, вы не попросили их дождаться пока приедет начальник СИЗО или начальник оперчасти — вы просто выдали им Тимофеева. Так?
— Ну, документы же в порядке были. А они сказали, что торопятся…
— Полный абзац — злобно выругался Петухов — меня эта уродская тупость просто убивает. Они видите ли торопятся… Долбоебы!
— Ну а что ты хочешь… Срочники, мозгов совсем нет. Документы в полном порядке — они и выдали. Им то до дверцы — стоят на посту и стоят, а там хоть трава не расти…
— Ладно… Что делать будем?
— Что делать, что делать… Я в прокуратуру поеду, выясню кто и как будет дело возбуждать по факту побега. Попытаюсь договориться, чтобы дело приняла к производству генеральная прокуратура, сдается мне, тут есть явная связь с убийством Беляковского в камере. А ты — докладывай наверх и готовь вазелин…
— Б… — снова выругался Петухов и в это время раздался новый стук в дверь.
— Да кто там, б…!!
— Товарищ… майор… Там женщины… две… Говорят что за телом Беляковского пришли. Оно ведь у нас пока или в морг уже отправили?
— У нас, у нас… Что делать будем? — Петухов взглянул на Калинина
— А что тут делать? Выдадим, бумага есть. Вон, пусть Сергей с ними разберется…
Наташу я увидел во дворе изолятора. Светленькая, худенькая, тонкая как тростинка, одетая в брючный черный костюм, высокая. Наталья абсолютно не была похожа ни на мать, ни на отца, ни вообще на еврейку. Сейчас она стояла, ожидая пока вывезут тело ее отца.
— Товарищ следователь, все, выдаем?
Я ничего не ответил, в голове словно звенел колокол. Пространство как-то сузилось и остались только я, Наташа и тонкая, огражденная невидимыми стенами тропинка между нами. Что же делать…
— Так выдаем?
— А? — я словно очнулся от забытья, солдат внутренних войск, уже напуганный тем, что произошло до этого, недоуменно смотрел на меня. Сзади стояли два зэка из активистов, они катили каталку с телом Беляковского.
