Антон Леонтьев - Обратная сторона смерти
Хозяйка, дама дебелая, в открытом черном платье, украшенная мерцающим рубиновым ожерельем и такими же серьгами, как раз и представила Женю известному адвокату по уголовным делам, в семействе коего была проблема с близнецами, отбившимися от рук. Мать Вити так расхваливала учительницу своего сына, что юрист и его супруга практически сразу предложили Жене взяться за воспитание их чад.
Девушка обрадовалась тому, что все так разрешилось — быстро и просто. Ибо плата, которую ей предложили, была более чем щедрая, а кроме того, что особенно важно, отец семейства являлся именно адвокатом по уголовным делам. Не исключено, что он сможет ей подсказать, каким образом можно добиться реабилитации отца. Ей ведь так хотелось восстановить его честное имя!
Приглашенные уже давно сидели за столом, когда появилась запоздалая гостья — сестра отца семейства, проживавшая в провинции. Дама эта, вдова генерала, оказалась экзальтированной, многословной и сразу же принялась рассказывать о проблемах со своим младшим сыном, который совсем от рук отбился. Хозяйка выразительно посмотрела на Женю, сидевшую на другом конце стола, и произнесла:
— Ах, милая Алевтина, я бы могла порекомендовать тебе отличного педагога и укротительницу строптивых чад, однако, боюсь, она к вам в провинцию не поедет.
После обеда мужчины прошли в кабинет, а дамы остались в салоне. И золовка хозяйки снова принялась рассказывать о своем непослушном отпрыске. А периодически обращалась к Жене с тем или иным вопросом. Девушка охотно дала советы, и Алевтина Илларионовна вздохнула:
— Ах, как жаль, что вы уже нашли новое место! Если бы я раньше знала… Но, думаю, это тоже мало что изменило бы, потому что платить столько, сколько вы получаете здесь, я бы вам все равно не могла. После внезапной кончины моего мужа мы в долгах как в шелках!
Жене пришлось еще выслушать историю о внезапной болезни и короткой агонии ее супруга-генерала в отставке, сочувственно кивая головой и вставляя время от времени междометия. Впрочем, последнее было излишне, так как Алевтине Илларионовне требовался не собеседник, а всего лишь китайский болванчик, постоянно ей поддакивающий.
— И вот ночью началось самое ужасное. О, как он страдал, бедняжка! Судороги так и сводили его тело…
Женщина театрально взмахнула руками перед носом Жени, и девушка чуть не лишилась чувств.
Нет, не из-за того, что история о болезни и кончине совершенно незнакомого человека так на нее подействовала. Просто она увидела перстень, который украшал левую руку Алевтины Илларионовны. Он был ей хорошо знаком — тот самый перстень со звездчатым сапфиром, некогда доставшийся тетушке и похищенный с прочими драгоценностями в тот грозовой июльский день, когда некто убил Елизавету Никитичну тесаком.
Драгоценности до сих пор не всплыли, и все объясняли это так. Аркадий Емельянович Тараканов, заклейменный как убийца и грабитель, схоронил их в укромном месте, надеясь воспользоваться похищенным после выхода на свободу, а потом взял и умер в тюрьме. Вот ценности и остались лежать в тайнике, место которого никому не было известно.
— Какой у вас, однако, чудный перстень! — вскричала Женя, едва сдерживаясь, чтобы не схватить собеседницу за руку. — Никогда такого не видела!
Алевтина Илларионовна, нисколько не смущенная внезапной переменой темы, кокетливо улыбнулась, сняла перстень с руки и подала его девушке. А Женя дрожащими руками взяла его — и убедилась, что не ошиблась, это тот самый перстень и тот самый сапфир — звездчатый, с библейским афоризмом, выгравированным на одной из нижних граней.
— Несомненно фамильная реликвия! — продолжала восхищаться Женя, стараясь узнать, откуда у Алевтины Илларионовны взялся похищенный во время ограбления и убийства тетушки перстень. — Явно очень древний!
— Ах, реликвией он, не исключено, станет, если я подарю его своей дочери в день свадьбы. Знаете, моя Тосенька ведь такая умница, в отличие от своего братца. Кстати, не думаете ли вы, что…
Женщина наверняка намеревалась задать какой-то очередной педагогический вопрос, но Женя не могла допустить, чтобы они вдруг стали обсуждать дочь гостьи, а не перстень.
— Ой, на камне имеется надпись! — сказала она. — Кажется, тут латиница…
Алевтина Илларионовна махнула рукой:
— Которая только портит его. Так вот, как вы думаете, не лучше ли нанять гувернантку или гувернера для моих крошек? Женщины, конечно, добрее, но мужчины последовательнее…
Женя держала в руках перстень, понимая, что он — улика. Только вот полиция и знать не знала, что перстень вообще был у тетушки, ибо списка находившегося в особом хранилище в помине не имелось. А если она будет ссылаться на свои детские воспоминания, никто ее всерьез не воспримет. И уж точно не станет беспокоить вдову генерала вопросами о том, откуда у нее взялась краденая вещь — которая, как помнила Женя, уже однажды стоила некой графине жизни.
Хотя… Если полиция узнает, что всплыл перстень, исчезнувший во время убийства графини Милорадович, то, конечно, заинтересуется делом. Но сумеет ли докопаться до истины? Или снова свалит все на ее покойного отца?
Расследование требовалось провести срочно, и провести его мог только один человек — она сама.
— Камень великолепно гармонирует с вашими глазами! — продолжила Женя в прежнем стиле. И попала в точку.
Алевтина Илларионовна вдруг приложила к своим глазам батистовый платочек, присела в кресло и с чувством сказала:
— Вы не поверите, но именно то же сказал мне и мой покойный ныне супруг, Илья Филиппович, когда вернулся домой и преподнес перстень!
Находясь на грани обморока, Женя спросила:
— А когда это было?
Вдова нахмурила бровки и протянула:
— Ах, в каком же году-то? Тогда ли, когда у нас сарай сгорел? Или когда медведь на пасеку напал? Нет, думаю, все-таки, когда внучка мельника на Ведьмином болоте сгинула.
Алевтина Илларионовна назвала год, и Женя поняла: все сходится, генерал вручил жене перстень через год после убийства тетушки и смерти отца.
— Ваш супруг наверняка был очень заботливым, явно души в вас не чаял, раз приобрел такую драгоценность… — добавила она, вызывая даму на откровенность. И добилась успеха.
— Да, да, именно таким был мой Илюшенька! — со всхлипом произнесла Алевтина Илларионовна. — Но он был человеком рачительным, прагматичным. И хоть меня и обожал, никогда бы не позволил себе потратить деньги из семейной кассы на какую-то финтифлюшку…
Вдова явно не подозревала ни об истинной стоимости перстня, ни о его трагической истории.
— Муж в тот вечер выиграл перстень в карты. У одного из наших соседей был день рождения и прием по этому случаю. Я поехать не могла, так как слегла с мигренью, а мой Илюшенька нанес им визит. И привез домой подарок для меня.
Спрашивать, у кого генерал выиграл перстень, было как-то странно, но Женя непременно сделала бы это, да только к Алевтине Илларионовне как раз подплыла старая знакомая и завладела ее вниманием. Занятно, что перстень при этом остался у Жени в руке — делай с ним, что хочешь.
Девушка мгновенно приняла решение. Она хочет докопаться до сути? Желает узнать, у кого покойный муж выиграл перстень? И откуда взялся перстень у того человека? Тогда просто обязана поехать в имение Алевтины Илларионовны и, выступая в роли скромной гувернантки, начать собственное расследование.
Об этом она и сообщила генеральской вдове чуть позже, воспользовавшись необходимостью вернуть ей перстень. Та, надев перстень на палец, удивленно произнесла:
— Я очень рада, что вы передумали. Однако позвольте спросить — отчего вы вдруг согласились? Ведь ради моего семейства вам придется покинуть Петербург и получать гораздо более низкую плату!
Истинную цель Женя, конечно же, назвать не могла. Поэтому придумала отговорку: мол, в летние месяцы чувствует себя в городе, по причине новомодной болезни под названием аллергия, очень плохо, и ей обязательно нужно пожить в деревне. Так почему же в таком случае не совместить приятное с полезным?
— Ну что же, я крайне вам признательна! — затараторила Алевтина Илларионовна, вроде бы удовлетворенная ее объяснением. — Тогда прошу вас сказать, как мне следует поступить в следующем случае. Вот на днях…
Женя еле отделалась от своей будущей хозяйки, чтобы сообщить хозяйке нынешней, а также адвокату и его супруге, что она, увы, приняла иное предложение. Адвокат был явно расстроен, однако держался истинным джентльменом. Мать же Вити изумилась ее решению, но виду не подала. А чуть позже, отведя Женю в сторону, попыталась выяснить причину, почему девушка передумала. Та и ей поведала об аллергии, и женщина, склонная к ипохондрии, быстро закивала головой:
— Ах, как хорошо я вас понимаю! Но учтите, моя золовка будет платить в два раза меньше супротив того, что вы могли бы получать у ваших несостоявшихся хозяев. Хотя их близнецы — совсем даже не сахар, ужасно избалованы и крайне жестоки. А дети Алевтины, в первую очередь Филиппок, по сравнению с ними ангелочки. Сестра мужа ведь сказала вам, что ее сын инвалид?
