Джон Катценбах - Фатальная ошибка
Отвернувшись от окна, она увидела стоявшую в дверях Салли.
— Ты не опоздаешь? — спросила та. — В котором часу у тебя игра?
— Какое-то время у меня еще есть.
— Сегодня важная встреча?
— Они все важные. Просто одни чуть важнее других. Думаю, мы будем на высоте. — Помолчав, она добавила: — Они могут прибыть в любую секунду. Скотт ведь сказал, что выедет рано.
Салли, чуть поколебавшись, сказала:
— Думаю, надо будет пригласить Скотта в дом. Он захочет принять участие в обсуждении этого дела.
— Да, конечно, — отозвалась Хоуп, хотя это предложение не вызывало у нее восторга.
Когда речь заходила о Скотте, она, как сказали бы раньше, испытывала неловкость, только это было глубже и сложнее. Хотя Скотт никогда не выражал открыто своего отношения к ней, она полагала, что он ее ненавидит. На дух не переносит. Или, может быть, презирает. Или злится из-за того, что она соблазнила Салли со всеми вытекающими из этого последствиями. Как бы то ни было, у него имелся целый ворох причин ненавидеть ее, и Хоуп не верила, что может тут что-то изменить.
— Не уверена, — сказала Салли, — что тебе стоит оставаться здесь, когда они приедут и я приглашу Скотта в дом.
Хоуп страшно возмутилась, обиделась, расстроилась. Она чувствовала, что с ней поступают несправедливо. Неужели после стольких лет они все не в состоянии вести себя разумно и цивилизованно, невзирая на наличие бурных подводных течений? Ее бесило, что Салли так предупредительна по отношению к Скотту и в то же время совершенно не считается с ее чувствами. Разве все эти годы она не участвовала в воспитании Эшли? И пусть они не связаны кровным родством, она так же близко к сердцу воспринимала все, что касалось благополучия девушки, как и ее родители.
Она все-таки сдержала готовую сорваться с языка колкость. Надо быть благоразумной.
— Мне кажется, что исключать меня несправедливо. Но если ты полагаешь, что это совершенно необходимо, я готова подчиниться. В этом вопросе решающий голос за тобой.
Салли была не уверена, чего в этих словах больше: искренности или сарказма.
Она тут же пожалела о своих словах — и как только ей могла прийти в голову мысль отстранить Хоуп?
— Да нет, я совсем не то… — начала она, но тут они услышали, как автомобиль Скотта преодолевает небольшой подъем к их дому. — Это они.
— А я еще здесь, — сухо констатировала Хоуп.
Потеряшка вскочил на ноги. Он тоже сразу узнал по звуку автомобиль Скотта. Все направились к входной двери, Потеряшка протолкался сквозь забор из ног и рванул вперед. Эшли вылезла из машины и подставила ему свое лицо, позволяя ему выразить мокрую собачью любовь. Скотт тоже выбрался из автомобиля и, не вполне уверенный, какой прием его ждет, нерешительно махнул рукой Салли и кивнул Хоуп.
— Вот, в целости и сохранности, — сказал он.
Салли подошла к Эшли и обняла ее.
— Ты не хочешь зайти? Может быть, нам лучше вместе обсудить план действий? — спросила она Скотта.
Эшли взглянула на отца и на мать и подумала о том, что это редкое нарушение установившегося порядка. Обычно при встречах они сохраняли солидную дистанцию.
— Пусть Эшли решает. Возможно, она не хочет сразу окунаться во все это. Может быть, ты предпочитаешь сначала позавтракать, отдохнуть? — обратился он к дочери.
Они оба посмотрели на Эшли, и она кивнула, хотя и чувствовала, что проявляет слабохарактерность.
— Хорошо, — произнесла Салли безапелляционным адвокатским тоном. — Тогда сегодня попозже. Скажем, в четыре или половине пятого?
Скотт кивнул и указал на дом:
— Здесь?
— Почему бы и нет?
Скотт мог назвать десяток причин, почему нет, но не стал.
— Стало быть, в половине пятого. Самое подходящее время, чтобы выпить по чашечке чая и соблюсти этикет.
Салли пропустила его саркастическую реплику мимо ушей и обратилась к Эшли:
— Это все, что ты привезла с собой?
— Да.
Хоуп, наблюдавшая эту сцену, подумала, что на самом деле Эшли привезла нечто гораздо большее, хотя и не столь очевидное.
Осторожно пробираясь между лужами по краю поля, Эшли выбрала место, откуда могла наблюдать, как Хоуп руководит командой. Потеряшка был привязан в конце скамейки; увидев Эшли, он приветственно постучал хвостом и снова опустил голову на лапы. «Ну чем не лев?» — подумала она. Львы в Африке часто спят часов по двадцать в сутки, и Потеряшка приближался к этой норме, хотя в остальном его повадки не особенно походили на львиные. Иногда Эшли казалось, что и они сами, возможно, не выжили бы, если бы не пес. Ее огорчало, что мать не сознает, насколько важен для них Потеряшка. Метафорически выражаясь, он был спасателем, поводырем и сторожем. Теперь он состарился и практически отошел от дел, но оставался для них почти братом.
Эшли обвела взглядом тянувшийся в отдалении ряд холмов. Местные жители называют Холиоук горным кряжем, но это явное преувеличение. Вот Скалистые горы — это горы, а здешние холмы превозносят незаслуженно, хотя в ясный осенний день недостаток высоты компенсируется яркой окраской из красных, бурых и желто-коричневых пятен.
Она сосредоточила внимание на игре и сразу вспомнила, как сама пять лет назад бегала в синей с белым форме взад и вперед по левой стороне поля. Она неплохо играла, хотя до Хоуп ей, конечно, было далеко. Та играла свободно, раскованно, а Эшли всегда что-то сдерживало.
Она почувствовала странное волнение, когда девушка, занимавшая то место, где когда-то играла она сама, забила гол. Мяч оказался решающим и вызвал радостные крики, объятия, рукопожатия. Затем она увидела, как Хоуп спускает Потеряшку с поводка и посылает мяч на поле. Пес, страшно довольный, заграбастал мяч и толкнул его носом и передними лапами обратно. Хоуп подобрала мяч, закинула его в сетку и тут заметила Эшли:
— Привет, Киллер, ты все же пришла. Какое впечатление?
Прозвище, которым Хоуп наградила ее, когда она училась на первом курсе, заставило Эшли улыбнуться. Хоуп выбрала это прозвище потому, что Эшли первое время держалась в команде очень скромно, робея перед более опытными спортсменками. Она объяснила девушке, что во время игры надо забыть, что она Эшли Фримен, забыть, что она никого не хочет обидеть, и превратиться в киллера, который никому не дает пощады, не ждет ее от других и делает все, чтобы, уходя с поля, сознавать, что отдал игре все свои силы. Они употребляли это прозвище только в разговорах между собой, не посвятив в свою тайну ни Салли, ни Скотта, ни других девушек из команды. Эшли сначала сочла прозвище нелепым, но со временем оно стало ей нравиться.
— Впечатление хорошее. Девушки играют сильно.
— Салли, я вижу, не пришла с тобой?
Эшли покачала головой.
— Они еще слишком молоды, не хватает опыта. — В голосе Хоуп слышалось разочарование. — Но если перестанут бояться, то смогут добиться многого.
Эшли кивнула и подумала, что это можно сказать и о ней самой в сложившейся ситуации.
Скотт чувствовал себя довольно неловко, сидя в одиночестве посредине большого дивана. Все три женщины устроились на стульях напротив него. Это создавало несколько официальную обстановку и немного напоминало дачу свидетельских показаний большому жюри присяжных.
— Полагаю, — сказал он деловито, — первым делом надо уточнить, что́ мы знаем об этом парне, который не дает покоя Эшли. То есть что он собой представляет, каковы его корни — самые основные сведения.
Он посмотрел на дочь, которая сидела как на иголках.
— Я уже рассказала вам все, что знаю о нем, — ответила Эшли. — Это не так уж много.
Она угрюмо ждала, что один из них скажет что-нибудь вроде: «И при этом, почти не зная его, ты не задумываясь впустила его к себе на ночь», однако никто ничего такого не сказал.
Скотт поспешил заполнить паузу:
— Что нам хорошо бы выяснить в первую очередь — можно ли с этим О’Коннелом о чем-либо договориться? Во всяком случае, показать ему, что мы настроены решительно, не помешает.
— Я уже пыталась сделать это, — заметила Эшли.
— Да, я знаю, и ты поступила правильно. Но теперь, видимо, нужно дать более решительный отпор; возможно, мне просто следует поговорить с ним по-мужски. Не исключено, что мы преувеличиваем проблему и все, что требуется, — небольшая демонстрация силы.
— И может быть, лучше действовать одновременно и кнутом, и пряником, — добавила Салли. — С одной стороны, ты, Скотт, потребуешь, чтобы он оставил Эшли в покое, а с другой — мы подсластим пилюлю, предложив ему денег. Приличную сумму, тысяч пять. На человека, который работает на заправке и посещает компьютерные курсы, эта сумма должна произвести впечатление.
— Ты думаешь, от этого будет толк? — спросил Скотт.
