Владимир Ераносян - Крестная мать
В средствах и во времени Бейсик Крюка не ограничил; киллеру позволялось делать собственные ходы, действовать по обстановке. Бейсик считал его умным убийцей, босс даже счел нужным ввести Крюка в курс дела.
Пока что доступ к Матушке для Крюка был закрыт наглухо, ликвидатор ломал голову, как преодолеть трех- эшелонную охрану, которой окружила себя Родионова.
Крюк шел впотьмах к заветной двери, на ходу подбирая ключи, даже не нащупав замочной скважины. Он чувствовал, что близок к цели, инстинкт профессионала подсказывал, что он на правильном пути.
… Иола позвонила ближе к полуночи, сообщила, что "клиент" на месте. По дороге в "Мир грез" Крюк обдумывал, как построить сегодняшний разговор с человеком- балалайкой, чтобы он "брынчал" без задней мысли. Увидев поникшего, слегка пьяного Юрочку, Крюк определил, что клиент созрел и сам расположен к беседе, разговор получится.
— Раньше такой румяный был, — по тому, как оживился Юрочка, Крюк понял, что его появлению рады. Это был плюс, он уже знал, что говорить. Ну, Юрочка, где жизнеутверждающая энергия? Как там у вашего кумира — Боди Титомира, где хай энеджи? Куда делся "энтузиазм", почему не прослеживается приподнятого настроения, бодрости духа и жизненного тонуса? — Юрочка уже смеялся. Крюк шутил дальше, — неужто растерял жизненные ресурсы, израсходовал по пустякам запас своих гормонов, скоропостижно иссякла потенция? А ты, мой юный друг, думал, что она без конца и без краю? Ой-е-ей! Сколько юных душ загубил перерасход вечного топлива, распылил по ветру! Топливо — то вечное, двигателя вот только вечного не бывает. Или нет?! Там все в порядке, — Юрий хохотал взахлеб, Крюк развивал успех. — А?! Все, я знаю, что стряслось. Осеменил не ту особь, любимая узнала и ревность затуманила ее очи. Скажи, что я не прав. Что, любимая сердце Елена Александровна Родионова не желает и слушать твоих оправданий?
— Я ее больше не люблю, — вмиг посерьезнел Юрочка и, даже не спросив Крюка, откуда тот знает о его отношениях с Родионовой, добавил: — Она меня уже достала своими капризами, корчит из себя семнадцатилетнюю девочку, стирая карга.
— А вот это правильно, — подстегнул Крюк. — Сдалась тебе эта бабулька. Подзаработал малость и достаточно. Пора о будущем подумать, да любая парижанка сочтет за счастье укрываться под одним одеялом с таким красавчиком. И если ты не дурак, то многого добьешься. Ну что, надумал? Подписываем контракт? Или ты не можешь расстаться со своей Хозяюшкой? Я тебя понимаю… Она женщина состоятельная, крутая.
— Подписываем, надумал! — снова повеселел Юрочка. Его совсем не пугала осведомленность нового знакомого. Мало ли, всего не упомнишь. Может сам взболтнул в прошлый раз, а может, просто земля слухами полнится. Фирмачу не составило бы особого труда навести о нем справки. Юрочка подумал, стоит ли горевать, Родионова сама скоро пожалеет о своем поспешном решении избавиться от него. Мысли Юрочки были уже в Париже. "Уж я- то не останусь у разбитого корыта, найду себе применение, милая Елена Александровна, убиваться не буду". Однако обида все еще преобладала. Восторг от новых перспектив еще не вытеснил ее. Юрочка зло проговорил:
— Меня здесь ничего не держит, и уж тем более Родионова. Не хочу быть игрушкой, — дальше пошли рассуждения. — Рядом с ней можно быть лишь игрушкой или лакеем. Когда ей хорошо — все должны радоваться, когда ей плохо — всем должно быть плохо. Что далеко ходить, сегодня я с ней встречался. У нее возникли проблемы — все люди для нее перестают быть людьми. Все только исполнители ее воли. Она не слушает никого, даже своему ближайшему советнику не церемонясь затыкает рот. Не дает слово сказать. Мурашки по коже бегают, когда она говорит.
— Да, меня проинформировали, что у нее проблемы. Я потому и не стал на нее выходить, — зацепился Крюк. — Добрые люди отсоветовали брать в партнеры Родионову. Говорят, и мы далеко не ангелы, но у этой бабенки сзади хвост. Сказали, это такая зверюга, обдерет до ниточки… Подмела, говорят, своим хвостом весь Киев, посчитала, что мало, забросила его то ли в Крым, то ли в Молдавию, не помню точно. А там хвостик ей прищемили. Ничего не имею против нечистой силы, против расширения географии рынков сбыта и зон влияния, но упаси Господь, что можно ловить в Молдавии?! Ведь они деревянные, эти молдаване…
— Речь шла о Крыме, — живо подхватил Юрочка, но вдруг замолк, будто что-то вспомнил. Устремив взгляд вверх на зеркальные шары, он задумчиво произнес: А что, вполне вероятно, может она и ведьма.
Крюк имел опыт общения с подобными типами. Юрочка был как тетерев на току: оторви у него гениталии, он, наверняка, и не заметит сразу, слишком занят собой. Для того, чтобы узнать содержание всего разговора, что состоялся в апартаментах Родионовой и случайным свидетелем которого оказался Юрий, Крюку потребовалось немногое — не перебивать Юрочку, время от времени восторгаться его внешностью и, еще одна деталь, разбавлять беседу ненавязчивыми отступлениями. Крюк быстро нащупал параллельную тему и ошарашил Юрочку своими познаниями в области мистики и черной магии. Спустя два часа Крюк знал все до малейших подробностей. Оставив Юрочку с вылупленными глазами, юноша был под впечатлением новых знаний о колдунах и чародеях, Крюк помчался к телефону.
Набирая номер справочной железнодорожного вокзала, Крюк представлял, что еще выше поднимется в глазах Бейсика, когда тот узнает, как он отрабатывает аванс. Утренний поезд на Симферополь отправлялся в семь часов…
Крюк сделал все дело. Но теперь, когда он ехал в своей "Таврии", удаляясь от вокзала, перед глазами стояла некрасивая девочка-проводница, которая приняла у него посылку. Крюк заметил, что она была вся в прыщиках, с грубыми чертами лица. Она хорохорилась, подстраиваясь под свою внешность. Но ее выдавала застывшая в глазах печаль. Ну, конечно, она была застенчивой по натуре и такой же некрасивой, как он. Он сказал ей, что она красивая. Она совсем не придала значения этому комплименту. Прямая противоположность Юрочке. Крюк вручил ей смерть, но не жалел невинную жертву. Он вообще не жалел людей. А эта девочка… Он отправил ее в рай. Там нет некрасивых, ей там будет лучше. Крюк усмехнулся.
* * *Поезд выстукивал по рельсам и одновременно по ушам Петылицына с навязчивой монотонностью секундной стрелки. Что-то не спалось ему. Петылицын был самым матерым из собранной впопыхах бригады. Такие дела не делаются в спешке. Ему было неприятно, что как пацана сорвали его с места. И хотя ему льстило, что Матушка полностью положилась на его опыт и знание дела, Петылицын ворчливо переворачивался с одного бока на другой. Не давала заснуть привычка хорошего семьянина ощущать под боком теплое тело жены. И еще мешали эти унсовцы; эти двое ехали в соседнем купе, к ним зашли его ребята. Судя по всему, они спелись, ибо гоготали без умолку. Вот уже полчаса они мусолят одну тему — треплются про Грузию. Кто-то из унсовцев достал грузинские купоны, все дружно стали ржать при слове "грузинские бабки". Потом кто-то хотел подлить масла в огонь вопросиком: "А что, наши карбованцы лучше?", но разговор из-за этого принял иное очертание. Унсовцы пришли в замешательство, затем стали защищать незалежную валюту со свойственной националистам логикой: "Зато своя", хотя минутой раньше издевались над такими же, для кого-то своими, но грузинскими купонами.
"Сейчас пойду заткну глотки этим мародерам", — со злостью подумал Петылицын. Но не встал, надеясь, что они сами закроют рты. Его на мгновенье обволокла сладкая мысль о том, как вознаградит его Матушка за труды, когда он разделается с ее врагами в Крыму.
В соседнем купе все не унимались. Унсовцы вешали лапшу на уши его ребятам, рассказывая о своих подвигах в Грузии. Неужто у его пацанов челюсти поотвисали на этот бред? Надо все-таки пойти угомонить молодцов и уложить всех спать, чтобы к Симферополю как огурчики были. Петылицын встал и вышел из купе, со свирепым видом он направился к шумной гоп-компании, резко дернул дверь и гаркнул во все горло:
— Эй, вояки, вы что ж моих хлопцев сказками развозите. Кто тут у вас основной Ганс Христиан Андерсен?! А ну разбежались по нарам, уши развесили, е…ть копать.
— Может хватит кричать, — раздался девичий голос в коридоре. — Двенадцатый час. Это вышла проводница, которая устала скучать в своем служебном купе и была рада воспользоваться предлогом поскандалить с пассажирами. Она, несмотря на свой небольшой стаж успела полюбить дорожные приключения. Ей уже довелось познакомиться с людьми разных профессий и разного положения, отпускниками и командировочными. Знала она также, что никто ее не пригласит в веселую компанию, не напросись она сама. "Лицом не вышла", — подшучивала она сама над собой. А веселый, пьяный балаган, который, случалось, устраивали в купе пассажиры! Весь мир для этой девочки сосредоточивался в этом купе, в этом вагоне, в поезде, в этой извилистой железнодорожной колее, в этой бедной на краски панораме, открывавшейся за окнами поезда.
