Кей Хупер - Кровавые узы
— Я так не думаю. Абсолютный экстрасенс Бишопа, теоретически, обладает полным контролем над своими способностями. Здесь этого нет. Но эти дети… У них много силы, Джон. Нам нет нужды посылать их в лабораторию и подключать к аппаратам, чтобы понять это. Огромная сила, с которой они пытаются справиться всю свою недолгую жизнь.
— Поэтому тебе приходится так тяжело, когда ты им помогаешь? Даже после стольких недель?
— Думаю да. Они так долго были вынуждены защищать себя, прятаться в своих мыслях. Но… там-то и кроется боль. И страх. Именно там я и должна им помочь. — Ее голос, наконец, стал сонным. — Дело в том… что там-то и расположена сила…
Джон почувствовал, что жена полностью расслабилась, ее тело стало мягким, и это подсказало ему — она спит. Он некоторое время прислушивался к ее дыханию, прижавшись щекой к мягким волосам, и продолжал надежно держать в своих объятиях.
Иногда ему почти удавалось убедить себя, что он может обеспечить ей безопасность. Иногда.
Но это никогда не длилась долго. Потому что Мэгги всегда без колебаний погружалась в темные ужасы боли и страха, которые мучили других людей. Она поглощала эти разрушительные эмоции, чтобы исцелить страждущих.
Именно это она делала. В этом была она вся.
Джон лишь недавно набрался мужества спросить Бишопа, есть ли предел тому, что Мэгги сможет выдержать.
— Я бы хотел ответить на этот вопрос, Джон, но не могу. Теория следующая — чувство самосохранения Мэгги должно помешать ей поглотить больше, чем она сможет пережить. Остановит ее прежде, чем она растратит слишком много собственной энергии на исцеление других. Но мы не знаем, правда ли это.
— А если все не так? Ты хочешь сказать, это может убить ее?
— Я хочу сказать, что мы не знаем. Поэтому мы так усердно стараемся узнать о наших способностях как можно больше. Чтобы найти ответы на подобные вопросы. А пока мы все чувствуем себя — если не слепыми, то бредущими во тьме. — Бишоп сделал паузу. — Я понимаю, что это не то, чего ты ожидал. Но ты также как любой из нас знаешь — мы вверяем свою судьбу провидению. Мы не всегда можем защитить тех, кто нам дорог, пусть и стараемся изо всех сил. Даже со всеми нашими силами. Даже со всей нашей решимостью. Даже со всеми знаниями и способностями, которыми обладаем.
Джон знал это, как молитву.
— Потому что некоторые вещи должны случиться именно так, как они происходят.
— Некоторые вещи. Но не все. Я не умею проигрывать, Джон. И ты не умеешь. Поэтому будем изо всех сил держаться за то, что принадлежит нам.
— И победим судьбу?
— По крайней мере, прогнем ее. Когда сможем. И так сильно, как только сумеем.
Джон нежно сжал руки вокруг спящей жены, а затем слегка повернул голову к окну спальни, наблюдая, как поднимается солнце на кроваво-красном горизонте.
Если бы я был суеверен, то сказал бы, что это плохое предзнаменование.
Хорошо, что он не верил в суеверия.
— Джон?
Он посмотрел на дверь и увидел Руби — глаза на ее бледном лице были широко распахнуты. Даже крошечный пудель в ее руках казался напуганным.
— Руби, что…
— Произойдет что-то плохое. Что-то действительно плохое.
Серинед.
Было почти десять утра, и Холлис только приступила к изучению второго файла, когда увидела это.
— Черт.
Все в комнате — ее коллеги по команде — подняли глаза от ноутбуков, но именно Миранда спросила:
— Что такое?
— Жертва номер пять — Уэсли Дэвидсон. — Холлис говорила ровным голосом. — Он родился в Хейстингсе, в Южной Каролине. Почти два года назад я работала там над своим первым делом. Серийный убийца, охотящийся на блондинок [18].
— Ты работала в команде с Изабелл, — проговорила Миранда.
— Да.
— И использовала там одну из своих девяти жизней, если я правильно помню, — внес свою лепту Квентин.
— Тогда я думала, что использовала единственную жизнь, которой владею. — Холлис, нахмурившись, посмотрела на экран ноутбука. — Я едва начала читать, возможно, здесь есть еще что-то, но разве этого не достаточно? Связь, пусть и тонкая, с прошлым делом?
— Ну, — сказал Квентин, — учитывая, что единственная связь, которую я обнаружил с Терин Холдер — если полагать, что наша жертва женского пола именно она — это то, что она останавливалась в Пансионе и именно там ее видели последний раз. А Воан — Сеймур был второстепенным персонажем в расследовании культа Сэмюеля. Я бы сказал, что в твоем случае связь явно прослеживается, и перешел бы к другому файлу. Но я не босс.
Миранда слабо улыбнулась.
— Босс согласен — более-менее. Холлис, прочитай весь файл, если не возражаешь. Может, всплывет еще что-нибудь.
— Три жертвы из восьми образуют некую модель, по крайней мере, по-моему, — произнес Демарко.
— Да, — согласилась Миранда. — Но есть ли в модели еще какое-то значение, кроме слабой связи с ООП? Если дело в нас — в отделе или в Бишопе — я думаю, в ней должно быть нечто большее, чем мы видим на данный момент. Убийца, который достаточно умен и энергичен, чтобы выбирать жертвы подобным образом, принадлежит к тому типу, кто захотел бы похвастаться. И похвастаться именно нам, расследующим его дела.
— Поймайте меня, если сможете, — пробормотала Дайана. — Достаточно ли вы умны, чтобы собрать части головоломки, которые я оставляю для вас.
— Вот именно.
Холлис кивнула.
— Значит, мы продолжим чтение. И думаю, пришло время установить пару белых досок и начать составлять таблицу — теперь у нас есть то, что можно в нее внести. Остальное оборудование должно быть во внедорожниках, которые мы прошлым вечером оставили возле управления шерифа.
Демарко поднялся на ноги.
— Я схожу. Из-за моей работы под прикрытием последние несколько лет я не входил в команду, поэтому вряд ли смогу обнаружить связь с прошлыми расследованиями ООП.
Миранда кинула ему ключи.
— Я не уверена, где что упаковано, но в любом случае оставь один автомобиль там, где он есть.
— Понял.
Когда Демарко покинул столовую, Холлис потерла заднюю часть шеи, почувствовав напряжение от слишком долгого сидения в одном положении за ноутбуком. Посчитав, что ее тело затекло, она немного поерзала на стуле, и только тогда осознала, что ей холодно. Очень холодно. Будто в мороз кто-то неожиданно распахнул окно.
Физическая реакция всегда была одинакова. Сквозь нее прошла волна холода, и все тонкие волоски на ее теле встали, будто воздух наполнила электрическая энергия, а кожа покрылась мурашками.
И как всегда Холлис ощутила толчок страха — теперь он стал слабее, но ее по-прежнему преследовало неуютное чувство, что некоторые двери не предназначены для того, чтобы их открывали живые. По крайней мере, не заплатив за это какой-либо ужасной цены.
Медленно Холлис заставила себя поднять взгляд.
Сначала комната показалась ей такой же, как раньше — агенты сидели на своих рабочих местах, не замечая ее внезапного напряжения.
— Холлис.
Она затаила дыхание и посмотрела на дверь, через которую несколько мгновений назад вышел Демарко.
В коридоре за дверью Холлис увидела знакомую фигуру с длинными светлыми волосами. Она выглядела, как живая и была совсем не похожа на призрак, но явно была чем-то взволнована.
— Холлис, иди за ним, — ее голос звучал очень ясно и громко.
— Что? — Холлис едва ли осознавала, что Дайана в замешательстве пристально на нее смотрит, а Миранда и Квентин обменялись взглядами и начали подниматься со стульев.
— Иди за ним. Останови его. Сейчас же.
— Почему? Андреа, что ты…
— Если ты не остановишь его, он умрет. Поняла? Он умрет. В одной из машин заложена бомба.
— Эй, неужели она… — проговорил Квентин.
Но Холлис уже ничего не слышала. Она подпрыгнула так неожиданно, что ее стул с громким стуком упал на пол, и выбежала из комнаты. К тому времени, когда она добежала до фойе, Андреа уже исчезла, но Холлис едва ли это заметила.
Она рывком распахнула входную дверь, пролетела через сетчатую, пересекла широкое крыльцо, и уже неслась вниз, перескакивая через ступеньки к дорожке, прежде чем успела подумать, как искать Демарко. Она сделала глубокий вздох, чтобы выкрикнуть его имя.
И была сбита с ног, оказавшись в тени большого дерева магнолии, которое заслоняло половину переднего двора.
* * *
Дейл Макмари не остался после смены, как сделала Бобби. Он не был амбициозен. Работа помощником шерифа на не полную ставку предполагала пристойную оплату и хорошие льготы. И чаще всего он выполнял работу обычного канцелярского служащего.
Что прекрасно ему подходило.
Он совсем не возражал жить в подвале дома своих родителей — ему не приходилось оплачивать арендную плату, а мама все еще готовила и стирала для него. И это служило удобным оправданием, почему все его «отношения» заканчивались на третьем свидании. Девушки быстро понимали, что он не слишком перспективен для их будущего.
