Питер Спигельман - Рыжая кошка
— Откуда ты столько о нем знаешь?
Майк хмыкнул.
— Еще когда Викерс выступал в судах — больше десяти лет назад, — он уложил меня на обе лопатки в одном гражданском деле. Мне нравится отслеживать его действия.
— Я и не знал, что тебя когда-то клали на лопатки.
— Могу только сказать, что на моем дипломе тогда не успели просохнуть чернила. Это было весьма поучительно.
— Несомненно. Как выглядит Викерс?
— Ему за пятьдесят, среднего роста, нормального телосложения, седой и очень старомодный с виду. Всегда в темном костюме с белой сорочкой и темным галстуком, как агент ФБР. Молчун.
— Подходит под описание, которое я получил от соседа Холли. Как называется его фирма?
— Она называется «Томми Викерс Сам-по-себе». Он не любитель доверять и делиться.
— И с чего такому дорогому консультанту по налогам искать Холли Кейд?
— На ум сразу же приходит одна-единственная причина.
— Какая?
— Его попросил очень важный клиент.
Я засмеялся:
— Позвоню ему сегодня и узнаю, кто это.
— Если вытянешь из Викерса больше двадцати пяти слов, я угощу тебя ленчем.
Я собирался положить трубку, но Майк еще не закончил.
— Утром я говорил с твоим братом. Выложил ему информацию о причине и времени смерти.
— И как он воспринял?
— А как ты думаешь? Расстроился. Я поинтересовался, где он был во вторник. Так представь, из твоего брата каждое слово пришлось буквально клещами вытаскивать.
— Узнаю Дэвида.
— А когда я спросил о Стефани, он просто бросил трубку, даже не дослушал.
— М-да.
— Знаешь, мне уже случалось работать с трудными клиентами — не поверишь, еще хуже Дэвида, — и я неплохо справлялся. Твой брат сам себе могилу роет. И разумеется, это меня удивляет и тревожит.
— Хочешь, чтобы я поговорил с ним?
— Ему надо поскорее заканчивать с этой игрой в злостную несознанку. Не дай Бог появятся копы, а мы еще не выяснили ни где он был в тот вторник, ни что знает твоя невестка.
— Я поговорю с ним, — пообещал я. Что бы из этого ни вышло. Черт.
Аппетит пропал, но я все равно съел суп, размышляя о брате и его игре в злостную несознанку. Вряд ли он скоро преодолеет злость: этого добра у него в избытке, глубокие залежи, их еще разрабатывать и разрабатывать. Злость ведет Дэвида по жизни, формирует его мир и каким-то образом утешает. Вот только в чем утешает?
Несознанка — что-то новенькое. Брат поступает вопреки логике, противоречит собственной репутации. Дэвид всегда считал себя реалистом — прагматичным, лишенным сантиментов и в высшей степени расчетливым. Ему нравилось думать о себе именно так. Отказ отвечать на вопросы собственного адвоката не соответствовал выбранному имиджу. С другой стороны, имидж Дэвида, как выяснилось, — целиком и полностью плод моего воображения и усвоенных с детства привычек. За окнами буйствовал ветер, на крышах закручивались маленькие снежные смерчи. Я смотрел, как они исчезают в воздухе.
Я поставил тарелку из-под супа в мойку и позвонил Томасу Викерсу. Трубку подняла женщина с болезненным голосом, спросила, как меня зовут, и попросила подождать. Викерс ответил через пять минут. Я начал представляться, но он остановил меня:
— Я знаю, кто вы. Вы — частный детектив. — Голос, мягкий, чуть дребезжащий, выдавал в Викерсе уроженца Багамских островов.
— Я звоню насчет Холли Кейд, — начал я. — Возможно, вы знали ее под именем Кассандры 3.
— Почему вы считаете, что я вообще знаю о ней?
— Возможно, потому, что некоторое время назад вы, разыскивая ее, заходили в галерею «Видимое от Круга» и что месяц назад были замечены возле ее квартиры.
— Искать — не значит найти.
— Вы нашли ее?
— Мне не ясно, по какому праву вы об этом спрашиваете.
— Вы бы предпочли отвечать копам?
Викерс издал звук, похожий на кашель (возможно, это был смешок).
— Хватит выдумывать.
— Я не хочу тратить ничье время. Можем мы встретиться?
— Мне надо позвонить, — ответил он. — Оставьте ваш телефон. — Я продиктовал номер, и Викерс положил трубку.
Следующие пару часов я не звонил брату и обдумывал наш предстоящий разговор. Несколько раз брался за трубку и снова клал ее. В конце концов набрал номер «Клуба 9:30». И страшно удивился, когда мне ответили.
Мужской голос был гнусавым и раздраженным.
— Конечно, мы сегодня открыты… почему бы нет? Половина моих работников застряла здесь, так что, черт подери, еще мне делать?
— А Джейми сегодня работает?
— Нет, она работает по средам и четвергам.
Она?
— Я спрашиваю о парне по имени Джейми. Крупный такой, иногда стоит на входе.
В трубке надолго замолчали. После паузы голос показался мне торопливым и нервозным.
— Вы, наверное, ошиблись номером. В нашем заведении никакой Джейми не работает. — Раздались короткие гудки.
Я крепко задумался. Существовала вероятность, что Круг напутал с местом работы Джейми, но мой собеседник не удивился — он испугался. Я вспомнил татуировки на руках Пупса и слова Круга: мол, Джейми вроде как сидел в тюрьме. Вот и логическое объяснение испуга: заведениям, имеющим разрешение торговать спиртными напитками — таким, как «Клуб 9:30», — не полагается брать на работу лиц, освободившихся из мест лишения свободы.
Дверь квартиры открылась, и вошла Клэр. Снег припорошил длинное черное пальто, искрился в светлых волосах. Щеки разрумянились, серые глаза сияли. Она вручила мне коричневый пластиковый пакет, сняла перчатки и смахнула снежинки с рукавов. На плече у нее висела сумка с вещами на ночь, а еще была сумка побольше, на колесиках. Мне стало интересно, где ее муж и надолго ли он застрял в снегу, но я решил не спрашивать.
Клэр засмеялась:
— Что ж, на этот раз они попали в точку. Поднимается ветер.
Я заглянул в пластиковый пакет. Оттуда пахло кинзой.
— Тайская кухня? — спросил я. Клэр улыбнулась и кивнула. — Где ты нашла открытый ресторан?
— Это ж, блин, центр вселенной, милый, ты разве не слыхал? — Клэр расстегнула пальто. — Положи продукты в холодильник, и пошли в ванную. Посмотрим, как поживают твои синяки.
В шесть, когда совсем стемнело, зазвонил телефон. Клэр заворочалась и что-то пробормотала, а я скатился с постели. Это был Дэвид. Голос звучал и сонно, и воинственно разом, и я не сразу понял, что Дэвид пьян.
— Я сегодня говорил с твоим дружком Метцем.
— Тебе следовало бы смотреть на него как на своего адвоката, Дэвид, а не как на моего дружка.
— В качестве адвоката он не слишком впечатляет. По-моему, он только шкворчит на сковородке, а мяса нет. Пожалуй, мне лучше обратиться к другому специалисту.
— И что же Метц сделал такого невпечатляющего?
— По-моему, он вообще ничего не сделал. Я все еще не знаю наверняка, кто такая эта Русалка, а твой дружок только обещает, а сам у копов ничего не выяснил.
— А что он должен был выяснить? Господи, полиция еще не опознала утопленницу… чему тебе следовало бы только радоваться.
— Так Метц не знает, кто она, но все равно хочет, чтобы я поговорил с копами? За каким чертом?
— Дэвид, не дури. Как по-твоему, много ли женщин с такой татуировкой?
— Откуда мне знать? И за каким чертом я должен все ставить на карту? Потому что вы с Метцем решили, что такая, с татуировкой, всего одна?
— Если это не Холли, ты отделаешься легким конфузом перед парой-тройкой копов. Если же это она…
— Легким конфузом? Откуда такая уверенность, что он легкий? Тебе плевать на чужое мнение, всегда было плевать, так что не читай мне нотаций, Джонни.
— Я не читаю нотаций пьяным. Еще копом я усвоил, что это пустая трата времени.
Дэвид мерзко засмеялся:
— Поздновато. Черт, я это понял, еще когда мама читала нотации папе.
Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
— Дэвид, где ты был в позапрошлый вторник?
— И ты туда же! Я не хочу об этом говорить.
— Нам никуда не деться от этого вопроса. Где ты был?
— Когда?
— Не валяй дурака, Дэвид.
— Где я, черт побери, по-твоему, был? Господи, да на работе, как и всякий божий день. Тебе следовало бы как-нибудь попробовать.
— Во сколько ты пришел на работу?
— Вероятно, как обычно, в семь, самое позднее в семь пятнадцать.
— Что означает «вероятно»?
— Я пришел в обычное время. Устраивает?
— Ты пришел прямо из дома?
— Разумеется.
— И провел на работе весь день?
— Что значит «весь день»? У меня были встречи, был ленч… Я то приходил, то уходил.
— Во сколько ты ушел?
— Не знаю… Между шестью и половиной седьмого.
— Ты отправился прямо домой?
— Конечно.
— Это означает «да»?
— Да, я отправился прямо домой.
— А потом?
— А потом ничего. Поужинал, почитал отчеты, лег спать.
