Джеймс Паттерсон - 8-е Признание
Когда они оторвались друг от друга, у Юки вырвалось:
— У меня не было секса почти два года.
На лице дока промелькнуло выражение, которое она не смогла понять. Он обнял ее, забрался в свою машину и сказал через окно:
— Я позвоню.
— Договорились, — ответила она, но слишком тихо, чтобы он расслышал за шумом заработавшего двигателя.
Что она ему сказала?
Зачем она это ему сказала?
Глава 62
Синди сидела за столиком в забегаловке под названием «У Моэ», находящейся в квартале от конфискованного дома Скитальца, превратившегося теперь в ночлежку для наркоманов.
Ее кофе и сыр-гриль остывали, пока она делала записи для боковой колонки: сколько бездомных умерло, так и не достигнув сорокалетнего возраста, сколько из них нашли смерть вследствие злоупотребления спиртным и наркотиками — 65 процентов.
Синди взяла всю информацию с веб-сайта департамента полиции Сан-Франциско, поэтому ее работа была скорее автоматической, чем творческой, но зато отвлекала от приятной ноющей боли, вызванной еще одной ночью в объятиях Ричарда Конклина, однако на этот раз у него дома. Воспоминания побуждали ее позвонить ему и назначить встречу, чтобы снова оказаться в его объятиях.
Она пребывала в таком светлом и достаточно опасном расположении духа, когда почувствовала прикосновение к своей голове. Синди обернулась и увидела женщину, смотревшую на нее поверх перегородки, разделяющей столики, та назвала ее по имени.
Синди подумала, что где-то уже встречала эту женщину, но не могла вспомнить, где именно.
— Простите. Мы знакомы?
— Я видела вас в бесплатной столовой «От всего сердца».
— Да, конечно, — ответила Синди, хотя была совершенно уверена, что не заметила эту молодую женщину в столовой для бездомных — но и другого места их встречи в памяти не возникало.
— Не хотите ко мне присоединиться? — неохотно спросила Синди, ведь никогда не знаешь, что из этого может выйти. Женщина с грязными светлыми волосами могла что-то знать об убийце Скитальца Иисуса.
— Вы, похоже, заняты.
— Все в порядке, — сказала Синди, захлопывая крышку своего ноутбука, пока гостья занимала место напротив.
Журналистка ясно видела в незнакомке признаки надвигающейся от метамфетамина смерти: посеревшая кожа, огромные прыщи, повышенная возбудимость.
— Я — Сэмми.
— Привет, Сэмми.
— Я читала вашу последнюю статью. О том, что Скиталец Иисус был парнем по имени Родни Букер. Что он учился в Стэнфорде.
— Да, все верно.
— Я тоже училась в Стэнфорде.
— Полагаю, ты бросила.
— Учеба не может сравниться, — ответила Сэмми.
— С чем?
— С жизнью.
Синди всмотрелась в лицо молодой женщины, вспоминая меры предосторожности: не говорить слишком быстро, не делать резких движений, не выказывать угрозы. Пока наркоман, сидящий на метамфетамине, говорит, он не опасен. Молчание свидетельствует о возможном приступе паранойи и… об опасности.
Синди старалась не смотреть на вилку и нож, лежавшие на столе.
— Сэмми, ты знаешь, кто убил Скитальца? — ласково спросила она. — Слышала о нашей награде в двадцать пять тысяч долларов?
— Сколько стоит твоя жизнь, Синди? — спросила Сэмми, обшарив взглядом забегаловку. — Ты стала бы продавать свою жизнь за деньги, если никогда не смогла бы ими воспользоваться? Именно это я и хотела тебе сказать. Ты зря тратишь свое время. Никто не расскажет тебе о людях, убивших Скитальца Иисуса. Никто не осмелится.
Глава 63
Мы с Конклином на нашей полицейской машине ехали в один погребок в округе Мишн, где, как нам сказали, наш новый и единственный подозреваемый работал сегодня с трех часов и до полуночи.
Имя Генри Уоллиса попало к нам от анонимного доброжелателя, но отличало его от множества других сообщений, раскаливших наш телефон, то, что Генри Уоллис проходил в нашем списке по обоим делам.
Он работал барменом на вечеринках у Бэйли и встречался с Сарой Нидльман — пока она его не отшила. Анонимный источник сообщил нам, что видел, как Уоллис несколько раз проехал мимо дома Нидльман на своем старом драндулете в ночь перед убийством.
Уоллис неоднократно привлекался к ответственности за насилие.
Он был осужден за бытовое насилие с побоями. Против него выдвигали обвинение в попытке убийства, когда он с парочкой других пьяных громил избил до полусмерти в аллее за баром одного клиента.
Показания свидетелей избиения разнились. Доказательства оказались весьма шаткими. Уоллиса признали невиновным, а дело прекратили.
Уоллис был белокожим мужчиной, ростом метр семьдесят семь сантиметров, весом семьдесят пять килограммов и, что важнее, сорока шести лет — а значит, мог читать об убийствах богачей в 1982-м.
Черт, он был тогда достаточно зрел, чтобы самому их совершить.
Мы с Конклином обсуждали, имелись ли у него ключи от домов Бэйли и Нидльман? Нам это представлялось возможным и даже вполне вероятным.
Найденное у нас фото Уоллиса было четырехлетней давности, но даже излишняя контрастность снимка, сделанного «Полароидом», не портила привлекательности бармена.
У него были мускулистые руки, а на костяшках пальцев красовалась тюремная татуировка. Но заставило нас с Конклином рвануть к машине другое: на левом плече Уоллиса имелась татуировка с черепом и обвившей его змеей, высовывавшейся из пустой глазницы.
Всю дорогу Конклин был абсолютно спокоен. Мы оба представляли возможные варианты развития ситуации в баре: что будем делать, если Уоллис достанет оружие, если побежит, как все провернуть, не подвергая опасности окружающих.
Конклин припарковался на Пятнадцатой улице, между Валенсиа и Гуэреро, перед гриль-баром «Факел» — белым, обшитым досками зданием, окруженным книжными магазинами и кафе.
Расстегнув пиджак, я положила руку на рукоятку пистолета. Конклин сделал то же самое. Мы вошли в бар, где царил полумрак. Висевший на стене телевизор показывал повторение вчерашней игры.
Работающий бармен был ростом выше метра восьмидесяти и весил больше восьмидесяти килограммов, к тому же он был лысым. Несмотря на темень — единственными источниками света служили неоновые вывески, — я с расстояния в десять метров уже могла сказать, что мужчина, вытирающий грязным полотенцем пивные кружки, никак не Генри Уоллис.
Я осталась стоять рядом с выходом, а Конклин подошел к бармену и, показав ему полицейский значок, тихо заговорил с ним под рев телевизора. Бармен взглянул на меня и снова на Конклина.
Потом показал на мужчину в глубине бара, который пил пиво и смотрел телевизор. Даже не обратив внимания на наш приход.
Конклин махнул мне рукой, и мы направились к Генри Уоллису. Возможно, он и так все видел, или сидящий рядом с ним парень заметил нас и пихнул Уоллиса локтем, но тот вдруг обернулся, увидел, как моя рука тянется к пистолету, и рванул к запасному выходу.
— Не шевелиться! — заорал Конклин. — Уоллис, оставайся на месте.
Но мужчина пробежал через кухню и добрался до задней двери, закрывшейся за ним с громким хлопком.
Когда мы, секундой позже, ее распахнули, Уоллис уже был в своей ржавой «камаро» черного цвета и как ракета мчался вниз по Альбион-стрит.
Глава 64
Пока Конклин выезжал на пустую улицу, я связалась с диспетчером и запросила поддержку.
Диспетчер Джеки Кэм ответила нам, объявив код 33 — полнейшую тишину на нашей волне — и призвав все находившиеся поблизости машины преследовать черную «камаро», несущуюся по Шестнадцатой улице по направлению к Маркет-стрит.
Дело обстояло плохо.
Время школьных уроков уже истекло, а значит, наступила худшая пора для погони на высоких скоростях, опасной для меня и Конклина и потенциально смертельной для других водителей и пешеходов.
Я включила сирену и проблесковый маячок. Уоллис опережал нас секунд на тридцать, и разрыв все увеличивался — он определенно не собирался замедляться, что бы или кто бы ни попался ему на пути.
— Не могу различить его номер, — сказала я диспетчеру. Мы почти догнали его, когда вдруг раздался резкий скрежет металла и панические автомобильные гудки, после чего мы увидели перевернувшийся мини-вэн.
Уоллис сдал немного назад и резко рванул дальше, объехав завалившуюся машину, пересек две полосы дороги, попутно задев припаркованный универсал. Он до упора выжал педаль газа и, оставляя на асфальте следы от протекторов, умчался прочь отлежавшего посередине Маркет-стрит на боку мини-вэна.
Я сообщила о столкновении и попросила срочно прислать на место аварии «скорую». Когда мы проезжали мимо завалившейся машины, из кабины на проезжую часть выполз водитель и попытался нас остановить. Его лоб был в крови.
