Скотт Смит - Сумка с миллионами
– Но больше я делать этого не собираюсь, – сказал я. – Я больше не буду тебя выгораживать и спасать.
– Я не могу отвечать за него, – прошептал Джекоб.
– Просто поговори с ним. Скажи, что я сожгу деньги, если у меня появится хотя бы подозрение, что он делает что-то не то.
Джекоб опустил голову и уставился на свои коленки. Я первый раз заметил, что на макушке у него начала намечаться лысина. Честно говоря, это немного напугало меня. Если бы Джекоб был немного похудее, он был бы точной копией отца в последние месяцы его жизни. Джекоб выглядел абсолютно подавленным, сдавшимся и опустившим руки.
– Как бы я хотел, чтобы мы разделили деньги прямо сейчас и сбежали куда-нибудь.
– У нас есть план, Джекоб. И мы будем следовать ему.
– Я знаю, – ответил Джекоб и вздохнул. – Я просто сказал, чего бы мне хотелось.
На следующий день была пятница. Вечером за ужином Сара спросила меня, говорил ли я с Луи.
Я покачал головой и сказал, что с ним поговорит Джекоб.
На ужин мы ели спагетти. Сара как раз раскладывала их по тарелкам. Услышав мой ответ, она остановилась и переспросила:
– Джекоб?
Ее рука с вилкой замерла на полпути к тарелке. Сара была одета в темно-голубое платье, на фоне которого ее лицо казалось очень бледным.
Я кивнул.
– Может, будет правильнее, если ты сам поговоришь с ним? – спросила она.
– Я подумал, что будет лучше, если это сделает Джекоб. Луи послушает его, а меня – вряд ли.
Сара положила спагетти в тарелку и сказала:
– Ты уверен, что Джекоб понимает, насколько все серьезно?
– Я немного припугнул его.
– Припугнул? – переспросила Сара, взглянув на меня.
– Я сказал, что если нас вычислят из-за Луи, я расскажу в полиции про Педерсона.
– И?
– Сначала он запаниковал, но я думаю, это сработает, – добавил я и улыбнулся. – Он даже предложил убить Луи.
Эти слова, кажется, не очень впечатлили Сару.
– Как? – спросила она.
– Что – как?
– Как он хотел убить его?
– Сымитировать автокатастрофу.
Сара нахмурилась. Она намотала на вилку спагетти, положила их в рот, проглотила и сказала:
– Думаю, нам не стоит пугать Джекоба и угрожать ему.
– Я не угрожал, я просто пытался встряхнуть его, чтобы он начал делать что-нибудь полезное для дела.
Сара покачала головой:
– Если Джекоб подумает, что мы с ним заключаем заговор против Луи, то он так же легко может решить заключить заговор с Луи против нас.
– Нет, Джекоб не будет этого делать, – ответил я так уверенно, как будто идея Сары была просто абсурдной.
– Откуда ты знаешь?
– Сара, он мой брат. По-моему, это можно брать в расчет.
– Но кто ему ближе – ты или Луи? Луи гораздо больше похож на его брата, чем ты, хотя это и не так.
Я задумался. Конечно, в некоторой степени Сара была права.
– Хочешь сказать, что Джекоб может убить меня из-за денег?
– Я просто посоветовала тебе не пугать его. Этим ты добьешься только того, что он попадет под влияние Луи. У них нет семей в отличие от тебя. Им нечего терять, они вполне могут убить тебя и сбежать с деньгами.
– Но деньги спрятаны. И они не знают где.
– Ну давай представим, что они пришли сюда с ружьем, навели на тебя дуло и приказали показать, где лежат деньги. Неужели ты в такой ситуации будешь спорить?
– Они никогда этого не сделают.
– Ну тогда представь, что они навели ружье на меня, – сказала Сара и положила руку на живот. – Прямо сюда.
Я положил вилку:
– Я даже не могу представить, что Джекоб способен на нечто подобное. А ты?
– А ты можешь представить, что он убил Педерсона?
На этот вопрос я не ответил. Я почувствовал, что эти слова Сары загнали меня в тупик. Я около минуты просидел молча, глядя на жену. Передо мной снова стоял выбор. Я пытался оценить последствия одного варианта, когда бы я рассказал Саре всю правду, и другого, когда бы я сохранил тайну. Но, честно говоря, размышлять логически у меня не получилось, и в итоге я сделал выбор абсолютно случайно, так и не оценив его плюсов и минусов.
– Ну, так что? Можешь? – спросила Сара.
– Джекоб не убивал Педерсона, – быстро произнес я и снова испытал некоторое облегчение, как вчера в офисе.
Сказав это, я замолчал и смотрел на Сару, в ожидании ее реакции.
Она смотрела на меня, причем, как ни странно, ее лицо не выражало абсолютно никаких эмоций.
– Ты же сказал… – начала она.
Я покачал головой:
– Он ударил его и подумал, что старик мертв, а тот просто потерял сознание. Когда я стал усаживать его на снегоход, он начал стонать. Тогда-то я и понял, что Педерсон жив. И я добил его.
– Ты убил его?
Я кивнул, чувствуя все то же облегчение.
– Я убил его, – подтвердил я.
– Как ты это сделал?
– Я задушил его шарфом.
Сара поднесла руку к лицу. Мое признание шокировало ее. В ее глазах проскользнул страх, ужас и отчаяние. Она смотрела на меня как будто с отвращением и неприязнью. Между нами вдруг появилась невидимая стена, которая разделила нас, оттолкнула меня от Сары. Она была напугана. Но, к счастью, это длилось всего пару секунд. Сара взяла себя в руки, немного успокоилась, и разделявшая нас стена тут же исчезла.
– Зачем ты это сделал?
– Джекоб уже уехал. Я сказал, чтобы он ждал меня на мосту.
– И ты был один?
Я кивнул в ответ.
– Почему ты не сказал раньше?
Я немного подумал и ответил:
– Я боялся напугать тебя.
– Напугать меня?
– Точнее – расстроить.
Сара ничего не ответила. Она была погружена в свои мысли. Наверное, теперь она думала, насколько менялся план при только что открывшихся ей обстоятельствах. Мне вдруг стало не по себе. Мне показалось, что Сара как будто спряталась от меня, спрятала свои настоящие чувства и эмоции.
– Это так? – спросил я.
Сара взглянула на меня каким-то невидящим взглядом и переспросила:
– Что?
– Расстроилась?
– Это… – начала она, но ей потребовалось время, чтобы подобрать слова. Немного помолчав, она сказала: – Что сделано, то сделано. Прошлого не вернешь.
– Не вернешь?
– Конечно, я бы не хотела, чтобы ты делал это, но раз это случилось… я даже могу понять почему.
– Но ты бы хотела, чтобы я этого не делал?
– Не знаю, – ответила Сара и, подумав, покачала головой, добавив: – Наверное, ты был прав. Иначе мы потеряли бы деньги и Джекоба бы посадили.
Я подождал пару секунд, потом спросил:
– На моем месте ты поступила бы так же?
– О, Хэнк, откуда я могу…
– Я просто хотел бы знать, возможно ли это.
Сара закрыла глаза, как будто пыталась представить себя около тела Педерсона с шарфом в руках.
– Наверное, – наконец тихо произнесла она, – наверное, я поступила бы так же.
Я не мог поверить своим ушам. Уж если Сара поступила бы так же, как я, тогда это действительно было единственное правильное решение. Это были экстремальные обстоятельства, которые требовали именно этого решения. В конце концов, разве в реальной жизни, вне этих обстоятельств, я мог представить, что Джекоб будет бить Педерсона? Или разве мог я представить, что задушу старика шарфом? Нет, конечно, нет.
Я вдруг понял, что не просто был не в состоянии предвидеть предстоящие события, действия других людей – я не мог предвидеть свои собственные поступки. А это было не хорошо… это означало, что мы могли заблудиться, что мы попали в какой-то параллельный мир и у нас не было даже карты.
– Джекоб знает? – поинтересовалась Сара.
– Да, я сказал ему.
– Зачем?
– Джекоб тогда был в ужасном состоянии, он даже плакал. Я испугался за него и подумал, что ему будет легче, если он узнает правду и я разделю с ним груз вины.
– Он использует это против тебя.
– Использует против меня? Как? Если кто-нибудь из нас попадет в беду, то он потянет за собой другого.
– Особенно если ты будешь пугать его. Тогда они с Луи точно составят заговор против тебя.
– Сара, перестань, это уже паранойя. Успокойся, такого быть не может.
– Но у нас же есть секреты от Джекоба, ведь так?
Я кивнул.
– А у тебя с Джекобом есть секреты от Луи?
Я снова кивнул.
– Тогда почему ты думаешь, что у Джекоба и Луи не может быть секретов от нас?
Да, на этот вопрос я ответить не мог.
Поздно вечером, около одиннадцати, из Майами нам позвонила Милли, мачеха Сары. Родители Сары, как и мои, уже были на том свете. Ее мама умерла, когда Сара была еще совсем маленькой, и ее отец женился во второй раз.
Так что Милли стала Саре мачехой, когда она была еще подростком. Они никогда не были близки. Последний раз они виделись на похоронах моего тестя. Раз в месяц они разговаривали по телефону. Это был своеобразный ритуал, который обе женщины исполняли скорее из-за семейного долга, нежели из-за желания поговорить.
