Мэттью Хансен - Убийцу скрывает тень
Получив команду, его движение через пространство и время резко изменило направление, самонаводясь в нужную сторону. Он угадывал, что летит в северном направлении, через облака, через ливни, даже сквозь идущий снег. И вдруг он оказался в безоблачном синем небе — солнце слепило его мысленный взор. Под ним, далеко внизу, были горы с заснеженными вершинами и дремучими лесами по склонам, сквозь которые вились трелевочные волоки. Между горами блистали чаши озер, вознесенных высоко над уровнем моря…
Он спустился ниже, к долине, и летел теперь над вершинами елей, различая внутренним оком мельчайшие детали леса. Для Бена каждый лес имел свои неповторимые особенности — так сказать, свое лицо, даже характер. И сейчас Бен угадывал, что он летит не над одним из лесов Орегона или, скажем, Британской Колумбии, где ему довелось сниматься четыре или пять раз. Нет, этот лес находился где-то на севере страны и неподалеку от большого города. Он и знал это, и чувствовал.
Взгляд его духовного ока заскользил по высоким деревьям к затененному подлеску. Бен отлично понимал, что тело его по-прежнему находится в номере мотеля, но сам он в совсем другом месте. То, что он искал, находилось дальше. Он перелетел через горный хребет и резко пошел на снижение в речную долину. По мере того как берега укрупнялись и Бен различал все больше деталей, он заметил на мелководье что-то вроде человеческой фигуры. Ниже, ниже… О нет, это не человек! И тут существо вдруг резко повернуло лицо в его сторону…
Да ведь это… Оо-Маа!
Словно наяву, взгляды человека и Оо-Маа встретились. Каждый читал мысли другого…
И тут глаза Бена открылись — он вернулся из духовного путешествия. Он стоял у открытого окна в номере мотеля. Рука машинально потянулась за сигаретой, но Бен тут же вспомнил, что с курением покончено. Он сел на край кровати, потрясенный тем, что с ним только что произошло. Но вместе с тем в душе Бена не было никаких сомнений. Происшедшее не было галлюцинацией. Отныне это его образ бытия. В памяти стояло повернутое к нему разъяренное лицо Оо-Маа. Противник могуч и страшен. И Бену понадобятся все его духовные силы, чтобы справиться со зверем. Да, именно такая тварь когда-то преследовала его в лесу. Случившееся шестьдесят лет назад не было ни сном, ни видением. Теперь Бен имел тому свежее подтверждение и знал, что ему следует предпринять.
Итак, предстоит двигаться на север. Перед самым бегством со студии «Парамаунт» Бен уже знал, что его путь лежит на север, но теперь цель конкретизировалась: район поблизости от Сиэтла. Да, в его голове вдруг возникло готовое знание: где-то возле Сиэтла. Он мысленно представил себя в самолете, летящем в Сиэтл. И это было приятное чувство — имелось ощущение правильности того, что он делает. «Помни, отныне тебя должен вести инстинкт!» То существо, Оо-Маа, где-то там. И будущее Бена накрепко связано с этим существом.
Через минуту-другую Бен окончательно пришел в себя и занялся вполне прагматической подготовкой грядущего свершения. К югу от Сиэтла в городке Буриен жил его племянник Дэвид, специалист по обслуживанию компьютеров. Женат, две девочки, собственный дом. Там, у племянника, можно временно обосноваться и начать разведку района. Бен позвонил Дэвиду, и тот принял идею на ура: он не только любил и уважал дядю, но и разделял его интересы к индейским мифам и легендам. Дэвид сказал, что Бен может рассчитывать на лучшую комнату в доме, и к его приезду все будет готово. Бен отшутился, что лучшая комната ему не нужна, только угол, где переночевать. Затем заказал по телефону авиабилет до Сиэтла. То, что ему предстояло, не походило на съемки в кино — ни дублера, ни подстраховки, ни людей, готовых кинуться на выручку в случае непредвиденных сложностей. Однако именно это будоражило кровь. Было так чудесно вновь ощутить себя настоящим, некиношным индейцем. Этого индейца он вроде бы окончательно вырезал из фильма своей жизни. Но он вернулся! И теперь именно он рвался на север — на встречу с неизвестной судьбой…
В его голове вдруг возник образ престарелого двуногого зверька — настолько яркий, что он завертел головой в поисках старика. Он внятно слышал голос его духа. Голос этой двуножки нисколько не походил на голоса его жалких соплеменников. Спокойный, могучий. В свое время старики племени рассказывали, что среди двуножек встречаются такие, что способны слышать наши внутренние голоса точно так же, как мы слышим их внутренние голоса. Эти особенные двуножки жили в лесах, и у них было для нас имя. Все это он слышал давным-давно, но только теперь это знание вдруг приобрело значение.
Он наконец сообразил, что старик где-то очень далеко и только его мысленный голос гуляет по лесу. Это успокоило, и вдруг закипевшая ярость улеглась. Но инстинкт подсказывал: старик скоро придет и сам.
Глава семнадцатая
Когда Мак и Карильо подъехали к подножию горы, где начиналась тропа, «рейнджровер» юристов, прибывших на выручку коллег, стоял на месте. Рядом две снохомишские патрульные полицейские машины. И — ни души.
Карильо презрительно хмыкнул:
— Ну разве я не говорил, что этих горе-спасателей самих придется хоронить!
— Не каркай! — сказал Мак, выходя из автомобиля. — Если ты, не дай Бог, окажешься прав — дополнительной писанины будет не на один день. А за то, что мы своим попустительством угробили еще четверых дружков мэра, нас так взгреют, что мало не покажется.
Небо немного прояснилось, но теплее не стало. Мак взял с заднего сиденья куртку на меху. Опережая его ярдов на двести, Карильо пошел по тропе первым. Шагал он не быстрее свадебной процессии в церкви — чтобы не прозевать ничего существенного.
Минут через сорок Мак умаялся от постоянного напряжения и остановился перевести дыхание, прогнуть спину и дать отдых шее. Карильо все в том же темпе шагал дальше. Глядя с горы на чудесный пейзаж, расстилающийся внизу, Мак пообещал себе почаще откладывать в сторону работу, чтобы бывать в этих благословенных местах: обидно жить в Эдмондсе, то есть меньше чем в часе езды отсюда, и упускать возможность общения с этой почти не тронутой природой. Мак с наслаждением вдыхал холодный чистый воздух и наслаждался прекрасными видами.
По иронии судьбы именно в этот момент полного расслабления он заметил нечто любопытное для следствия.
В нескольких ярдах от себя — там, где крутой склон примыкал к ровной тропе, — Мак увидел в гладкой почве какое-то неуместное углубление. С более близкого расстояния оно оказалось свежей ямкой в форме округлого совка — дюймов десять в ширину. В этом месте небольшой ручеек разрыхлил твердую почву и позволил появиться ямке. Теперь в ямке стояла вода — примерно четверть дюйма. Мак долгие секунды рассматривал это подобие следа, затем резко вскинул голову вверх — в том направлении, куда указывала вмятина на склоне.
Не теряя времени на дальнейшие размышления, он стал быстро карабкаться по склону. Ноги скользили, пробираться приходилось между кустами, по влажному травяному покрову и гумусу. Чтобы не загреметь с кручи вниз, Мак опустился на четвереньки. Через несколько ярдов он неожиданно оказался на горизонтальной площадке, параллельной тропе. Тут он мог встать и идти нормально. Инстинкт подсказывал, что он вот-вот должен найти нечто. Что именно — он понятия не имел. Так сказать, увижу — сразу узнаю.
Однако на самом деле Мак до того не представлял, что именно он ищет, что чуть не вступил в него.
К счастью, в последний момент он заметил, куда ступает, и отскочил назад так проворно, словно наткнулся на гремучую змею.
Поначалу Маку показалось, что с его зрением что-то не так. Он даже пару раз сморгнул для настройки фокуса. Но глаза не обманывали. Он видел то, что он видел. Никакой оптической иллюзии. Находка настолько выходила за рамки ожидаемого, что он таращился на нее без всяких профессиональных соображений. Не-по-сти-жи-мо! Мак Шнайдер, некогда один из самых крутых детективов лос-анджелесского управления полиции, перевидал столько страшного, что уже вроде бы ничего и не боялся. Но теперь струсил как мальчишка.
Повинуясь животному инстинкту, Мак быстро огляделся. И только потом позволил себе снова опустить глаза на землю. И опять его охватил непонятный ужас. Детектив смотрел на свою находку так пристально, словно надеялся, что под его взглядом она исчезнет или превратится во что-нибудь более объяснимое, более приемлемое. То совковообразное углубление, что он видел внизу, выглядело странно. Уж больно широко для человеческого следа. Но было легко предположить, что эта странность связана с обувью — ботинок или сапог большеногого человека мог надавить на почву под самым диковинным углом и оставить на первый взгляд невероятный след. Однако второй след — след голой ноги — не поддавался никаким объяснениям. Что же это такое?
