Лорен Бьюкес - Зоосити
— Дурное влияние!
— В каком смысле?
— Слишком коммерческий проект!
— Разве плохо, что их подпирает опытный продюсер вроде Оди Хьюрона?
— Что?
— Я сказала, Оди опытный… — Я кричу громче, но мои слова заглушаются мощным припевом:
Убей меня… Возьми меня… Убей меня…
Возьми меня… Унеси ото всех!
— Да, он хозяин «Контрреволюции»! — кричит в ответ Девушка-с-Пирсингом.
Вот это сюрприз! «Контрреволюция» — самый модный клуб в Йоханнесбурге. Журнал «011» называет его «сногсшибательным и зубодробительным». Кстати, тот же журнал присвоил главному хиту «и-Юси», песне «Спарк» — «Искра» — четыре звезды. Их стиль в статье назвали «свирепым, беспощадным подростковым афропопом».
— Самый крутой ночной клуб, детка! — кричит Девушка-с-Пирсингом. Джо хлопает ее по плечу и кивком указывает на туалет. Они уходят вместе; Девушка-с-Пирсингом на ходу достает из джинсов клочок бумаги. Меня оставляют наедине с Турецким Огурцом — Генри.
— Джо говорил, ты дружишь с Сонгвезой? — кричу я.
— Да! Раньше мы с ней частенько тусовались!
— Почему раньше?
Генри что-то орет в ответ, но я ничего не слышу.
— Может, выйдем проветримся? Здесь ничего не слышно!
У дверей черного хода не продохнуть от курильщиков.
— Так что ты говорил?
— Я сказал, что Сонг забавная. Себе на уме. Захотела сняться в сериале, но там действие происходило на море. Героиня по сюжету должна была плавать. Ее спросили, умеет ли она плавать, и она ответила: конечно, умеет.
— А она не умеет?
— Раньше не умела. Понадобилось — научилась. Буквально за выходные! Мы пошли в спортивный клуб, и она сразу бросилась в воду, причем на глубине… Чуть не утонула!
— Ей дали роль?
Генри качает головой:
— Она соврала насчет своего возраста. Сценарист запланировал много эротических сцен. Они не имели права снимать несовершеннолетнюю актрису. Не знаю, почему на студии сразу не выяснили, что ей всего пятнадцать…
— А ты не староват, чтобы вязаться к малолетке?
— Все наоборот, Сонг сама ко мне вязалась. Мы с ней познакомились в ночном клубе — она там вечно ошивалась. Зависала на всю ночь. У нее много друзей среди вышибал.
— Да-да, я что-то слышала о ее парне…
— О каком именно? Парней у нее целая куча. Надолго она ни с кем не задерживается, порхает, как бабочка.
Я понимаю, что задела его за живое.
— Значит, сейчас у нее никого нет?
— Ну, был такой Джабу. Увлекался панк-роком. Но он оказался самым настоящим козлом.
— Вот как?
— Прислал ей эсэмэску, что все кончено. Прикинь! Конечно, к тому дело и шло… Знаешь, где они с ним познакомились? В клинике для реабилитации наркозависимых, не где-нибудь! Она целый день провалялась у меня на диване в истерике. Но ты ведь знаешь Сонг… Она вытолкала из себя Джабу. Изжила его, так сказать, отряхнулась и пошла дальше.
— После него она с кем-нибудь встречалась?
— Хм… Я знаю, что на прошлой неделе она целовалась с барабанщиком… из «Бумажного ножа», они металл играют. Такой… типичный барабанщик, как в анекдоте: чем барабанное соло похоже на насморк? Все могут точно сказать, когда оно началось, но никто не может сказать, когда оно закончится… А можно его подержать? — выпаливает он и тянется к Ленивцу. Видимо, ему давно уже хочется попросить меня об этом.
— Он кусается.
— Я осторожно, обещаю! Пожалуйста! Всего на пять минут!
— Он на руки пойдет, но неохотно.
— Да, все нормально.
Я нехотя даю ему Ленивца, предварительно слегка потискав его — намекаю, чтобы вел себя хорошо. К моему удивлению, Ленивец радостно карабкается Генри на руки и тычется носом ему в шею.
— Ух ты! Тяжеленный какой!
— Знаю.
— Но очень, очень мягкий. Ух ты!
— И это я тоже знаю… — Я не спешу обратить внимание Генри на то, что Ленивец жует воротник его пестрой рубашки. — Как по-твоему, Сонг способна убежать с тем барабанщиком? А может, вернулась к Джабу?
Генри качает головой:
— Нет, уж если Сонг с кем порвала, то навсегда. Джабу повел себя как полный урод. Она ни за что не простит его, не вернется к нему. А барабанщик для нее слишком тупой.
— Может, у нее есть кто-то еще?
— Да… Последнее время к ней подъезжал вышибала из «Контрреволюции». Все беседовал с ней за жизнь, да так серьезно… А ведь он уже старый пень, ему лет тридцать, не меньше! — Генри закатывает глаза от возмущения. — Правда, ничего у него не вышло. Сонг, может, и шлюха, но не дура.
— Как зовут вышибалу?
— Хм… Не помню. Но в «Контре» он самый крутой! Бицепсы размером с твою голову. Не знаю, то ли он с утра до ночи качается, то ли сидит на стероидах, то ли от рождения такой. В общем, увидишь — сразу узнаешь.
— Когда ты видел Сонг последний раз?
— Где-то неделю назад, в Ньютауне… Она тусовалась в «Информере».
— Ничего не понимаю. По твоим словам, она зависает в рок-кафе, любит металл и панк-рок. Почему тогда сама поет афропоп?
— Зачем ты пишешь статью для «Кредо»? Наверняка хочешь подняться повыше. Сегодня «Кредо», а завтра, может, напишешь для Dazed&Confused…
— Ты не в курсе, почему она не подходит к телефону? Бывают у нее такие заскоки?
— Нет, обычно она сразу подходит, если звонит кто-то важный. А ты для нее важна, уж ты мне поверь. Она прекрасно понимает, что ей нужна раскрутка.
— Чтобы подняться повыше.
— Ага… Слушай, забери его, а? — жалобно просит Генри и сует мне Ленивца. Наконец, до него доходит, что моя зверюшка не монтируется с его модной рубахой в турецких огурцах.
Мы возвращаемся в зал. Джо и Джульетта уже вернулись; девушек на сцене сменяет квартет юнцов в шерстяных шлемах с прорезями для глаз и носа. Наверное, это и есть «Цоци» — кто же еще?
— Нравится тебе здесь? — спрашивает Джо, наклонившись к самому моему уху, потому что играют «Цоци» сипло и громко — хип-хоп, виртуозно сочетаемый с масканди.
— Поучительно! — кричу я в ответ.
— А может, пошли отсюда? — Губы Джо расползаются в лукавейшей улыбке. — До моей квартиры семь с половиной минут!
— Нет, лучше подвези меня в Зоосити! — Он меняется в лице; я широко улыбаюсь. — Да ты не бойся! Шансы за то, что тебя там подстрелят, всего один к трем! — Вдруг я жмурюсь от вспышки: вернувшийся Дейв снимает меня крупным планом.
— Скажи: «Папарацци», — ухмыляется он.
Услышав про Зоосити, все оживляются. Дейв не может устоять против обещания экскурсии.
— Часто бываешь в Зоосити? — интересуюсь я.
— Наша контора совсем рядом. Как-то, лет семь назад, я подкараулил Лили Нобомву. Она «голосовала» на углу Кутзе-стрит. Там же была ее «точка», где она покупала крэк, — отвечает Дейв. — Помню, лицо у нее было все в синяках… Продюсер ее избивал. Ну, я ее подвез до центра… Она была очень довольна. Потом попросила у меня сто рандов взаймы.
— Продюсер — это часом не Оди Хьюрон?
— Он самый. Сволочь он последняя.
Дейв наклоняется вперед между сиденьями и делает снимки из машины. Фотографирует деревья, увешанные целлофановыми пакетами, словно рождественскими украшениями, проституток, которые кучкуются под еще целыми фонарями на Яуберт-Парк. Они стоят в островках света, словно на сцене.
— Кстати, ее труп так и не нашли! Возможно, она до сих пор обитает где-то здесь.
— Лили Нобомву? Хочешь сказать — ее дух остался на Земле, как дух Элвиса? Прямо так и представляю, как они вдвоем шляются по придорожным барам на Шестьдесят шестом шоссе и чокаются с зелеными человечками… — хихикает Джо. — Кстати, ведь у вашего одиозного Оди тогда тоже был свой клуб! Помнишь, Зинз? Он назывался «Синтезатор»!
— Тогда я так напилась, что никакого «Синтезатора» не запомнила… Как и «Алькатрас», и «Двести шестой»…
— «Синтезатор» закрылся сто лет назад, — говорит Дейв. — Кажется, туда вломились грабители, а закончилось все плохо. Если мне не изменяет память, тогда погибли два человека. Наверное, именно поэтому Хьюрон так надолго уходил в тень…
— Надо обязательно заехать в «Контрреволюцию». Тебе там понравится! — перебивает его Джо.
— Похоже, модное заведение.
— Да-да, тебе там будет интересно… С антропологической точки зрения.
— Сейчас сверни налево и остановись у вывески «Истинные верующие», — инструктирую я, тыча на молитвенный дом очередной секты.
Вдруг Дейв оживляется:
— Вот о чем тебе надо писать на самом деле! Поп-музыка — фигня! Гораздо интереснее взгляд на Зоосити, так сказать, изнутри…
— И кто будет читать мои опусы о собачьих сварах и «бывших людях»?
— Что такое собачьи свары? — спрашивает Джо.
— Сам догадайся. Призови на помощь фантазию.
— Мне представляется море крови, ставки… Клочья меха на ринге… В первых рядах гангстеры с подружками… Девицы визжат и отворачиваются…
