Лумис Грег - Синайский секрет
Крупные юридические фирмы, которые в значительной степени заправляли в ассоциации, быстро добились для себя права самостоятельно проводить подобные занятия, избегая, таким образом, досадной растраты хорошо оплачиваемого времени. За все годы практики Лэнг ни разу не слышал, чтобы кому-либо из его оппонентов, входивших в штаты этих юридических левиафанов, приходилось отпрашиваться с процесса из-за того, что на этот день у него назначено повышение квалификации.
Короче говоря, программа в основном служила обогащению ассоциации и представлению для публики довольно далекого от истины образа адвоката, неустанно следящего за новшествами юриспруденции, а вовсе не хорошо выспавшегося в ходе многочасового семинара.
Однако существовала возможность получить своего рода индульгенцию — прочитать лекцию самому, вместо того чтобы слушать чужие. Именно это Лэнг и пообещал сделать, и теперь ему надлежало исполнить обещание. Так что впереди его ждала не только бессонная ночь в самолете, но и толпа скучающих слушателей по прибытии.
Луи тоже разговаривал по телефону.
— Эта лодка… — начал он, как только Лэнг нажал кнопку отбоя, — регистрация… Она принадлежала корпорации из Джерси.
Гарантированная британским законом тайна банковских счетов и корпоративной собственности была единственным достоинством Нормандских островов — пожалуй, самого непонятного и труднодоступного места в Европе. Еще эти острова славились худшей погодой на всем континенте. Если бы не уникальная секретность деловой жизни, вряд ли на Джерси и Гернси сейчас жил бы кто-нибудь, кроме редкостно выносливых коров, породы которых так и именовались по местам обитания — джерсейская и гернсейская.
— А название этой корпорации вам удалось узнать?
— «Манна Лимитед».
«Так же, как и название лодки», — отметил про себя Лэнг.
— А как насчет металлов платиновой группы?
— Пока что нет объяснения.
Лэнг поудобнее устроился на мягком сиденье. Манна… Так называлась пища, которую Бог даровал скитавшимся по пустыне израильтянам. Какое отношение люди эпохи Исхода могли иметь к исследованиям, направленным на поиск замены для различных видов ископаемого топлива?
Книга ХеребаГлава 3
1. И был стан израильский у подножия горы сорок дней, и Моисей возвратился, дабы говорить с единым Богом. Но снова поднялся между них ропот, и говорили они: «Нечего нам есть, ибо давно приели мы весь скот, что привели из Египта, и пшеницу, и теперь умрем без мяса и хлеба».
2. И говорил Иисус Навин, дабы смирить их страх: «Неужели единый Бог вывел вас из Египта, чтобы погибли вы здесь?» А израильтяне смеялись над ним и говорили: «Не иначе, единый Бог вещает прямо в уши твои».
3. Поутру же земля и кусты, где сожжен был золотой телец, усыпаны были манной[24], и сказал им тогда Иисус: «Это хлеб, который Бог ваш ниспослал вам, чтобы есть». И израильтяне уподобляли манну меду — столь сладкой она была, — и пировали, покуда не спустился с горы Моисей.
4. И сказал им Моисей собрать манну, коей оказалось тысяча бушелей, и нести ее с собой.
IV
Глава 22
Пичтри-центр
227 Пичтри-стрит
Атланта, Джорджия
Через два дня, 9:21 утра.
Еще лежа в постели, Лэнг решил, что этот день пройдет для него впустую. И ничего тут не поделать.
Утро он намеревался посвятить телефонным звонкам и просмотру электронной почты, а вторую половину — потратить на чтение лекции, которую он намеревался сделать если не информативной, то хотя бы занимательной, на курсах в здании, выстроенном когда-то для Федеральной резервной системы, а теперь принадлежащем Ассоциации юристов Джорджии.
Но, когда Лэнг вошел в свой офис и увидел в приемной бывшего мэра, все мысли о лекции сразу вышибло у него из головы.
В ответ на гневный взгляд, который Лэнг бросил на Сару, та лишь чуть заметно пожала плечами.
Темно-коричневая, цвета черного кофе, кожа мэра лоснилась от крема. Седеющие волосы обрамляли преждевременно появившуюся лысину. Седые усы подстрижены в тонкую ниточку. Костюм без единой морщинки, как обычно, казался впервые надетым, а ослепительно-белую манишку сорочки делил на две симметричные части галстук от известного модельера. Ботинки мэра увековечили память, самое меньшее, одного аллигатора.
Лэнг подумал, что прежде чем предстать перед аудиторией юристов, ему следует позвонить в «Вал-март», где он обычно одевался, и срочно заказать новый галстук, чтобы не давать злоязычным коллегам лишнего повода для обсуждения его внешности.
Мэр поднялся во весь свой шестифутовый рост, благодаря которому он умело производил дополнительное впечатление на присяжных заседателей в те времена, когда еще был не политиком, а адвокатом в суде, и протянул Лэнгу руку, прежде чем тот смог придумать предлог для того, чтобы выставить нежданного посетителя вон.
— Благодарю, что согласились принять меня без предварительной договоренности. — И, не давая Лэнгу времени ответить, прошел в кабинет впереди его хозяина. — Я хотел бы, чтоб вы уделили мне минуту-другую для обсуждения стратегии нашего поведения в суде.
Лэнг с трудом сдержал вздох. Юристы, у которых возникали неприятности с законом, всегда стремились вести дело по-своему, что, прежде всего, усугубляло и трудности.
Лэнг прикрыл дверь, больше для того, чтобы Сара не предложила кофе или чего-нибудь еще, что позволило бы мэру затянуть свой визит, чем для обеспечения приватности разговора.
— Я думаю, нам следует дать жюри понять, что вся эта охота на ведьм продиктована исключительно расовыми мотивами, — сказал мэр.
Лэнг прямо-таки упал в свое кресло.
Мэр пытался списать на происки «расистов» все прегрешения, которые числились за ним во время его пребывания на посту и составлявших очень внушительный список. Каждый, кто выступал против него, независимо от цвета кожи, был либо «куклуксклановцем», либо «дядей Томом» — и чернокожее большинство муниципалитета, и губернатор, и большинство юристов, и торговая палата в полном составе. Все эти приемы были затрепаны, как программка у завсегдатая скачек.
— Что ж, это мысль, — нейтральным тоном отозвался Лэнг. — Проблема лишь в том, что трое из проходящих по делу о коррупции — белые. И все трое уже сознались в том, что давали вам взятки.
Мэр подался всем телом вперед, демонстрируя мегаваттную улыбку, которая так хорошо смотрелась с экранов телевизоров.
— Вот именно! Разве вы не видите? Белая экономическая структура власти — и черный мэр. Черт возьми, это ж не что иное, как суд Линча, а ведь считается, что он давно вышел из моды.
И это Рейлли тоже слышал далеко не впервые. Несмотря на его настоятельные советы, мэр всякий раз, когда оказывался в городе, с огромным удовольствием давал импровизированные пресс-конференции.
— Что ж, допустим, — кивнул Лэнг, — если бы не одна мелочь. После 1975 года в Атланте все мэры были чернокожими. И ни одного из них не обвиняли даже в нарушении правил движения.
— Первый из них уже умер, — заявил мэр таким тоном, будто это что-то объясняло.
В дверь постучали, и тут же, не дожидаясь ответа, Сара просунула голову в кабинет.
— Важный звонок, мистер Рейлли.
Пожалуй, будь у генерала Кастера такой союзник — битва у реки Литтл-Бигхорн закончилась бы иначе[25].
— Прошу прощения…
Лэнг взял трубку настойчиво мигавшего телефона.
Мэр был явно недоволен, но поделать ничего не мог.
— Рейлли.
— Это Морз, детектив Морз.
На сей раз Лэнг даже не сделал попытки сдержать тяжелый вздох. События развивались куда активнее, чем он ожидал. При таких темпах можно было ожидать, что еще до ленча его известят о внеплановой ревизии налоговой службы.
Он решил было спросить, можно ли перезвонить Морзу немного позже, но вовремя сообразил, что тем самым даст мэру лишний повод задержаться, и сказал:
— Слушаю вас, детектив.
— Мы проверили белый порошок, — сообщил Морз. — Я скажу, что мы нашли, так вы не поверите. Вернее, чего мы не нашли.
У Лэнга вдруг мелькнула мысль, что кто-то подстроил заговор, чтобы сорвать все его планы на сегодня.
— Скажите, эти результаты настолько важны? Я… — Он умолк, не договорив.
Последовала пауза.
— Знаете, мистер Рейлли, я вроде как начал не с того конца. Криминалистическая лаборатория проверила это вещество и малость ошизела. Послушайте, Техноложка так жирно кормится от вашего фонда, что вам, наверное, удастся уговорить их еще раз проверить эту пакость.
В том, что Лэнга просил о помощи человек, арестовавший его за убийство, которого он не совершал, и подозревал еще в одном, чувствовалась какая-то сладкая ирония.
