Сара Шепард - Безупречная
За исключением…Мона воспользовалась Старым Служакой сразу через несколько недель после того, как она и Ханна подружились, тогда, когда Мона все еще была беспомощной.
Она в отчаянии написала сообщение Ханне, которая была на занятии по санитарной подготовке, и Ханна примчалась в туалет с запасными форменными юбкой и блузкой, которые держала в своем шкафчике.
Ханна припомнила, что скатала промокшую юбку Моны в полиэтиленовый пакет Фреш Филдс и выскользнула из кабинки, так что Мона могла потихоньку переодеться - Мона всегда эксцентрично относилась к переодеванию перед другими людьми.
Как могла Мона этого не помнить?
Как будто в ответ Старый Служака взорвался.
Когда колонна голубоватой туалетной воды выстрелила в воздух, Ханна завопила и прижалась к противоположной стене кабинки.
Несколько тяжелых капель попали на спину Ханне и она свернулась у стены кабинки, и наконец начала рыдать.
Она ненавидела, что Мона в ней больше не нуждалась.
И что Эли была убита.
И что ее отец все еще не позвонил.
Почему это происходит? Что она сделала, чтобы это заслужить?
Как только Старый Служака успокоился и перешел в бульканье, открылась входная дверь.
Ханна делала слабые судорожные вдохи, пытаясь сохранять тишину.
Кто бы это ни был, он шел к кабинкам и Ханна выглянула из-под двери.
Она увидела пару громоздких, черных, мальчишечьих туфель.
- Привет? - произнес мальчишечий голос.
- Тут…тут кто-нибудь есть?
Ханна закрыла свой рот рукой.
Что парень делает в этой уборной?
Разве только…Нет.
Она не могла.
- Ханна? - туфли остановились напротив ее кабинки.
Ханна тоже узнала голос.
Она посмотрела в трещину в двери.
Это был Лукас, парень из Rive Gauche.
Она видела кончик его носа, длинный локон светлых волос.
На его лацкане был большой значок "ВПЕРЕД, РОЗВУДСКИЕ ФУТБОЛИСТЫ!" - Как ты узнал, что это была я?
- Я видел, как ты сюда вошла, - ответил он.
- Ты же знаешь, что это уборная мальчиков, верно?
Ханна ответила смущенным сопением.
Она сняла влажную куртку, прошаркала из кабинки к раковине и сильно надавила на дозатор мыла.
Мыло пахло тем самым искусственным запахом миндаля, который Ханна ненавидела.
Взгляд Лукаса отметил кабинку Старого Служаки.
- Эту штуку прорвало?
- Да.
И затем Ханна больше не смогла контролировать свои эмоции.
Она сгорбилась у раковины и ее слезы закапали в слив.
Лукас какой-то момент стоял, а потом положил руку на середину ее спины.
Ханна почувствовала легкую дрожь.
- Это всего лишь Старый Служака.
Его прорывает почти каждый час.
Ты это знаешь.
- Дело не в нем.
Ханна схватила шершавое бумажное полотенце и прочистила нос.
- Моя лучшая подруга ненавидит меня.
И она делает так, чтобы все остальные тоже меня ненавидели.
- Что? Конечно, она так не делает.
Не сходи с ума.
- Да, делает! - высокий голос Ханны отскочил от плитки на стенах уборной.
- Мона теперь зависает с этими девчонками, которых мы обычно ненавидели, и она распускает обо мне сплетни, все потому, что я пропустила Другодовщину, и самолет написал в небе "Бздани с Моной" вместо "Празднуй с Моной", и она отменила мое приглашение на вечеринку по случаю дня рождения, а я думала, что я ее лучшая подруга! - она произнесла это все в длинном предложении на одном дыхании, не осознавая, где находится и с кем разговаривает.
Когда она закончила, она уставилась на Лукаса, внезапно разозлившись, что он был тут и все это слышал.
Лукас был таким высоким, он практически должен был пригнуться, чтобы не задевать потолок головой.
- Я могу начать распускать слухи про нее.
Может, например, про то, что у нее есть болезнь, от которой она не может избавиться, но когда никто не видит, она тайно есть свои сопли?
Сердце Ханны растаяло.
Это было грубо…но еще забавно…и мило.
- Да все в порядке.
- Ладно, но предложение в силе.
Лукас серьезно смотрел на ее лицо.
В жутком зеленом свете уборной он был действительно милым.
- Слушай! Я знаю кое-что, что мы можем сделать, чтобы приободрить тебя.
Ханна недоверчиво посмотрела на него.
Что Лукас себе думает, раз он видел ее в уборной, они теперь друзья?
Но она была любопытной.
- Что?
- Не могу тебе сказать.
Это сверхсекретно.
Я зайду за тобой завтра утром.
Ханна бросила на него внимательный взгляд.
- Вроде свидания?
Лукас поднял руки, отрекаясь.
- Вовсе нет.
Просто как…друзья.
Ханна сглотнула.
Прямо сейчас ей нужен был друг.
Плохо.
- Хорошо, - тихо сказала она, ощущая себя слишком измученной, чтобы спорить.
Затем она со вздохом вышла из мужской уборной Старого Служаки и направилась на следующий урок.
Странно, но она чувствовала себя чуточку лучше.
Но когда она завернула за угол к крылу иностранных языков, Ханна потянулась накинуть куртку и почувствовала что-то на спине.
Она стащила помятый кусок бумаги.
На ней была розовая надпись, написанная острым почерком: "Пожалейте меня".
Ханна оглянулась вокруг, на проходящих мимо учеников, но никто не обращал внимания.
Как долго она шла с запиской на себе? Кто мог это сделать? Это мог быть кто угодно.
Она была в толпе на протяжении всего пожарного учения.
И там были все.
Ханна посмотрела вниз на бумажку в своей руке и развернула ее.
На обратной стороне было напечатанное сообщение.
Ханна ощутила знакомое чувство слабости в животе.
Ханна: Помнишь как ты видела Мону, покидающую клинику пластической хирургии Билл Бич? Привет, липосакция!! Но, цыц! От меня ты этого не слышала.
Э.
ЖИЗНЬ ПОДРАЖАЕТ ИСКУССТВУ
В четверг в полдень во время ланча Ария повернула за угол административного крыла Розвуд Дэй.
У всех учителей тут были кабинеты и они часто давали частный урок или консультации ученикам во время ланча.
Ария остановилась у закрытой двери кабинета Эзры.
С начала года тут многое изменилось.
Он установил белую доску, и она была заполнена записками от учеников, написанными синей пастой.
"Мистер Фитц, хочу поговорить про мой доклад о Фицджеральде.
Загляну после уроков.
Келли".
Внизу была цитата из "Гамлета": "Подлец, улыбчивый подлец, подлец проклятый!" Под доской для записей было вырезанное из Нью-Йоркера изображение мультяшной собаки на терапевтической кушетке.
А на дверной ручке была табличка "Не беспокоить" из Дэйз Инн; Эзра развернул ее стороной "Горничная, пожалуйста, уберите в комнате".
Ария нерешительно постучала.
- Войдите, - услышала она с той стороны.
Она ожидала, что Эзра будет с каким-нибудь учеником - из услышанных в классе обрывков, она подумала, что его ланчи всегда заняты, - но он был один с коробкой хэппи-мил на столе.
Комната пропахла макнагетсами.
- Ария! - воскликнул Эзра, подняв бровь.
Какой сюрприз.
Садись.
Она плюхнулась на колючую твидовую кушетку Эзры - что-то вроде этого было в кабинете директора Розвуд Дэй.
Она указала на его стол.
- Хэппи мил?
Он смущенно улыбнулся.
- Я люблю игрушки.
Он поднял вверх машинку из какого-то детского мультфильма.
- Макнаггет? - он предложил коробку.
- Я взял барбекю.
Она отмахнулась от него.
- Я не ем мяса.
- Точно.
Он ел жареную картошку, его взгляд встретился с ее.
- Я забыл.
Ария чувствовала что-то в воздухе - смесь близости и дискомфорта.
Эзра смотрел в другую сторону, вероятно, ощущая то же самое.
Она оглядела его стол.
Он был завален кипой бумаг, мини-дзэн садом камней и примерно тысячей книг.
- Так… - Эзра вытер рот салфеткой, не замечая выражения лица Арии.
- Что я могу для тебя сделать?
Ария оперлась локтем на подлокотник кушетки.
- Что ж, мне интересно, могу ли я получить отсрочку для моего эссе по "Алой букве", которое надо сдать завтра.
Он опустил свою газировку.
- Правда? Я удивлен.
Ты никогда ни с чем не опаздывала.
- Я знаю, - пробормотала она смущенно.
Но дом Эккардов не способствовал обучению.
Во-первых, там было очень тихо - обычно Ария училась, слушая одновременно музыку, телевизор и Майка, орущего по телефону в соседней комнате.
Во-вторых, трудно было сосредоточиться, когда она чувствовала будто за ней кто-то наблюдает.
- Но это не беда, - продолжила она.
- Все, что мне нужно - эти выходные.
Эзра почесал свою голову.
- Что ж… я пока еще не устанавливаю политику отсрочек.
Но хорошо.
Только в этот раз.
В следующий раз я вынужден буду понизить тебе оценку.
