Нора Робертс - Ровно в полдень
— Ты умеешь печь булочки?
— Понятия не имею, не пробовал. В любом случае я не был уверен, что ты сможешь что-нибудь прожевать. Как твоя челюсть?
Не спеша, она приблизилась к дивану и так же осторожно села.
— Что ты предпочитаешь: чтобы я держалась стоически или рассказала тебе все как есть?
— Уж лучше все как есть.
— Ну что ж, челюсть болит, и болит здорово. То же самое можно сказать и обо всем теле — за исключением разве что пары квадратных дюймов. А тебя это, значит, веселит? — добавила она, заметив на лице Дункана улыбку.
Тот, все так же улыбаясь, пояснил:
— Меня совсем не радует, что тебе больно. Но мне нравится, как ты держишься. Уж лучше сердиться, чем переживать. — Присев на диван, он налил ей чаю. — Расскажи наконец, что с тобой произошло.
— На меня напали на лестнице, у меня же на работе.
— Напали?! Кто?
— Я его не видела, поэтому не могу сказать наверняка. Он поджидал меня там, — добавила она, а затем рассказала все, как было.
Дункан слушал ее в полном молчании. И лишь когда она стала рассказывать о том, как нападающий порезал на ней одежду, он резко встал и отошел к застекленной двери.
Фиби замолчала.
— Продолжай, — попросил он ее, так и не обернувшись.
В молчании, глядя на улицу, он выслушал вторую часть рассказа. По ту сторону двери раскинулись весенние сады, но Дункан не видел сейчас ни дикой глицинии, ни хитроумного переплетения садовых дорожек. Перед глазами у него стояла Фиби — избитая и беспомощная, и этот безликий ублюдок, который безнаказанно мучил ее и издевался над ней.
Расплата, думал Дункан. Этому мерзавцу не избежать расплаты.
— Ты знаешь, кто это был, — констатировал он, когда Фиби закончила.
— Я его не видела.
Дункан наконец повернулся. Лицо его было бледным и спокойным, и только в глазах кипела еле сдерживаемая ярость.
— Ты знаешь этого человека.
— Скажем так, у меня есть кое-какие подозрения. Но это пока бездоказательно.
— Знаешь, это отговорки полицейского. Так что скажешь?
— Я знаю, кто это был, и сделаю все возможное, чтобы доказать это. Неужели ты думаешь, что я способна стерпеть такое? — она подняла руку, словно бы пытаясь сдержать собственную ярость.
— Нет уж, продолжай. Здоровый гнев — все равно что здоровый плач. От него только польза.
— Он напал на меня. Этот чертов ублюдок. Избил и унизил. В какой-то момент я даже подумала, что он убьет меня и моя дочь останется сиротой, а мои близкие… им останется лишь оплакивать меня. Из-за него мне пришлось ползти по лестнице голой — и это у себя на работе, куда я прихожу каждый день и где все могли видеть, что он со мной сделал. И знаешь почему?
— Почему?
— Потому что его корежило при мысли о том, что я могу приказывать ему. Чтобы он подчинился женщине? Да еще женщине, которая осмелилась ткнуть его носом в его же собственные ошибки?
— Ты хочешь сказать, что на тебя напал полицейский?
Фиби и сама не ожидала, что сможет выболтать так много.
— Это всего лишь подозрения, — пробормотала она.
— И как же зовут этого типа?
От тона его голоса женщина несколько взбодрилась. «Я с этим разберусь» — вот что прозвучало в его голосе. Но Фиби лишь покачала головой:
— Дункан, не надо изображать из себя народного мстителя. Мы обязательно разберемся с тем, что случилось, — и с этим человеком тоже. В конце концов, для меня это дело чести. Что касается тебя… ты даже не представляешь, как ты помог мне — просто позволив побыть у себя дома, отойти от всего этого…
— Что ж, это здорово, и я рад, что смог быть тебе полезен. Но что прикажешь делать мне, если я испытываю неудержимое желание набить морду этому мерзавцу, а затем оторвать его никчемный член и скормить собаке, которую я как раз намерен завести? Считаешь, я могу просто так взять и перестать об этом думать?
— Нет, — помедлив, отозвалась Фиби. — Полагаю, что нет. И знаешь, мне стало как-то легче после твоих слов.
— Я не знаю наверняка, во что могут вылиться наши с тобой отношения. По правде говоря, у меня просто не было времени подумать об этом как следует. Но даже если ты сочтешь меня сексистом, или старомодным придурком, или кем-нибудь там еще, я все равно должен сказать, что в такой ситуации мне не остается ничего иного, как по-своему разобраться с тем трусливым скотом, который смог избить женщину.
А он вполне способен на это, неожиданно ощутила Фиби. Раньше она как-то пропускала это мимо сознания. Но теперь, при виде его холодной ярости и столь же холодной решимости, она поняла, что этот парень привлекал ее не только своей удачливостью и своим шармом.
— Ну ладно. Я понимаю, что все твои природные инстинкты направлены на то, чтобы защищать слабых, но…
— Не пытайся втянуть меня в переговоры — это не тот случай.
— Извини, но на этом настаивают мои природные инстинкты, — возразила Фиби. — Далее мне следовало бы сказать, что я не нуждаюсь в защите, но при нынешних обстоятельствах это было бы просто глупо. Знаешь, большую часть жизни защищать и опекать приходилось именно мне — и началось это очень давно, задолго до того, как я получила полицейский жетон. И теперь я просто не знаю, как нужно реагировать, когда кто-то предлагает тебе защиту.
Дункан подошел к Фиби, затем, чуть помедлив, склонился над ней.
— Я постараюсь быть осторожным, но ты обязательно скажи, если будет больно, — сказав это, он нежно коснулся губами ее губ.
— Совсем не больно.
Он поцеловал ее еще раз, после чего выпрямился.
— Даю тебе ровно неделю.
— Прости?
— Даю тебе неделю на то, чтобы разобраться с этой ситуацией. Затем я узнаю его имя и разберусь с этим типом по-своему.
— Это что, ультиматум?
— Нет, ни в коем случае — просто констатация факта. — Подняв с кофейного столика мешочек с горохом, он повернул его и приложил холодной стороной к ее распухшей челюсти. — Мне уже известно, что это был коп, которому от тебя за что-то недавно влетело. При желании я мог бы узнать его имя уже через час. Но я даю тебе неделю на то, чтобы ты смогла разобраться с ним своими силами.
— Думаешь, если у тебя есть деньги…
— Нет, Фиби, я знаю, поскольку у меня есть деньги, — он осторожно взял ее за руки и по очереди поцеловал забинтованные запястья. — Ничто так не ускоряет дела, как деньги, — и это тоже факт. Сейчас у тебя есть цель, которую ты обозначила предельно четко. Готов поспорить, что тебе вполне хватит недели, чтобы разобраться с этим ублюдком. Ну а если нет — что ж, тогда наступит моя очередь.
— Твоя очередь? Послушай, этим должна заниматься полиция, и только полиция.
Дункан слегка улыбнулся, отчего в уголке его рта вновь проступила знакомая ямочка.
— Знаешь, ты выглядишь сейчас просто кошмарно.
— Прости?
— Я говорю, с этими синяками на лице ты выглядишь просто ужасно. И я совершенно не в состоянии понять, почему я даже сейчас испытываю к тебе такое невероятное влечение. Тем не менее это так.
Фиби в полной растерянности бросила мешочек с горохом на чайный поднос.
— Черт возьми, какое это имеет отношение к нашему случаю?
— Никакого. Просто подумалось. Может быть, еще чаю? — добавил он, встретив ее вопрошающий взгляд. — В общем-то, я и правда пытаюсь сменить тему разговора. Ты уже все решила для себя, я тоже. Так какой смысл спорить, если нам все равно не переубедить друг друга? К тому же ты сейчас не в лучшей форме и потому вряд ли настроена на дискуссию.
— Спасибо за предложение, но чая я больше не хочу. И я действительно чувствую себя не лучшим образом. Но мне хотелось бы, чтобы ты осознал разницу между законом и возмездием.
— Давай поговорим об этом потом, когда ты наконец поправишься. Может, хочешь принять душ? Или горячую ванну? Это хотя бы отчасти поможет тебе снять боль.
«Да, этот человек никогда не потеряет головы», — подумала она.
— Очень любезно с твоей стороны, но мне уже пора домой. — При мысли об этом она невольно вздохнула. — Бог ты мой.
— Может, позвонишь им сначала? Просто чтобы предупредить.
— Нет, так будет еще хуже — они там все испереживаются, пока будут ждать меня. Боюсь, мне придется снова попросить тебя о помощи. Ты не подвезешь меня до дома?
— Можешь располагать мной по своему усмотрению.
Дункан помог ей добраться до машины. Даже такой небольшой переход утомил ее настолько, что она без сил опустилась на сиденье, молча позволив Дункану застегнуть на ней ремень безопасности.
По дороге Фиби думала о том, что Карли должна с минуты на минуту прийти из школы. Мама, скорее всего, принимает заказы по Интернету или упаковывает уже готовые вещи, чтобы завтра с утра разослать их по почте. Ава, должно быть, тоже вернулась домой и теперь возится на кухне.
