Стивен Бут - Танцуя с Девственницами
– Вы, сэр, – религиозный джентльмен? А вот я слышал, что, если часто упоминать имя Иисуса, Деве Марии это может надоесть, и она скажет вам, что он сегодня занят и не сможет выйти поиграть.
Наконец тот, кого звали Страйд, вздохнул и покачал головой.
– Это на самом деле не важно. Это же просто имя.
– Боюсь, сэр, нам придется настоять на том, чтобы вы предъявили удостоверение. Иначе вам придется пройти с нами.
Все ждали. Наконец Страйд уселся на пороге фургона и наклонился внутрь. Полицейские заметно нервничали. Он вытащил картонную коробку с кучей бумаг и одежды и начал в ней рыться, доставая рукой до самого дна. Он вынимал содержимое по частям и раскладывал на ступеньке, внимательно рассматривая каждую вещь.
Кел смотрел на него со смешанным выражением беспокойства и обожания. Страйд взглянул на него, и, когда их взгляды встретились, между ними словно проскочила искра. Купер вздернул голову, пытаясь уловить, что за сообщениями они обменялись, но не смог проникнуть в их тайный разговор.
Неожиданно в руке Страйда блеснул острый металлический предмет. Сержант уже наполовину вытащил из-за пояса дубинку, когда Страйд открыл ладонь и показал предмет своему другу.
– Это же консервный нож, который мы потеряли, – сказал Кел.
Сержант сначала смутился, а потом разозлился. Страйд улыбнулся ему. Его пальцы опять загуляли по лицу. Они танцевали по щекам, словно что-то говорили на языке глухонемых. Может, он так смеялся?
Потом он одним движением, словно фокусник, достающий из шляпы кролика, извлек маленькую жестянку из-под печенья. На стенках ярко-синей коробочки с позолоченным ободком на крышке располагались портреты в викторианском стиле. Молодой человек снял крышку и показал полицейским содержимое. В жестянке было полным-полно всякого хлама: фотографии, письма, открытки, несколько авиабилетов, металлические значки, золотая ручка, пожелтевшие газетные вырезки.
– Вот он я, – произнес он.
Заткнув дубинку обратно, сержант взял у него из рук фотокарточку в простенькой пластмассовой рамке. Ее края совсем растрескались, а один угол откололся. Поверх плохой цветной фотографии, сделанной при слишком ярком освещении, стояла надпись «НСС».[11]
– Это ваша студенческая карточка? – спросил сержант, переводя взгляд с фотографии на Страйда.
– Да, в универе в Шеффилде.
– Волосы у вас подлиннее, но, похоже, это вы.
– Это я.
– Саймон Бевингтон.
Сержант записал имя и отметил членский номер в Национальном студенческом союзе.
– Здесь указан адрес. Это, как и у вашего друга, адрес ваших родителей? Общага? Или что?
– Койкоместо.
– Понятно. Когда вы проживали там в последний раз?
– Шесть месяцев назад. Может, год. Кто знает?
– Карточка сделана в прошлом году. Когда вы покинули университет?
– В январе.
– Где живут ваши родители?
– Не помню.
– Прекратите.
– Моя жизнь с ними больше никак не связана.
– Интересно, знают ли они об этом, сэр, – заметил сержант. – Вы же понимаете, мы можем связаться с ними.
– Надеюсь, вам понравится.
Сержант оглянулся на констеблей и снова повернулся к молодому человеку.
– Мы должны допросить вас и записать ваши показания. Потом решим, забирать ли вас отсюда.
– Господи Иисусе! – пробормотал Кел.
– Показания! – воскликнул Страйд. – А можно такие показания? Как насчет: «Сержант, я люблю вас»?
Купер внимательно наблюдал за молодым человеком. Трудно было сказать, ломает тот комедию или нет. Но конечно, ему следовало уделить серьезное внимание: именно его имя было недавно нацарапано на земле в центре каменного круга.
Купер вздохнул. Запах курицы с карри пробудил в нем голод. Но, судя по всему, вряд ли он сегодня попадет на ланч в рингхэмском пабе.
Диана Фрай сообщила дежурному о происшествии, но к концу разговора вид у нее стал задумчивым.
– Что там? – спросил Купер.
– Команда в Тотли отработала гостей Дженни Уэстон. Помнишь девушку с дредами, которую там видели?
– Разумеется. Похоже, соседи знали про каждый шаг Дженни.
– Так вот, теперь почти наверняка установлено, что эта девушка не была случайной гостьей: судя по всему, какое-то время она жила вместе с Дженни Уэстон у нее дома.
– Известно, кто она?
– Дженни представила ее одной из своих коллег как Роз Дэниелс. Ей около двадцати, предположительно из Чешира.
– Тогда ее однозначно следует допросить. Наверняка она знает, чем жила Дженни, лучше, чем кто другой.
– Ну да, ее обязательно допросили бы, если бы смогли найти, – сказала Фрай. – Но, похоже, Роз Дэниелс исчезла.
Позади, на пустоши, наконец нашелся повод арестовать низенького толстяка в зеленой дутой куртке: он разлегся голым прямо на вереске посреди более мелкого каменного круга неподалеку и блаженно дремал на виду у всех проходивших мимо, словно не подозревая, что от холода кожа у него стала синюшного цвета, а гениталии сморщились до размера маленьких грибочков. Полицейские заставили его одеться, обвинив в непристойном поведении. А констебль Рагг улыбнулся.
Глава 12
Вечером того же дня Кел и Страйд сидели в Южном карьере на большом камне рядом со своим фургоном. Прихлебывая чай из кружек, они умело сворачивали бумажные папироски, набивая их табаком. Движения Страйда, одетого в штаны защитного цвета и нечто похожее на старую шинель из запасников армейского склада, были вялыми, спина ссутулилась, лишь изредка он откидывал волосы, падавшие на лицо. Табакерка лежала у него на колене. Сосредоточив все внимание на сигарете, он аккуратно засовывал внутрь нее табак, иногда улыбаясь чему-то своему, словно какой-то неведомой шутке.
Бену Куперу показалось, что тот, кого звали Кел, ведет себя явно осторожнее. Хотя он и не смотрел по сторонам, однако прекрасно знал, что за ним наблюдают. Плечи его были напряжены, и он хмурился, облизывая край папиросной бумажки, прежде чем сунуть табакерку обратно в карман своей камуфляжной куртки. Обернувшись, Кел посмотрел на закуривавшего Страйда, и в его носу блеснула пуссета. Сквозь темный ежик бритых волос – едва ли более длинных, чем щетина на его щеках, – виднелась светлая кожа.
– И что вы о них думаете? – спросил старший инспектор Тэлби.
– В основном безвредны, – ответил инспектор Хитченс.
Купер усмехнулся, и Тэлби раздраженно взглянул на него.
– Это что, шутка?
– «По галактике автостопом», сэр, – объяснил Купер. – Так путеводитель описывает планету Земля. Только этими двумя словами: «в основном безвредна».
Старший инспектор уставился на него. Ветер ерошил седые пряди его волос: они взлетали на ветру, а затем снова опускались на виски, как потревоженная ночью стая голубей.
– Дуглас Адамс, – поспешил на помощь инспектор Хитченс. – Мне самому нравился Марвин – андроид-параноик.
Старший инспектор перевел взгляд на Хитченса.
– Сэр, как-то невольно получилось. Я просто хотел сказать, что эти двое… ну, что они в основном безвредны. У полиции на них ничего нет.
Кел и Страйд сидели молча, куря свои самокрутки, умиротворенно глядя в небо и принимая жизнь такой, какая она есть. Купер вспомнил, что в описи предметов, найденных криминальной бригадой на месте преступления рядом с телом Дженни Уэстон, фигурировали сигаретные окурки. Но те были от «Мальборо», а не от самодельных папирос.
Над фургоном, на самом краю выступа карьерной стенки, росла березка. Развешанные на ее нижних ветках мелкие металлические предметы, кусочки фольги и старые консервные банки позвякивали на ветру.
– А это зачем? – буркнул Тэлби. – Новый способ мыть посуду?
– Древесное искусство, – сказал Хитченс. – Бевингтон написал стихи и приклеил их к колокольчикам. Говорит, это должно создавать атмосферу мира и гармонии. Хотите посмотреть поближе?
– Нет, спасибо. Избыток гармонии мне вредит.
Тэлби раздраженно посмотрел вниз, на фургон. Куперу показалось, что Кел только усилием воли не ответил на этот взгляд.
– Мы точно можем исключить их из числа подозреваемых? – спросил Тэлби.
– Очевидных связей с жертвой у них нет, и нет известных нам мотивов. Нет никаких доказательств и свидетельств того, что они каким-либо образом связаны с местом преступления.
– А обувь?
– Я подробно не рассматривал, – сказал Купер, – но Келвин Лоренс носит кеды, а у Бевингтона – пара мартинсов. Ни то ни другое не соответствует тому отпечатку.
– Может, у них в фургоне найдется еще и пара ботинок. Я понимаю, богачами они не выглядят, но даже у этой парочки обуви может быть не одна пара.
– Без ордера в фургон не полезешь: оснований-то нет.
Сбросив шинель, Страйд улегся на спину на краю скалы. Он пристально глядел в небо. Руки его лежали на лице, но пальцы оставались неподвижными. Дым от самокрутки поднимался на несколько футов вверх, а затем рассеивался ветром. Казалось, что он видит в небе нечто, заставлявшее его улыбаться, словно самому себе. Улыбка была такой неожиданной, что детективы тоже посмотрели наверх. Но там ничего не было, кроме облаков, плывших высоко над пустошью. Облака становились все больше и темнее. Собирался дождь.
