Том Клэнси - Красный кролик
— Где президент собирается произносить эту речь? — спросил зам по РА-работе.
— В Чикаго, на следующей неделе. В городе проживает большое количество этнических поляков, — объяснил Мур. — Разумеется, президент упомянет о рабочих судостроительных верфей и напомнит, что он сам в свое время тоже возглавлял профсоюз29. Пока что я не ознакомился с текстом речи, но, думаю, это будет в основном ваниль с добавлением шоколадной крошки.
— А газеты напишут, что президент заигрывает с «синими воротничками», заручаясь их голосами на предстоящих выборах, — заметил Джим Грир.
Какими бы искушенными ни выставляли себя средства массовой информации, они могут усвоить только то, что им подносят на блюдечке с голубой каемкой. Да, среди журналистов масса умников, способных вести заумные политические дебаты, но они ни хрена не разбираются в том, как ведутся настоящие игры, до тех пор, пока их не посвящают в это на брифингах для прессы, предпочтительно, простыми нераспространенными предложениями.
— Кстати, а наши русские друзья обратят на это внимание? — спросил Риттер.
— Вероятно. В Институте США и Канады политическим прогнозированием занимаются умные люди. Ну а еще, быть может, кто-нибудь в приватной беседе в «Туманном дне» как бы мимоходом обмолвится о том, что мы с некоторой озабоченностью следим за развитием ситуации в Польше, поскольку в Соединенных Штатах живет большое количество выходцев из Польши. Пока что мы больше ничего не можем сделать.
— Итак, в настоящий момент нас беспокоит Польша, но не папа римский, — расставил точки над i Риттер.
— Нам ведь до сих пор еще ничего не известно, не так ли? — задал риторический вопрос директор ЦРУ.
— Русские не удивятся, почему папа не поставил нас в известность относительно своей угрозы?…
— Наверное, нет. Стиль письма позволяет предположить, что оно носит приватный характер.
— Не настолько приватный, чтобы Варшава не переправила его Москве, — возразил Риттер.
— Как любит говорить моя жена, это совершенно другое дело, — указал Мур.
— Знаете, Артур, иногда у меня от этой сложной системы вложенных друг в друга колес начинает болеть голова, — заметил Грир.
— В этой игре есть свои правила, Джеймс.
— Как и в боксе, но только там они гораздо более четкие.
— «Постоянно защищайся», — сказал Риттер. — И здесь это тоже правило номер один. Что ж, пока что мы никаких конкретных предостережений дать не можем, так? — Все молча покачали головами. Да, пока что никто не мог сказать ничего конкретного. — Артур, что еще сказал президент?
— Он хочет, чтобы мы выяснили, существует ли угроза жизни его святейшества. Если с папой что-либо произойдет, наш президент придет в ярость.
— Вместе с миллиардом с лишним католиков, — согласился Грир.
— Вы полагаете, русские могут связаться с североирландскими протестантами и уговорить их нанести удар? — хищно усмехнувшись, спросил Риттер. — Не забыли, они тоже не любят папу римского. Полагаю, сэру Бейзилу следует этим заняться.
— Роберт, по-моему, это уже чересчур смелое предположение, — подумав, возразил Грир. — Ирландцы ненавидят коммунизм не меньше, чем католиков.
— Андропов будет рассчитывать только на то, что имеет под рукой, — решил Мур. — Русские привыкли полагаться исключительно на себя. Если Андропов решит устранить папу, он воспользуется своими силами и попытается замести следы. Вот как мы об этом узнаем, если, упаси господи, дело зайдет настолько далеко. И если только возникнут подозрения, что он вынашивает подобные мысли, надо будет немедленно его отговорить.
— Так далеко дело не зайдет. Члены Политбюро слишком осмотрительны, — решительно заявил зам по РА-работе. — Для них подобный шаг будет чем-то чересчур откровенным. Хороший шахматист так не поступает, а шахматы до сих пор остаются национальной русской игрой.
— Расскажите это Льву Троцкому, — оборвал его Риттер.
— То была личная вражда. Сталин мечтал о том, чтобы зажарить его печенку с луком и съесть ее за обедом, — ответил Грир. — Ненависть имела чисто личные корни, и в политическом отношении убийство Троцкого абсолютно ничего не дало.
— Только не с точки зрения дяди Джо. Он искренне боялся Троцкого…
— Нет, не боялся. Ну да, вы возразите, что Сталин страдал паранойей, однако даже он мог отличить манию преследования от настоящего страха. — Грир понял, что сказал глупость, в то самое мгновение, как слова слетели с его уст. Ему пришлось поспешно заметать следы: — Но даже если Сталин боялся старого козла Троцкого, нынешнее сборище не такое. Да, члены Политбюро, в отличие от Сталина, не страдают манией преследования, но, и это гораздо важнее, у них нет и решительности Сталина.
— Джим, а вот тут вы ошибаетесь. «Варшавское письмо» является потенциальной угрозой политической стабильности в стране, а вот к этому советские лидеры отнесутся очень серьезно.
— Роберт, я понятия не имел, что вы настолько религиозны, — пошутил Мур.
— Я не религиозен, и русские тоже, однако письмо папы их встревожит. Думаю, очень встревожит. В достаточной ли степени для того, чтобы предпринять решительные меры? В этом я не уверен, но, черт побери, обсуждать такую возможность русские определенно будут.
— Это еще надо будет посмотреть, — возразил Мур.
— Артур, такова моя оценка ситуации, — настаивал на своем зам по опер-работе.
Его слова ясно дали понять, что эта проблема стала серьезной, по крайней мере, в кулуарах Центрального разведывательного управления.
— Боб, почему вы так быстро поменяли свою точку зрения? — спросил судья Мур.
— Чем больше я думаю обо всем этом с точки зрения русских, тем более серьезным мне это кажется.
— Вы уже наметили какие-то шаги?
Риттер смущенно поморщился.
— Пока что еще слишком рано взваливать на чету Фоули такое ответственное задание, но я собираюсь направить им кое-какие наводки, чтобы они, по крайней мере, начали думать в нужном направлении.
В вопросах оперативной работы все полностью полагались на Боба Риттера и его интуицию профессионального шпиона. Процесс получения информации от агента является, как правило, более простым и рутинным, чем постановка задачи агенту. Поскольку не без оснований считалось, что за каждым сотрудником посольства в Москве ведется слежка, постоянно или время от времени, было опасно заставлять кого-нибудь из них делать что-либо подозрительное. Особенно верно это было в отношении четы Фоули — поскольку они только что прибыли на новое место, КГБ внимательно следит за каждым их шагом. Риттер не хотел раскрывать их, причем у него была на то особая причина: выбор тандема муж-жена явился смелым шагом, и в случае неудачи отвечать придется ему лично. Азартный игрок, Риттер терпеть не мог проигрывать, а ставки в этой игре были особенно высоки. Он возлагал на пару Фоули очень большие надежды. Нельзя допустить, чтобы Эд и Мери Пат «засветились» всего на вторую неделю пребывания в Москве.
Собеседники Риттера промолчали, предоставив ему возможность управлять своей епархией так, как он считал нужным.
— Знаете, — заметил Мур, откидываясь на спинку кресла, — вот мы сидим здесь, лучшие, самые умные, самые информированные сотрудники государственных служб, и нам ни черта не известно о предмете, который может иметь очень большое значение.
— Совершенно верно, Артур, — согласился Грир. — Но надо уточнить: пока что мы ничего не знаем с определенной степенью достоверности. А это больше, чем может сказать кто бы то ни было еще, разве не так?
— Это именно то, что я хотел услышать, Джеймс.
Это означало, что все остальные, находящиеся за пределами этой комнаты, были вольны разглагольствовать на любые темы, но только не эти трое. Нет, им нужно быть осторожными во всех своих высказываниях, потому что окружающие склонны принимать любую их точку зрения за достоверный факт — чем она, как знали все те, кто работал на седьмом этаже, определенно не является. Если бы это было так, они бы нашли более прибыльный способ зарабатывать на жизнь — например, играли бы на бирже.
Взяв утренний выпуск «Файненшл таймс», Райан удобно развалился в кресле. Большинство людей предпочитает читать эту газету утром, но только не Джек. Утро надо оставлять для общих новостей, чтобы подготовиться к работе в Сенчури-Хаузе, — дома, в Америке, Райан в течение часа слушал бы в машине выпуски новостей по радио, поскольку разведка как раз и заключается в обработке информации. Но вот сейчас можно было расслабиться и почитать материалы о финансах. Английская газета по подаче материала довольно здорово отличалась от «Уолл-стрит джорнел», однако Райану это как раз очень нравилось — «Файненшл таймс» предоставляла возможность взглянуть на абстрактные проблемы под новым углом, после чего можно уже было применить свой опыт, приобретенный на американских фондовых биржах. Кроме того, она позволяла держаться в курсе событий. И здесь, в Великобритании, обязательно должны время от времени открываться возможности выгодных финансовых операций, и надо только вовремя их замечать. Если ему удастся провернуть что-нибудь интересное, можно будет считать, что командировка в Европу прошла не даром. Райан по-прежнему рассматривал свое временное пребывание в ЦРУ, как ответвление от основной дороги жизни, чья конечная цель пока что терялась вдалеке в туманной дымке. Свои карты он будет разыгрывать по мере того, как ему их будут сдавать.
