Джеймс Твайнинг - Знак Наполеона
— Значит, вам не о чем волноваться?
Повисла тишина, нарушаемая только скрипом резиновых подошв по деревянному полу да редкими окриками хранителей, заметивших посетителя с камерой или жвачкой.
— Вам стоит пройти со мной к выходу, — осторожно предложила она, и Том не стал спорить. Он увидел все, что хотел.
Они прошли через Большую галерею к лестничному пролету. Том был погружен в свои мысли, но все же почувствовал, что Леви было некомфортно рядом с ним. Вероятно, молчание для нее выглядело тревожно, учитывая общую нервозность ситуации. Через несколько шагов Сесиль заговорила нарочито обыденным тоном:
— Знаете, Леонард всегда брал ее с собой. Говорят, он так и не дописал ее.
— Кем бы она ни была.
— Вазари был уверен, что это портрет Лизы дель Джокондо. — Она успокоилась, что неловкий момент остался позади. — Вы с ним не согласны?
— Кто знает? — Том пожал плечами. — Я слышал, что картина может быть портретом Изабеллы Арагонской. Кто-то утверждает, что это не она, а сам да Винчи или один из его любовников.
— Она действительно выглядит несколько бесполо, — согласилась Леви. — Но в то время была мода, все выщипывали себе брови.
— Честно говоря, не думаю, что это важно, — вздохнул Том. — «Мона Лиза», «Джоконда» — просто имя. Суть не меняется.
— Вам она на самом деле не нравится? — с любопытством и недоверчивостью спросила она.
— Дело не в том, нравится или нет. Дело в том, что иногда она кажется мне Пэрис Хилтон в мире искусств. Ну, знаете, знаменитость просто потому, что знаменитость. Проблема в другом: за картиной тянется такой шлейф информации, что мы просто не в состоянии воспринимать ее объективно. Я даже не уверен, что «Мона Лиза» может нравиться или не нравиться. Она просто данность.
— Здесь вам стоило бы побольше думать о том, что говорите, — заметила Сесиль с усмешкой, когда они спустились в зал с греческими скульптурами. Том подумал, что улыбка ей идет больше, чем та нервная гримаса, которая чаще появлялась на ее лице. — Леонард здесь в почете.
— Знаю, знаю, у вас и за меньшее на гильотину отправляли, — рассмеялся Том.
— Мне кажется, люди недостаточно ценят то, насколько да Винчи опередил свое время. — В голосе Леви росло воодушевление и уверенность. — Он использовал ракурс и перспективу для создания иллюзии глубины. Чувственные изгибы и тончайшее сфумато тона и цвета. Отличное чувство баланса и гармонии. Но, надеюсь, скоро мы изменим такое положение дел.
— Что вы имеете в виду?
— Вы видели знаки?
Том отрицательно покачал головой.
— За последние несколько лет картина немного износилась. Мы обратились в Центр исследований и реставрации за помощью, и нам предоставлена возможность провести полное исследование и экспертизу картины. В первый раз за всю ее историю.
— В первый раз? — Тому это казалось невероятным.
— Ну, раньше, разумеется, проводились базовые тесты — с помощью рентгеновских лучей и прочего. Но это ничто по сравнению с настоящими возможностями. Лувр всегда был крайне обеспокоен сохранностью «Моны Лизы». При помощи нынешних технологий восстановления вскоре мы сможем показать всем настоящее мастерство Леонарда. Завтра картину снимут с экспозиции и перенесут в реставрационные помещения.
Они вернулись к входу в Лувр; стеклянная пирамида отражала восторженные голоса и шаги посетителей музея, превращая их в раскатистый рокот.
— Будет ли пустой тратой слов моя просьба не возвращаться? — с надеждой в голосе спросила Леви.
— Вероятно.
— Труссар считает вас источником неприятностей. Я считаю, что вы скорее притягиваете неприятности, чем вызываете их. В любом случае мы оба не хотели бы видеть вас в музее. Сегодня к вам подошла я. В следующий раз, поверьте, Труссар лично и не без удовольствия вышвырнет вас отсюда.
— Понимаю. — Том пожал протянутую руку, тонкую и холодную, словно фарфор. — Меня вы здесь больше не увидите.
— Хорошо. — На ее лицо вернулось обычное выражение. — И не беспокойтесь. Здесь она в надежных руках.
Том кивнул, но уже не слушал ее, направившись к выходу и доставая мобильный телефон.
— Арчи, это Том. Завтра картину переносят. В реставрационные помещения на второй этаж.
— Именно в этот момент Майло начнет действовать. — Вывод Арчи совпал с мыслями Тома. — У нас мало времени.
— Придумай, как попасть внутрь. Подобраться поближе. Используй все связи, какие сочтешь нужным.
— Внутрь я нас проведу. Вопрос в том, как выбраться.
— Я думаю об этом. Посмотри, что ты можешь сделать. Возможно… Арчи, я перезвоню.
Том прервал вызов, его глаза сузились, когда он понял, что не ошибся и человек, мелькнувший в толпе впереди, действительно тот, о ком он подумал. Ну что ж, в этот раз его появление не было совсем уж неожиданностью. И возможно, у Кирка появилась идея.
Том огляделся и увидел польского туриста, пытавшегося объясниться у информационной стойки. У его ног стоял тонкий кожаный портфель. Том подошел ближе, встал за туристом и, улучив момент, нагнулся, схватил портфель и быстро направился к выходу.
К счастью, на нем не было никаких особых знаков. В противном случае было бы гораздо сложнее выдать кейс за свой.
Глава двадцать девятая
Дженнифер ступила на территорию Двора Наполеона и замерла. День был удивительный — сквозь редкие окна в облаках струились бледные ленты солнечных лучей, придавая лицам прохожих какой-то демонический оттенок. Пирамида возвышалась за ее спиной, дробя фасад Лувра на тысячи одинаковых маленьких треугольных осколков, в каждом из которых отражался бледный, потертый веками камень.
Она направилась было в сторону Елисейских полей, но почти сразу остановилась. На гранитном бортике одного из фонтанов сидел мужчина. У его ног стоял кожаный портфель, а сам он внимательно изучал какой-то лист бумаги, периодически окидывая взглядом окружающие здания.
— Том? — воскликнула Дженнифер, не успев себя остановить.
Мужчина поднял голову, с виноватым выражением лица пряча то, что читал, в портфель. Сначала она задала себе вопрос — не ждал ли он ее специально, не была ли встреча подстроена? Но он никак не мог узнать о том, что она окажется в Париже, тем более в Лувре. К тому же, ну что тут было подстраивать?
— Что ты здесь делаешь?! — воскликнула Дженнифер. Он выглядел по-прежнему привлекательно благодаря невероятно голубым глазам и уверенности в себе. Даже лучше, чем раньше.
— Нет, что ты здесь делаешь? — спросил он, поднимаясь. В голосе Тома сквозило не любопытство, а скорее обвинение, словно бы она во что-то вмешивалась. Дженнифер порадовалась, что не бросилась обнимать или целовать его в качестве приветствия.
— Я на задании. Потребовалось приехать сюда на несколько дней…
— Здорово.
Она подождала, но больше Том не сказал ни слова. Ему нечего больше было сказать. Ни «я так рад нашей встрече», ни «почему ж ты не сказала мне, что приедешь». Только «здорово» и нервная улыбка.
— А ты?.. — прервала молчание она.
— Навешаю друзей.
— Здорово.
Повисло молчание. Много раз Дженнифер представляла себе их встречу, но не думала, что она окажется такой. Что бы ни случилось за прошлый год — между ними была связь. Проскочила искра. Возможно, проблема была именно в этом. Возможно, Том был смущен. Возможно, именно поэтому он вел себя так, словно был загнан в угол нелюбимой теткой на семейных похоронах. Типично для англичан! Дженнифер кашлянула, раздумывая, не стоит ли ей сейчас уйти и сделать вид, что они никогда не встречались.
— Шагал? — вдруг спросил он.
— Что?
— Дело, над которым ты работаешь?
— Но как…
Том указал на край книжки, выглядывающий из ее сумки.
— Вроде того, — призналась Дженнифер.
— Мне нравится Шагал, — кивнул Том. — Видела потолок в Опере Гарнье?
— А мне стоит посмотреть?
— Всем стоит посмотреть. — Взгляд Тома был пронзителен. — Красиво, и в то же время… в нем есть что-то демоническое. Если долго смотреть, кажется, что ты во сне. В кошмаре. В страшном, невероятном, пьяном кошмаре.
На мгновение она увидела прежнего Тома — с острым умом и затаенной страстью. Кирк отвел глаза, словно внезапно понял, что открылся больше, чем следовало бы.
— Что за дело?
— Ты ведь знаешь, я не могу…
— Да ладно, Джен, — протянул Том. — Кому я расскажу?
— Дело не в этом.
— Дело в том, что я смогу помочь. — Он снова сел на бортик фонтана. За его спиной вода текла в глубокий водосток широким потоком, напоминая стальной лист, выходящий из-под прокатного стана. — К тому же, о чем нам еще говорить?
Дженнифер сомневалась. С одной стороны, она догадывалась, что по этому поводу скажет Грин; с другой — не хотела упустить такой удобный момент для того, чтобы зацепить Тома хоть как-то, пусть даже эта попытка окажется тщетной. К тому же он был прав. Он вполне мог помочь. Дженнифер села рядом с Томом, поставив между ними сумку.
