Сергей Разбоев - Воспитанник Шао.Том 2.Книга судьбы
— За это ему платят. Полковник, как-никак.
— Без дипломатического прикрытия поехал.
— Виза у него есть. В остальном посол должен подсобить в полной мере.
— А чего он тогда с нас деньги вышибал? Посол, что, не может отсчитать, сколько нужно.
— Видно, скрывается. Именно не хочет светиться в посольстве. Есть причина значит.
— Пусть напишет.
— Не время. Да и чего писать. Забыли, какой он, Чан. Молодой монах годами бегает и не болеет. А Чан-это зверь не меньшей силы.
— Все вы успокаивать умеете. А чтобы помочь- эгоисты.
— Разведка больше требует работы в одиночку.
— Что ты мне про прошлый век рассказываешь. В одиночку только с бабами предпочтительнее. А в разведке сейчас строевой коллективизм.
Время одиночек закончилось еще до Первой мировой. А сейчас очень часто в спину стреляют, закапывают. И по радио не предупреждают. Это ты знаешь не хуже меня. Или у нас потерь не бывает в отделах? Как мне с вами трудно. Боже мой. Когда все это кончится. Когда вы серьезней начнете относиться к своим прямым обязанностям? Товарищ Линь, вы же намного старше Чана. Ладно, он авантюристичный офицер. А вы? Посылайте еще одного лейтенанта. Только толкового. И пусть Чан не своевольничает мне. Каждые три дня его донесения должны лежать на моем столе. Он там на работе, а не на гастролях. Написал на прошлой неделе ересь какую-то и думает, что мы ее здесь очень долго изучать будем. Поторопитесь Линь: самолетом через пару дней хочу весть получить. Дипломатической почтой пусть пользуется. Ей еще можно доверять. Отпиши туда, я подпишу. Кто там ответственный в министерстве иностранных дел.
— А там каждый месяц люди меняются.
— Но они же проходят через наш контроль. Что, там нельзя никому верить?
— Можно, товарищ генерал.
Наконец, после длительной и тяжелой тирады старый генерал устало улыбнулся и совсем мягко по-отечески посмотрел на офицера.
— Неужели и вы считаете, что там есть какие-то препятствия, мешающие Чану спокойнее работать?
— Чан зря наводить серьезность не будет. Что-то там его видно тревожит более, чем мы даже может себе представить.
— Кто ему может там мешать?
— Думаю, он опасается людей Динстона. Только американец знает полковника. И, если Чан засветится, американец прочно сядет ему на хвост и вряд ли что позволит Чану предпринять в Бразилии. Злопамятный янки все ему припомнит.
— Только это?
— Думаю, что только это. — А Маккинрой?
— О-о, с тем можно работать даже будучи врагами. Это человек. А Динстон — он же солдат, и все. Какие тут джентельменские отношения? Он даже как союзник опасен.
— Ну ты наговорил. Не такой уж Динстон и простофиля.
— Поэтому его Чан и опасается больше всех.
— Ты меня изрядно запугиваешь этими словами.
— Но оно так и есть. Если бы я находился в Латине, то более всего опасался бы именно Динстона. Никому из нас он не простит свое фиаско в Китае.
— Нет, нет, — замахал генерал руками. — Ступай. Делай все, что я сказал, только быстро. Посылай спецотделение в посольство под командование Чана. И пусть, если потребует обстановка, вступает с Динстоном даже в вооруженную схватку. Я жду от него теперь самых подробных донесений. Беги, работай.
Линь удовлетворенно кивнул головой, отдал честь престарелому, но доброму шефу, и тихо-тихо, как привидение исчез из кабинета.
Генерал, недовольный, остался сидеть, нервно уставившись на первое письмо Чана.
Часть III
Идет за веком век.
От смерча-смерч.
О. гордый человек!
Тобой гордится смерть.
Лучезар ЕЛЕНКОВ.Глава первая
Демонстрация, исподволь руководимая невидимой рукой, быстро принимала провоцирующий характер. На первой митинговой части ораторствующие профсоюзные вожаки не столько разъясняли экономические требования и социальные обоснования этих требований, сколько призывали набираться решимости, крепиться и идти на штурм капиталистической цитадели в лице городской мэрии.
Черствый Мин, сухо выслушавший длинные и бестолковые речи организаторов, в свойственной ему манере лаконичного аскета высказал свое мнение Вану и Коу Кусину-придурки. Тянут толпу на побоище.
Ван, имевший опыт гораздо больший, чем Коу и Мин вместе взятые, не менее категорично добавил:
— Побоище будет в любом случае. Для этого все и готовилось. Не нам судить местные особенности. Наш Китай на этот счет ничем не лучше.
История вся на крови. Правы мы или не правы, втесавшись в эту пролетарскую веселуху, все же должны помочь хотя бы сравнять силы противоборствующих сторон. Это быстрее приведет к иным рассуждениям и необходимости вести более детальные переговоры с народом.
— Но и мы должны суметь в любую минуту убрать своих бойцов, если полиция решит применить оружие.
Сомневаясь в конечном итоге готовящегося, дополнил свои размышления Карающий Глаз.
— Несомненно. Если потребует обстановка, мы немедленно сделаем это. Сейчас наши воины натираются тигровой мазью. Где-то в ближайших кварталах Хан Хуа. Контакта с ним еще нет. Осторожничает. Но, думаю, они тоже готовы. Наши агенты передали любопытную новость: на городском турнире по кетчу выступил странный европеец совсем не борцовского роста и веса. Убил какого-то кровожадного партнера монгола на ринге и его секунданта ударами кулака. Можно не сомневаться, что это может быть делом только рук нашего брата Руса. Хотя странно: в Парагвае он проявил виртуозную осторожность, почувствовал слежку, вовремя исчез, а здесь под свет юпитеров лезет. Климат что ли другой. Или не так здесь его ищут, как там.
— А может он догадывается, что кто-то из наших монастырей находится здесь и подает знак.
— Не думаю. Это очень рискованно и глупо. Ищейки Динстона не так наивны, что можно сбрасывать их со счетов. Слухи о турнире и они уловят. А дальше дело техники. Наверное, он без денег.
— Если учесть, что и полиция работает на полковника, то положение Руса ухудшается.
— Но он, как всегда надеется, что опередит своих противников.
— Поэтому и ему, и вообще всем нам на руку, если мы произведем небольшой переполох в городе. Спутаем карты Динстону. Да и сами может что-нибудь нащупаем.
— Да, это будет достаточно понятный сигнал для нашего брата, — продолжая изучающе глядеть в окно на волнующее море демонстрантов, согласился Коу.
— Ничего страшного не должно произойти, — подтвердил Ван. — Местная детвора собрана и уже побежала отслеживать крыши. Самое опасное может исходить оттуда. Если Динстон расположил там стрелков, то не избежать крови.
— Но, если снайперы задраят чердачные люки, как пацаны с ними справятся?
— С ними несколько взрослых. Они взорвут люки. Нельзя чердаки оставлять. Оттуда самая опасная угроза.
— Но можно и из окон стрелять.
— Оттуда труднее. Жильцы — это свидетели.
— А успеют пацаны все крыши оббежать?
— Должны. Их больше двухсот человек. Семь групп. Снайперов не может быть больше двух-трех человек. Они не осмелятся ввязываться в бой с такой напористой оравой.
— Значит, как мы и рассчитывали, остаются только формирования помещиков.
Коу Кусин принимал руководство операцией от Вана и прощупывал все варианты. Перед этим ему пришлось много ездить, собирая информацию от китайской эмигрантской диаспоры. И только сейчас знакомился с обстановкой в городе и с планами Вана.
— Этих будем ломать. Они вне закона. Это непосредственная опасность для митингующих, — холодно заключил Ван свои решения в устной форме.
…Наконец толпы демонстрантов двинулись по проспекту.
Транспаранты, палки были почти у каждого. Где-то рядом играла бравурная музыка. И где-то рядом несколько пар упорных глаз внимательно следили за шествием.
— Мин, пора идти. Первую группу поведешь по правой стороне улицы.
Сен Ю со второй по левой. Наших китайцев ты увидишь. У них виски подкрашены красной краской. Дальше все по плану. Мы будем корректировать ваши действия. Не торопитесь.
Мин слегка кивнул и мигом исчез в коридоре.
Ван и Коу продолжали наблюдать из зашторенного окна движущуюся людскую массу, прикидывая в уме по нескольку раз возможности, которыми они обладают. Нестройный шум Дикой улицы глухо доносился раскатывающим рокотом в помещении. Через несколько минут охранник провел в зал возбужденного паренька с головой, густо обсыпанной годовалой пылью на курчавых волосах. На плечах и спине клочьями висела слоеная паутина.
— Одиннадцать крыш облазили, — прямо с порога затараторил он. — На одной обнаружили двоих с винтовкой. Мы им в спину настреляли несколько обойм. Винтовку забрали. Рация была у них.
Коу некоторое время молчал, осмысливая и анализируя сказанное.
