Харлан Кобен - Всего один взгляд
Кора оставила их вдвоем, вернувшись к своей роли киберполицейского. С момента появления Джимми не произнес ни слова — сидел, сложив руки на коленях и низко опустив голову, как когда-то в палате Грейс, только что вышедшей из комы.
Грейс видела — он ждет, чтобы она заговорила первой. Но ей попросту нечего было ему сказать.
— Простите за поздний визит, — начал Джимми.
— Я думала, у вас сегодня концерт.
— Уже закончился.
— Рано.
— По желанию промоутеров мы обычно играем до девяти.
— Как вы узнали, где я живу?
Джимми пожал плечами:
— Я всегда знал.
— Как прикажете это понимать?
Джимми не ответил, Грейс не настаивала. Несколько секунд в комнате висела мертвая тишина.
— Не представляю, как начать, — проговорил Джимми и после короткой паузы добавил: — Вы хромаете.
— Отличное начало, — усмехнулась Грейс. Джимми попытался улыбнуться. — Да, я хромаю.
— Это после…
— Да.
— Мне очень жаль.
— Я еще легко отделалась.
Джимми сник, словно получив выговор, и снова низко опустил голову, которую только-только осмелился поднять.
Лицо рокера с красиво очерченными скулами сохранило четкость линий. Знаменитая светлая шевелюра исчезла — под воздействием возраста или машинки парикмахера. Он стал старше. Молодость ушла, и на секунду у Грейс мелькнула малоприятная мысль: ведь и о ней можно сказать то же самое.
— Я в ту ночь потерял все, — начал он, но тут же остановился и покачал головой. — Но я пришел не жалости искать.
Грейс ничего не сказала.
— Вы помните, как я приходил в больницу?
Она кивнула.
— Я читал каждое сообщение в газетах, журналах, смотрел все новости. Могу рассказать о каждом, кто погиб в ту ночь. О любом из них. Я знаю их в лицо. Я закрываю глаза и вижу их всех.
— Джимми…
Он поднял глаза.
— Вы бы не мне это рассказывали. У погибших остались семьи.
— Знаю.
— Я не могу вам дать отпущения грехов.
— Вы думаете, я за этим пришел?
Грейс промолчала.
— Я просто… — Он помотал головой. — Я не знаю, зачем пришел. Я видел вас сегодня вечером в церкви и понял, что вы меня узнали. — Он наклонил голову. — Как вы меня нашли?
— Я вас не искала.
— А кто был с вами в церкви?
— Карл Веспа.
— О Господи… — Рокер закрыл глаза. — Отец Райана?
— Да.
— Это он вас привел?
— Да.
— Чего он хочет?
Грейс подумала.
— Мне показалось, он и сам не знает.
Теперь промолчал Джимми.
— Он считает, ему нужны извинения.
— Считает?
— На самом деле он хочет вернуть сына.
Воздух в комнате стал густым, как кисель. Грейс напряглась в своем кресле. В лице Джимми не осталось ни кровинки.
— Я пытался, понимаете, пытался… извиняться. В этом Веспа прав, я обязан перед ними извиниться. Как минимум. Я не говорю о той глупой фотосессии в больнице — на ней настоял мой менеджер. Я тогда жил как во сне — повели, и пошел. Я едва мог стоять. — Рокер посмотрел на Грейс настойчиво, пристально — эти глаза когда-то сделали его всеобщим любимцем на MTV. — Вы помните Томми Гаррисона?
Грейс помнила. Парнишка, которого затоптали насмерть. Его родителей звали Эд и Селина.
— Его фотография меня особенно тронула. На каждую фотографию было невыносимо смотреть — все такие юные, только начинали жить… — Рокер глубоко вздохнул. — Но Томми был похож на моего младшего брата, я не смог его забыть и пошел к его родителям, хотел извиниться… — Джимми Экс замолчал.
— И что было?
— Я пришел в их дом. Мы сели за кухонный стол. Я поставил на него локти, и он зашатался. Линолеум на полу лежал волнами. Страшные бумажные обои в желтых цветочках отклеивались и висели лоскутьями. Томми был их единственным ребенком. Я увидел такую безнадежность, такую пустоту… Я не смог этого выдержать.
Грейс ничего не сказала.
— Именно тогда я сбежал. Исчез.
— Джимми…
Он посмотрел на нее.
— Где вы были все эти годы?
— В разных местах.
— Почему?
— Что почему?
— Почему вы все вот так бросили?
Рокер пожал плечами:
— Да там нечего особенно было бросать. Музыкальный бизнес… Короче говоря, я еще не получал от своей музыки больших денег. Я был новичком, а до серьезных гонораров предстояло еще попеть. Мне было все равно, я просто хотел уйти.
— И куда поехали?
— Сначала на Аляску, ловить рыбу, хотите верьте, хотите нет. Где-то год. Потом начал путешествовать, играл с маленькими группами в барах. В Сиэтле набрел на коммуну старых хиппи, где делали документы «Метеорологам».[11] Они и мне сделали новое удостоверение личности. Ближе всего к Нью-Джерси я был, когда играл с кавер-группой в казино в Атлантик-Сити. В «Тропикане». Выкрасил волосы, играл только на ударных. Никто меня не узнавал, а если и вспоминали, всем было все равно.
— И вы были счастливы?
— Хотите знать правду? Нет. Я хотел вернуться. Я хотел загладить вину и жить дальше, но чем дольше я отсутствовал, тем труднее это становилось и тем сильнее я этого хотел. Какой-то порочный круг. А потом я встретил Мэдисон.
— Певицу из «Вознесения»?
— Да. Мэдисон. Вот так имечко… Говорят, популярное. Помните фильм «Всплеск», с Томом Хэнксом и этой, как там ее…
— Дэрил Ханной, — машинально подсказала Грейс.
— Да, с той русалкой-блондинкой. Там Том Хэнкс придумывает ей имя, перебирая всякие там Стефани и Дженнифер, а они как раз идут по Мэдисон-авеню, и он между прочим на это указывает, и вдруг русалка просит себе это имя. В фильме это один из лучших приколов — женщина по имени Мэдисон! А теперь оно входит в десятку самых популярных имен.
Грейс не стала развивать тему.
— Ну в общем, Мэдисон родом из фермерского городка в Миннесоте. Сбежала в Нью-Йорк, когда ей было пятнадцать, таскалась по улицам в Атлантик-Сити, попала в приют для сбежавших из дома подростков, потом обрела Иисуса — ну, как обычно, одна зависимость вместо другой — и начала петь. У Мэдисон голос ангела и Дженис Джоплин.
— Она знает, кто вы?
— Нет. Вы знаете, что Шэнайю открыл Матт Ланж? Вот и я так хочу. Мне нравится работать с Мэдисон. Я люблю музыку, но предпочитаю держаться в тени — по крайней мере я так себе говорю. Мэдисон болезненно застенчива, раньше она отказывалась выступать, если я не выходил с ней на сцену. Теперь у нее это прошло, а я обнаружил, что на ударных любой становится невидимкой. — Он пожал плечами, силясь улыбнуться. В этот момент он снова стал похож на прежнего харизматичного фронтмена популярнейшей группы. — Как оказалось, не для всех.
Секунду они молчали.
— Все же я не понимаю… — пробормотала Грейс.
Рокер поднял на нее глаза.
— Я повторяю, вам не передо мной надо каяться, но, с другой стороны, не вы же затеяли тогда стрельбу из пистолета.
Джимми не ответил.
— Взять группу «Те кто» — в Цинциннати на их выступлении затоптали людей, а они ничего, пережили. На концерте «Роллингов» «Ангелы ада» убили парня, а они до сих пор выступают. Уже пару лет отчетливо ощущается всеобщее желание оставить ту трагедию в прошлом…
Джимми отвел глаза.
— Мне пора.
Он встал.
— Снова исчезнете? — спросила Грейс.
Поколебавшись, Джимми Экс полез в карман, достал визитку и протянул Грейс. На карточке значились десять цифр, и ничего больше.
— Домашнего адреса у меня нет, только мобильник.
Рокер направился к выходу. Грейс не пошла за ним. В другой ситуации она стала бы настаивать и вызвала бы Джимми Экса на откровенность, но теперь его визит потерял всякую значимость, став второстепенным звеном в общей цепочке событий. Прошлое напомнило о себе неожиданным способом, только и всего. У нее сейчас много дел поважнее.
— Будьте осторожны, Грейс.
— Вы тоже, Джимми.
Совершенно вымотанная, Грейс осталась сидеть в комнате, ощущая на своих плечах незримую тяжесть и гадая, где-то сейчас Джек.
Майк и вправду сел за руль. Подозрительный азиат уехал почти минуту назад, но из этого пригорода с путаницей переулков, ведущих в тупик, одинаковыми домами и веселеньким озеленением, тянувшимся прихотливыми змеиными извивами, выходило одно-единственное шоссе.
В этой части Хо-Хо-Кус все дороги вели к Голливуд-авеню.
Чарлин за полминуты объяснила ситуацию: она выглянула в окно, заметила странного незнакомца и заподозрила неладное. Майк слушал, не перебивая. В ее повествовании были лакуны, в которые вполне могли просочиться подозрения — например, Чарлин не объяснила, зачем ей вообще понадобилось выглядывать в окно. Майк наверняка заметил несоответствия, но ничего не сказал.
Поглядывая на четкий профиль Майка, Чарлин вспоминала историю их знакомства. Она училась на первом курсе в Университете Вандербильта в Нэшвилле. Недалеко от студгородка был парк… с копией афинского Парфенона. Построенный в 1897 году в честь столетия выставки «Экспо», этот павильон считался самой точной в мире копией прославленного храма, венчавшего Акрополь. Люди специально приезжали в Нэшвилл, штат Теннесси, чтобы посмотреть, каким был Парфенон в дни своего расцвета.
