Петр Разуваев - Синдром гладиатора
— Да… Но она же — старушка? — удивилась девушка.
«Видела бы ты эту старушку…» — подумал я. А вслух сказал:
— Она сказала, что это общее мнение.
— Ладно. Пойдем, — согласилась Даша. — В конце концов, можно купить два платья.
«М-да?» — захотелось сказать мне. Нет, я мог заплатить и за дюжину, дело не в деньгах. Но каков размах! Есть, определенно есть женщины в русских селеньях!
Двумя шагами дальше мне довелось испытать настоящее потрясение. Честно признаюсь — в жизни я видел многое. Но очередь, стоящая в магазин «SALVATORE FERRAGAMO» — такого наблюдать мне еще не приходилось. Само понятие «очередь» являлось совершенно абсурдным для заведения, в котором все цены состоят из множества нулей. И, тем не менее, у огромных стеклянных дверей магазина, деловито вытянувшись в длинную цепочку, стояло человек двадцать — кого бы вы думали? Правильно. Хорошо организованных японских туристов. Чудное зрелище.
Дальше все происходило вполне заурядно. Поскольку мужская половина избранного нами магазина имела ярко выраженный латиноамериканский характер, то лично я был абсолютно лишним человеком на этом празднике жизни. Этот стиль я не воспринимал категорически. Мне любезно выдали парочку журналов, и я погрузился в их изучение. Зато Даша явилась истинной королевой бала. Вокруг нее увивалось штук шесть очаровательных продавцов обоего пола, а примерить она желала буквально все. Поэтому процесс шел хотя и весело, но достаточно долго. И результат превзошел мои ожидания на одну единицу. Я имею в виду — единицу товара. Мы купили два платья и еще один, очень скромный, костюмчик. Интересно — когда дело дошло до оплаты, мои услуги Даша категорически отвергла. И расплачивалась сама. Кредитной карточкой «American Express». Вот такой нынче пошел дизайнер. Ее материальное положение окончательно поставило меня в тупик. В магазине она оставила около десяти тысяч долларов, причем явно не последних. Откуда у небесного создания деньги в таком количестве, я даже представить себе не мог. Какая-то сплошная загадка, а не девушка. Здрав будь, Виктор Викторович.
Фестивальный центр был расположен прямо на Piazza del Duomo в бывшем королевском дворце. Во время последней войны над ним, похоже, здорово потрудились все противоборствующие стороны. В результате чего от былого великолепия остались рожки да ножки. Хитроумные итальянцы не стали восстанавливать исторические интерьеры, а художественно подремонтировали то, что чудом сохранилось, и аккуратно накрыли все это дело потолком. Получилось вполне прилично. Законсервированные развалины, ненавязчиво освещенные множеством электрических светильников в форме свечей и факелов, отполированный до блеска каменный пол, таинственная полутьма — все это придавало внутренностям Palazzo Reale необычайно привлекательный вид. На мой взгляд, это и было главным достоинством данного приема.
В отличие от Даши я достаточно хорошо знал, что из себя представляют театральные вечера. Как правило, это праздник сугубо для своих. Всегда есть большая группа людей, которые знают друг друга сто лет и дружно веселятся в своем кругу. И меньшая часть публики, которая либо пришла покушать и серьезно этим занимается, либо просто скучает в кругу малознакомых людей. Примерно так все и обстояло. Кстати, Дашино платье за две тысячи долларов среди массы джинсов и кроссовок смотрелось очень скромненько. На мой вкус. Зато восхищенный Джорджио увивался вокруг нее как юла. Очевидно, Даша сильно преувеличила эффект проведенной с ним беседы. Было непохоже, чтобы семейное положение «очаровательной Софи» хоть чуточку смущало этого прожженного ловеласа. И опять-таки, мне это было на руку. Отговорившись необходимостью сделать пару деловых звонков в милый сердцу Лилль, я потихонечку удалился, оставив Дашу веселиться в компании Джорджио и его театральных друзей. Кстати, Стреллер там был. А в честь какого режиссера все это безобразие устраивалось, я так и не понял.
Дойдя до гостиницы, я сразу же двинулся к стойке портье.
— Да, месье Будик. Вам оставляли послание. Одну секундочку. — И молодой итальянец, выйдя в соседнее помещение, вернулся с небольшим свертком в руках.
Поблагодарив, я взял депозит и, отойдя за ближайшую колонну, вскрыл его со всеми предосторожностями. Как я и предполагал, бомбы там не оказалось. Зато в аккуратной коробочке лежали ключи и документы на принадлежащую мне машину «Мерседес-300». Я вышел на улицу и осмотрелся. Да, видимо трудностей с парковкой люди синьорины Ботоми не испытывали. Темно-вишневый «Мерседес» стоял прямо напротив отеля. Любимый цвет. Любимый размер. Чудненько!
Забравшись в презентованное мне «чудо», я первым делом внимательно изучил содержимое «бардачка». Кроме миниатюрного двухзарядного «RG-16» там нашлась кобура, приспособленная для ношения пистолета на голени, армейский нож «Сервайер» в ножнах, набор стрелок для игры в «Дартс» и клюшка для гольфа. На заднем сиденье лежала сумка, в которой я обнаружил черный спортивный костюм и мягкие кроссовки. Опять-таки черные. Лично от себя синьорина Бономи презентовала мне сотовый телефон. Вся заказанная мною экипировка наверняка была должным образом радиофицирована любопытной синьориной, но пока мне это не мешало. Кроме того, в ближайшее время я рассчитывал всерьез побороться с этой бедой. Необходимый для этого технический арсенал ждал своего часа в подвале дома синьора Марсано. Ныне, увы, покойного. Туда-то я и намеревался отправиться. Дашу будут активно развлекать еще часа два-три, насколько я успел понять широкую итальянскую натуру. Этого времени должно было с избытком хватить на все мероприятие.
Маленький блестящий ключик в замке зажигания я поворачивал с необыкновенным душевным трепетом. Прекрасно зная, сколь мало нужно, чтобы превратить новенькую машину в пылающий шар, я всегда очень опасался этого момента. И дверь держал при этом открытой, хотя и подозревал, что это вряд ли поможет. Однако и на этот раз бог миловал. Мотор завелся с тихим, довольным урчанием.
Дом синьора Марсано находился за городом, километрах в десяти по шоссе, ведущему в Бергамо. Чтобы добраться туда, мне потребовалось полчаса, включая короткую остановку на какой-то стройплощадке. Там я поменял свой пижонский костюм для приемов на более практичную и малозаметную одежку «ниндзя».
Когда я подъехал к дому, вокруг уже окончательно стемнело. Причем стемнело так, что на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Хорошо еще, что в машине нашелся небольшой, но мощный фонарик. Приладив на ноге кобуру с крошкой-«Дерринджером» и вооружившись клюшкой для гольфа, я отправился навстречу подвигам.
Из-за моей осторожности и предусмотрительности, идти до места возможного «подвига» пришлось минут десять. Примерно раз в минуту я чертыхался и клялся, что в следующий раз оставлю машину прямо под домом, невзирая на возможные последствия. Фонариком пользоваться пока не хотелось, а дорога была мало того что итальянской, так еще и проселочной. От ран и шишек меня уберегло чистое везение. Зато добравшись наконец до места, я обнаружил, что глаза почти привыкли к темноте, и я различаю массу полезных деталей. Например, что лента, которой полиция опечатала дом покойного, сорвана. Возможно, это проделки местных малолетних итальянцев. А возможно, и нет. Но в любом случае лезть сломя голову в дом явно не стоило. Плохие парни обычно любят прятаться в темноте.
У каждого дома есть как минимум два входа. Парадный и не парадный. И коли с первым получались неясности, я решил обратиться к старому, проверенному способу и нанести визит с черного крыльца. В конце концов, шел-то я без приглашения.
Дверь нашлась легко. И на ней ленты не было вовсе, более того — она оказалась открытой. Петли на ощупь показались масляными и я решил рискнуть. Перехватив клюшку как боевой шест и зажав ее подмышкой, я осторожно толкнул дверь, и… Поскольку никакого «и…» за этим не последовало, скользнул внутрь.
В доме было темно, тихо. Спокойно. Замерев посреди комнаты, я стоял, пытаясь как можно глубже уйти в себя, отрешиться от забот тела. В нем сомневаться не приходилось, наработанных рефлексов с избытком хватало на любую критическую ситуацию. То, что я делал, более всего походило на медитацию. Есида Коцукэ, который много лет учил меня этому Искусству, называл это «умением знать». Именно знать, а не видеть. Первоначально я учился достигать этого состояния во время наших зимних поездок в буддийский монастырь секты Сато, через медитацию входя в «самадхи». Сейчас все получалось проще и быстрее. И совершенно безотносительно религиозных таинств. Коцукэ-сан всегда считал это умение не более чем боевым навыком, позволяющим видеть шире, чем твой противник. А значит — сражаться удачнее и жить дольше. Что сейчас мне и требовалось.
В доме кто-то был. Даже отбросив в сторону все сверхчувственные стороны восприятия, я был в этом убежден. Синьор Марсано не курил, это я заметил еще во время нашего обеда, да и в доме не было застарелого запаха табака. Но легкий, едва заметный запах все же присутствовал. Так пахнет одежда заядлого курильщика. Стоящего в соседней комнате.
