Стивен Лезер - Жесткая посадка
Шеферд потянулся. Позвонки в его шее хрустнули. Тощая подушка почти не поддерживала голову. Любопытно, как отреагирует Стаффорд, если он потребует визита врача? Согласно правилу номер 20, заключенный, находящийся под следствием, имеет право на посещение собственного врача или дантиста. Шеферд растер шею обеими руками. Он посмотрел на третий этаж и увидел большого парня с бритой головой, который деловито спускался по лестнице. Облокотившись на перила, Шеферд проследил, как тот добрался до первого этажа и подошел к кухонной тележке. Здесь парень снова встал впереди очереди и получил свою порцию. Крэг Ратбон смотрел куда-то в сторону.
Парень с подносом вернулся на третий этаж, и Шеферд потерял его из виду, когда тот двинулся дальше по площадке.
Значит, Карпентер жил в дальнем конце секции. Шеферд задумался, трудно ли будет перебраться в соседнюю камеру. Очевидно, начальник тюрьмы мог бы все устроить, но это привлечет лишнее внимание. До сих пор Шеферд ни разу не видел Карпентера — ни в часы общения, ни на прогулочной площадке. А днем, когда Карпентер выходил работать, Шеферд сидел в своей камере под замком. За едой Карпентер посылал своего человека. Шеферд не знал, когда он принимает душ, но в любом случае это не самое подходящее место, чтобы заводить разговоры с незнакомцами.
Ли поднялся по лестнице, неся ужин на пластмассовом подносе.
— Как дела, Боб? — спросил он.
— Чуть не умер от скуки, — ответил Шеферд.
— Если ты начал сотрудничать, то тебе найдут работу. Может, поставят на упаковку завтраков.
— Что это такое?
Ли направился к камере. Шеферд последовал за ним.
— Наборы, которые нам выдают по вечерам. Пакетик чая, сахар, молоко и хлопья. Их пакуют в одном из цехов. Обычно туда посылают новичков.
— К черту завтраки. Как мне устроиться уборщиком? Ли рассмеялся.
— Никак. Здесь нужны связи. Я уже говорил — потолкуй с Диггером.
— А кто сейчас в бригаде?
— Из нашей секции шесть человек. Чарли Уэстон, арестован за финансовые махинации. Наверное, припрятал где-нибудь денежки и купил эту работу в первую же неделю. Потом черный парень по кличке Хомяк. Он не платит, но оказывает Диггеру разные услуги.
— Хомяк?
— Да, паренек торговал крэком в Сохо. Носил пакетики во рту. Запихивал их столько, что щеки раздувались, как у хомяка. Когда его поймали, он не сумел все проглотить.
Ли улыбнулся.
— Кто еще?
— Джинджер, живет прямо под нами, фанат «Юнайтед», с рыжей шевелюрой. Уже шесть месяцев в уборщиках. Его жена на воле платит Диггеру.
Они вошли в камеру. Шеферд остался у двери, а Ли сел за стол и начал наматывать на вилку спагетти.
— Откуда ты все это знаешь, Джейсон?
— В тюрьме нет секретов, приятель. Джинджер сболтнул соседу по камере, тот поведал моему другу Джонно, Джонно передал мне. Здесь больше нечем заниматься, лишь сплетни и телевизор. Сначала думаешь, что будешь держать язык на замке, но рано или поздно теряешь бдительность. Ничего не поделаешь. Если только тебя не посадят в одиночку.
— Значит, Чарли, Хомяк и Джинджер. Кто еще?
— А тебе зачем?
— Хочу знать своих конкурентов.
— Дело не в конкуренции, надо просто заплатить Диггеру.
— У меня нет денег, чтобы заплатить. Придется проявить изобретательность.
— Не думаю, что Диггер это оценит, — усомнился Ли.
— Посмотрим. Кто еще?
— Парень по имени Юржак. Босниец или что-то в этом роде. Зарезал сотрудника иммиграционной службы. Полный придурок, любит командовать. Сидит на третьем этаже. Да, еще Карпентер, с того же уровня. Наркоторговец. Говорят, на воле у него остались миллионы.
Ли наморщил лоб.
— Сколько получилось, пятеро? — Он перечислил фамилии и кивнул. — Да, и Куви с первого этажа. Обычно он убирается в душе. Огромный парень с голым черепом и наколкой в виде бульдога.
Шеферд видел его прошлым вечером — тот мыл пол после того, как увезли передвижную кухню.
— Не похоже, чтобы у него водились деньги.
— Верно, но ты попробуй отобрать у него швабру. Даже Диггер не решится. Знаешь, почему его прозвали Куви?
— Нет.
— Это уменьшительное от «кувалда». Его любимое оружие. Он был в команде уборщиков еще до того, как здесь появился Диггер. Остальных тот выгнал, но с Куви ему справиться не удалось. Ты собираешься ужинать?
— Я не голоден.
— А что заказывал?
— Корнуэльский пирог.
— Слушай, может, сделаешь мне одолжение и сходишь за ним? Если он тебе не нужен, я оставлю его на будущее.
Шеферд направился к двери.
— И булочку захвати, хорошо?
Шеферд остановился и посмотрел на Ли:
— Что-нибудь еще, ваше величество?
Ли вскинул руки:
— Без обид, Боб. Просто жаль, что добро пропадает.
Шеферд усмехнулся:
— Еда в обмен на информацию, Джейсон.
* * *На следующий день Шеферду не дали никакой работы, поэтому утро он провел в камере. В обед его выпустили, потом заперли снова. Ближе к вечеру дверь открыл Крэг Ратбон.
— Все еще без работы? — осведомился он.
— Скоро подкинут, — ответил Шеферд. — Чем тут еще заняться?
— Скорее всего тебя пошлют в одну из мастерских, — предположил Ратбон. — Или в прачечную. Я могу поговорить с мистером Стаффордом.
Меньше всего Шеферду хотелось оказаться в мастерской. Он должен подобраться ближе к Карпентеру, а значит, стать уборщиком. Для этого необходимо договориться с Диггером или заставить кого-нибудь из бригады отказаться от своей работы.
— К тебе пришел адвокат, — сообщил Ратбон.
— Да, он обещал заглянуть.
Ратбон отступил в сторону, выпустив Шеферда из камеры, и они вместе направились к лестнице.
— Что говорит адвокат? — поинтересовался Ратбон.
— Советует пойти на сделку, раз меня поймали с поличным. Но я не стукач.
— Воровской кодекс чести?
— Ты ведь знаешь, что бывает в тюрьме со стукачами.
— Будешь мотать на полную катушку? Вооруженный грабеж и нападение на полицейского? Могут дать пожизненное.
— Посмотрим, — пожал плечами Шеферд.
— Желаю удачи, — произнес Ратбон, и в его голосе прозвучала искренность.
Он проводил Шеферда по коридору в административный блок, расположенный ближе к выходу из тюрьмы. Шеферд уже привык к особому ритму движения конвоируемого заключенного, когда приходилось останавливаться у каждой зарешеченной двери и отступать в сторону, чтобы охранник открыл замок, проходить вперед первым и ждать, когда дверь закроют снова.
Харгроув ждал его в комнате для допросов. Ратбон напомнил, что его можно вызвать с помощью звонка, закрыл дверь и оставил их одних.
— Как успехи? — произнес Харгроув.
— Я здесь всего два дня и постоянно сижу взаперти.
— Ты уже виделся с Карпентером?
— Нет, но я над этим работаю.
— Работай поживей, Паук.
Шеферд вспыхнул и в бешенстве посмотрел на суперинтенданта.
— Вы хоть представляете, что это за место? Здесь гребаная тюрьма строгого режима, а не детский лагерь. Я не могу просто так постучаться в камеру Карпентера и предложить ему чашку чаю.
Он раздраженно откинулся на стуле. Харгроува обеспокоила его реакция.
— Ты в порядке? — спросил он.
— А вам как кажется?
В окне появились Ратбон и лысый охранник, который был здесь во время первого визита Харгроува. Суперинтендант улыбнулся и кивнул, словно вел с Шефердом приятную беседу.
— Я знаю, тебе сейчас нелегко, — промолвил Харгроув, — и задача у тебя очень трудная. Но и нам приходится несладко. Один из экспертов министерства подвергся нападению. Доктор Гари Нелсон. Он должен был выступить в суде и подтвердить подлинность записей, сделанных Элиотом и Роупером.
— С ним все в порядке?
— Его порезали. Угрожали ему и жене. Нелсон взял больничный и отказался от участия в процессе. Он винит нас в том, что мы его не защитили.
— По-вашему, он не прав?
Харгроув сокрушенно вздохнул.
— Мы не можем обеспечить круглосуточную охрану каждому человеку, замешанному в этом деле. Нелсон был одним из многих технических специалистов, приглашенных обвинением. Есть еще с полсотни полицейских, детективов, таможенников и судмедэкспертов, они тоже принимали участие в расследовании. Чтобы защитить всех, нам потребуется человек пятьсот. У лондонской полиции нет таких ресурсов.
— Вы сказали Роуперу?
— О Нелсоне? — Харгроув покачал головой. — Если он испугается, все дело рухнет. И если с ним что-нибудь случится — тоже. Ты наша главная надежда, Паук.
— Знаю. Мне очень жаль.
Шеферд провел рукой по волосам. Он чувствовал себя грязным. За все время пребывания в тюрьме Шелтон ему лишь раз разрешили сходить в душ. Он регулярно чистил зубы, но после тюремной пасты во рту всегда оставался неприятный вкус.
— Раньше мне не приходилось заниматься этим по двадцать четыре часа в сутки, — заметил Шеферд. — Обычно я возвращался домой или в другое место, где мог побыть самим собой.
