Чет Уильямсон - Преисподняя
– Насколько мне известно, “Отче наш”.
Она с сомнением взглянула на меня:
– По-латыни?
– Нет. Вообще никакой латыни. Никакой связи с незаконными технологиями, реальной или сфабрикованной Десницей. Паренек был настоящим святым. И его безгрешные маленькие друзья беспрекословно позволили принести его в жертву. – Я смотрел в окошко. – Ему было всего лишь семнадцать лет.
– Это ужасно, – тихо сказала Рэчел и взяла меня за руку.
Я пытался отделаться от поганого чувства.
– Да, ужасно. Не менее ужасно, что все наши построения заканчиваются на этом парнишке. Он просто не укладывается в схему, включающую нас и всех остальных, попавших в ту ночь под удар Десницы.
– Что же теперь?
– Полагаю, визит к Дейрдре О'Коннор. Нас обвинили в распространении порнографии, значит, пора выяснить, в чем заключается наш предполагаемый бизнес. В списке значится адрес рядом с Юнион-сквер; правда, он помечен вопросительным знаком.
– Это можно объяснить, – сказала Рэчел. – Строго запрещенный бизнес должен быть мобильным. Будем надеяться, что они еще не успели сменить вывеску. Интересно, что эта О'Коннор делала на службе у демона?
– Думаю, тебе вряд ли хочется на самом деле это знать.
– Пожалуй, ты прав.
По указанному адресу находилось офисное здание, стоявшее лишь в двух кварталах от квартиры Данте. Оно знавало лучшие времена. У мраморной стойки никто не стоял, а компьютерное табло давно вышло из строя, поэтому в поисках нужной фирмы приходилось полагаться на старомодную черную доску с пластиковыми буковками, вставленными в прорези.
Здесь осталось совсем немного действующих фирм. Как правило, они носили общие назва ния вроде “Универсального экспорта” или “Превосходных продуктов”. Некоторые могли заниматься законной деятельностью, но я не без основания полагал, что за большинством вывесок скрывались различные нелегальные операции. Судя по куче пластиковых буковок в картонной коробке под табло, можно было догадаться, что вывески здесь меняются очень быстро.
Заглавные буквы на табличке “Амо-Амас-Амат филмз” осыпались, зато остался номер 7-С. Значит, седьмой этаж. Лифт не работал, поэтому мы нашли пожарную лестницу и поднялись пешком. Офис демона находился в конце длинного коридора, освещенного лишь дневным светом из торцевого окна. Либо владелец здания забывал оплачивать счета за свет, либо ему было вообще наплевать на седьмой этаж. “Амо-Амас-Амат” казался единственным используемым офисом на этаже, да и то с натяжкой, если под словом “используемый” понимать “занятый и освещенный”.
За полупрозрачной стеклянной дверью не было света, поэтому мы едва различали вывеску с названием компании, выписанным готическими буквами. Она была приклеена скотчем с другой стороны двери.
– Постучимся? – предложил я.
Рэчел пожала плечами:
– Он демон. Кто знает, может быть, он видит в темноте.
Я постучался, но ответа не последовало. Тогда я попробовал повернуть старую латунную ручку. Дверь оказалась запертой. Мои глаза немного привыкли к темноте, и я увидел картонные часы у основания стеклянной панели, примерно в футе над полом. Белый картон с годами выцвел до кремово-желтого оттенка. Под печатными буквами “вернусь в…” красные пластиковые стрелки часов указывали время: 20.30.
– Понятно, – вздохнула Рэчел, когда я поделился с ней своими наблюдениями. – В конце концов, демоны появляются по ночам, верно? Ты хочешь взломать дверь?
– Взломать дверь? Жизнь по ту сторону закона сделала тебя отчаянно смелой, крошка. Но, честно говоря, я не знаю, какая нам от этого выгода. Нам нужна внутренняя информация на сотрудника фирмы, которую мы можем получить только от босса.
– То есть от Асмодеуса, – заключила она. – Как же мы убьем шесть часов?
– Поедем к Данте.
– Он спит. А я не устала.
– Мы разбудим его и выясним, нет ли новых сведений в подпольных сетях.
Так мы и поступили. Данте в самом деле спал, но быстро проснулся, когда мы назвали свои имена по интеркому. Он лучился от удовольствия, когда впустил нас в свою квартирку.
– Есть что-нибудь новенькое о нас с Рэчел? – поинтересовался я.
– Ты шутишь? Во всех информационных бюллетенях проходят сводки о ваших подвигах. Вы превратились в легенду современности.
– Потрясающе, – с кислым видом буркнула Рэчел. – Почему бы нам просто не повесить мишени на спину?
Данте пренебрежительно махнул рукой:
– Только не надо есть меня заживо. Пока идет невнятная болтовня по электронной почте. Кроме того, настоящие хакеры никогда не будут стучать на вас. Наоборот, у вас сложился настоящий фэн-клуб. Я перехватил с дюжину образов, предположительно ваших.
– Есть настоящие?
– Нет, все ложные тревоги. Я внес свою лепту в неразбериху, разослав ваши поддельные фотографии моего изготовления под разными электронными номерами.
– Льешь воду на мельницу слухов?
Он рассмеялся:
– А на закуску я скормил им классную дезу. Написал, что вас видели в районе Пыльного Пояса; что вы доставлены под глубокой заморозкой на одну из штаб-квартир Фронта в Камеруне… даже запустил слушок в Анархинет – мол, вы обратились в истинную веру, присоединились к миссии Десницы и теперь работаете в вайомингской коммуне. Поживите с мое в сетях, ребята, и вы тоже станете инженерами человеческих душ.
– Спасибо, Данте. Мы в самом деле очень благодарны.
– Никаких проблем. У меня наконец появилось занятие, ради которого стоит просыпаться по вечерам. Так, а что новенького у вас?
Я начал рассказывать. Когда мы сообщили Данте, что теперь являемся бойцами ФГС, его глаза расширились.
– Больше ничего не говорите, – заявил он, предостерегающе вскинув руки. – Я не хочу знать. Мне всегда казалось, что под пытками я буду вести себя как последнее дерьмо. Они нашпигуют меня нейрошунтами и выжмут все до последней капли.
– Не волнуйся, я и не собирался рассказывать тебе о Фронте.
Мы с Рэчел сидели на кушетке в гостиной Данте. Впервые с тех пор, как все это началось, у нас появился шанс расслабиться, сбросить нервное напряжение. Ее теплое тело рядом с моим пробуждало ощущение покоя и уюта. Я знал, что она чувствует то же самое, и даже Данте, не слишком разбиравшийся в сердечных делах, понял невысказанный намек.
– Э-э-э, послушайте, – пробормотал он. – Мне нужно выйти – купить жратву и так далее. У вас бледный вид… почему бы вам не попользоваться моей постелью? Я вернусь через час…
Я приподнял бровь и нахмурился.
– …или через два часа.
Я улыбнулся ему, и он ухмыльнулся в ответ:
– Особые заказы будут? Может, какое-нибудь блюдо, по которому вы соскучились?
Мы с Рэчел переглянулись и посмотрели на Данте.
– Ладно, – пробормотал он, неожиданно залившись краской. – Принесу пиццу, и дело с концом.
После его ухода мы с Рэчел занялись любовью. Помните, как я раньше говорил о том, что опасность вселяет страх и тревогу, а не возбуждает? Я ошибался. Когда не знаешь, что поджидает тебя за следующим углом и будешь ли ты жив завтра утром, это в самом деле усиливает остроту ощущений – особенно если вам в спину не дышат чистильщики, застающие вас в деликатном положении. Мы с Рэчел уже давно были вместе, но никогда не любили друг друга так страстно и неистово, как в тот незабываемый час. Я запомню это до конца моей жизни, сколько бы она ни продлилась.
После этого мы не спали. Мне хотелось лежать, лежать вместе с нею и длить время до бесконечности, откладывая в памяти каждую деталь: мягкость измятых простыней, лучи послеполуденного солнца, прорезающие жалюзи, негромкое гудение кондиционера, прикосновение кожи Рэчел к моим пальцам. Я никогда не любил ее сильнее, чем в тот раз, и молил Бога о том, чтобы мы могли выбраться из этой переделки живыми.
Мы встали и оделись задолго до того, как вернулся Данте. Он не показывался до шести часов и даже после этого выглядел смущенным из-за того, что побеспокоил нас. Он сотворил еще один потрясающий ужин с обжигающим черным кофе, подготовившим наши нервы к вечерней встрече с Асмодеусом.
Было около восьми, когда мы подъехали к зданию, где находилась фирма Асмодеуса. Мы рассчитывали подстеречь демона у входа – если он войдет, как обычный смертный, а не появится из ниоткуда в своем кабинете. Дом казался таким же пустым и покинутым, как и раньше. Правда, стало гораздо темнее; лишь свет уличных ламп, проникавший через узкие окна, обеспечивал минимальное освещение. Никаких признаков охраны или службы безопасности. Любой мог бы прийти сюда, взломать двери офисов и вынести все, что душе угодно. Но мы никого не видели и не слышали – до тех пор, пока не столкнулись с незнакомцем на лестнице.
Мы решили ждать Асмодеуса не в коридоре, а на лестничной клетке, чтобы заранее рассмотреть тех, кто может прийти вместе с ним. Если дело обернется совсем скверно, мы могли переждать на площадке восьмого этажа, а потом потихоньку уйти.
