Всеволод Данилов - Бизнес – класс
Дашевский подскочил к монитору, склонился:
– Полчаса ни с кем не соединять.
Подсел, чем подчеркнул доверительность предстоящей беседы. По неуютной своей привычке заглянул в глаза, едва не протаранив Коломнина острым, словно карабельный таран, носом:
– Что у нас нового по Островому?
– По Островому?! – от неожиданности Коломнин смешался. Темы этой президент банка старался избегать, а если поминал, то не иначе как затем, чтоб съязвить по поводу паскудной, по его определению, работы Коломнинского управления.
За два года до того внезапно рухнул АМО – небольшой банчок, задолжавший «Авангарду» порядка трех миллионов долларов. Главной причиной краха стало воровство бывшего его президента Василия Острового. Наделав долгов, Островой подписал три платежки на общую сумму девять миллионов долларов, по которым деньги оказались переведены в Швейцарию на его личный счет. И вечером того же дня отбыл следом.
Опростоволосившиеся владельцы банка засуетились и даже подали иск к дезертировавшему президенту в суд Женевского каньона, успев заблокировать на его счету украденные средства. Но вернуть их без длительной судебной тяжбы было невозможно. Меж тем пробоина оказалась слишком велика для малюсенького банчка, и через короткое время АМО принялся стремительно тонуть.
Коломнин, узнавший о происшедшем ранее прочих кредиторов, бросился изучать баланс банка. Увы! Ничего хоть сколь-нибудь ценного он там не обнаружил. К тому же в отношении АМО вот-вот должны были начать дело о банкротстве. И тогда по закону даже то немногое, что можно было продать, растворилось бы в общей конкурсной массе.
Недолго думая, Коломнин сделал единственное, что успевал в таком цейтноте: договорился с владельцами и оформил задним числом договор, по которому банк АМО уступил банку «Авангард» в счет долга свои права требования к господину Островому. И теперь оставался последний способ вернуть безнадежно, казалось, потерянные деньги, – выбить их из пустившегося в бега банкира.
Вслед за тем Коломнин съездил в Генеральную прокуратуру и договорился о возбуждении уголовного дела против Острового по факту крупного мошенничества. Дело было поручено старшему следователю по особо важным делам Геннадию Волевому. С Волевым Коломнину приходилось сталкиваться и раньше при расследовании уголовных дел, когда сам Коломнин работал в Управлении по борьбе с экономическими преступлениями МВД, а Волевой – следователем Московской прокуратуры. Взаимодействовали они с удовольствием: оба злые, дотошные, напористые. Потом жизнь разбросала: Коломнин вышел в отставку и поступил сначала в банк «Светоч», а после внезапного его краха в 1998 году, по рекомендации Ознобихина, – в «Авангард», Волевой – перешел в Генпрокуратуру. За дело Волевой взялся с азартом – как и многие другие, устал смотреть, как внаглую, безнаказанно растаскивают по мышиным углам то, что создавалось десятилетиями, – обескровливая страну. Перспектива затравить и отправить под суд крупного мошенника, укрывающегося за рубежом, его увлекла. Да и Коломнин загорелся. Для него здесь счастливо объединились интересы государства, на которое он проработал свыше пятнадцати лет, и нынешнего хозяина – банка.
Коломнин организовал визит Волевого к Дашевскому, во время которого стороны договорились о постоянном сотрудничестве: банк финансирует затраты на международный розыск, без чего нищая прокуратура не смогла бы даже командировать следователя за рубеж; а прокурорская сторона, хоть и негласно, постоянно информирует банк о всяком достигнутом результате. При этом Дашевский и Волевой пожали руки в подтверждение того, что любое серьезное решение будет приниматься только по согласованию с другой стороной и, ни в коем случае, не в ущерб ей.
Поначалу Дашевский горячо интересовался ходом следствия. Но все оказалось чрезвычайно непросто. Объявление в международный розыск через Интерпол, бесконечные согласования и утрясания с полицией других стран, где предположительно скрывался Островой, отнимали время, время и время. И хоть благодаря цепкости Волевого кольцо вокруг Острового сжималось, но и теперь – спустя два года – никто не мог бы сказать, чем все это закончится. Во всяком случае США для принятия решения о депортации затребовали такой пакет документов, что впору было открывать второе уголовное дело. Островой впрочем рисковать не стал и попросту перепорхнул в Венесуэлу, гражданином которой нечаянно оказался. Выругавшись, Волевой принялся за новые запросы. Не многим лучше обстояло дело и с гражданским иском. Банковские юристы, до того любившие помянуть недобрым словом неповоротливость российской юстиции, теперь, впервые столкнувшись с швейцарским правосудием, начисто исчерпали запас ненормативной лексики. Швейцарские адвокаты, представлявшие Острового, с милой непринужденностью раз за разом находили поводы для оттяжки слушаний. Ничтожные – по мнению российской стороны. Но – безусловно важные, по мнению суда. Так что слушания переносились и переносились. И всякий раз – на три-шесть месяцев.
А еще текли банковские деньги. И когда расходы приблизились к цифре сто тысяч долларов, оптимизм Дашевского рассеялся окончательно. И сам этот случай поминал он теперь на планерках в основном как пример бездарной траты банковских средств – ради удовлетворения личных амбиций некоторых горе-руководителей. Коломнин терпел, но – не отступался.
Правда, забрезжил наконец и свет в конце тоннеля. Настырный Волевой слетал в командировку в Венесуэлу и сумел как-то убедить местные власти начать процесс депортации. Но это опять же требовало терпения и времени. И веры в конечный результат. Чего у Дашевского больше не было. Так что прозвучавший неожиданный вопрос неотвратимо влек за собой приказ прекратить всякие действия по этому материалу, а убытки списать. Коломнин изготовился отчаянно защищаться.
– По последним данным Волевого, Островой по-прежнему в Венесуэле.
– Плевать я хотел на Волевого. Островой – в Швейцарии! – объявил Дашевский.
– В Швейцарии?! – Коломнин осекся. – Почему именно в Швейцарии? Да и как пролетел? Он же в розыске по Интерполу!
– Розыски, фигозыски! Ментовская болтовня и – пустой перевод банковских денежек. По поддельному паспорту. Вчера он вышел на Андрея Янко. Знаком с таким? – Конечно. Генеральный управляющий «Авангард финанс групп». Встречались как-то.
– Да. Наша дочерняя компания – форпост в Швейцарии. Островой хочет встретиться с кем-то из руководителей банка.
– Наверняка будет просить о мировой! Загнал, стало быть, его Волевой.
– Банк его загнал. Банк! И наши вбуханные деньги. Как думаешь поступить?
– Так что тут думать? Немедленно сообщу Волевому. Он выйдет на швейцарцев. Завтра же арестуют. Не позже чем через неделю будет сидеть в Бутырке… Что-то не так?
– Все не так, – выпуклые глаза Дашевского были исполнены демонстративного разочарования. В них читалось неприкрытое: « Ничего хорошего я о тебе, по правде, давно не думаю. Но – чтоб настолько?». – Ну, засунете вы его в тюрьму. Дальше что?
– Обработаем.
– Обработаем! – передразнил Дашевский. – Точно говорят: мент, он на всю жизнь мент. Тебе б куда-нибудь в молотобойню. Соображай! Сколько в прокуратуре заявлений набралось от других кредиторов? Не слышу?!
– Еще на пятнадцать миллионов.
– То-то. А у него на все про все девять лимонов арестовано. И кто сказал, что нам наши денежки выдадут, а других с носом оставят?
– У нас есть договор с прокуратурой.
Дашевский расхохотался.
– Да как только Островой окажется под замком, прокуратура и думать о всяких договоренностях забудет. И с удовольствием начнет «разводить» кредиторов.
– Я давно знаю Волевого. Он человек слова.
– О чем ты, Сергей?! – Дашевский с некоторым даже сочувствием заглянул в лицо подчиненному. – Кто такой этот Волевой? Обычный цепной пес!
Последние слова, как показалось Коломнину, он произнес с особым чувством, как бы перебрасывая их и на самого собеседника: «Знай свое место!».
– И не ему решать. А среди кредиторов есть не слабые людишки. Так что кому выйти на генпрокурора, чтоб похлопотать за свои денежки, найдется. И получится, как в беге, когда один «зайцем» тянет на себе всю дистанцию, а на финише первыми становятся другие. За его спиной отсидевшиеся. Так вот: я в бизнесе «зайцем» быть не желаю.
Дашевский в своей манере сделал неожиданную паузу, провоцируя тем ответную реакцию. Но Коломнин, понявший, к чему тот клонит, упрямо молчал.
– Завтра вылетаешь в Швейцарию, – жестко объявил Дашевский. – Визу по моему указанию уже оформили. Доверенность на ведение переговоров и подписание любых соглашений от имени банка – тоже. Янко организует встречу с Островым. Подлинники документов по АМО у тебя?
– Да, в сейфе, – неохотно подтвердил Коломнин. В свое время он категорически отказался передать их следствию. И даже пригрозил уничтожить в случае попытки выемки. Не передал как раз в силу того, на что намекал перед тем Дашевский: слишком велик был риск, что драгоценные доказательства окажутся «выкуплены» у кого-то из прокурорских начальников, имеющих доступ к делу.
