Владислава Мека - Разрешаю поиграть
-Прекращай так на меня смотреть, ничего я с твоей шлюхой не сделал…
В оправдание я могу сказать, что Детка такого обращения не достойна, уж точно не от Станиса. Бил я со всей силы. Но, он успел отклониться и удар прошел по касательной. Снова удар. Опять мимо. Я вижу, как в дверях толпиться персонал. Наш столик летит в их сторону. Раздаются крики. Но, я продолжаю нападать на Станиса. Он пока сдерживается и только уклоняется, не пытаясь бить в ответ. Напрасно.
-Успокойся, говорю же ничего у нас не было! - между делом слышу я его рев.
-Пошел ты - делая обманный выпад и ставя подножку, отвечаю.
Станис попался и летит на встречу паркету. С*ка! Он падает, но на четвереньки и подсекает меня. По идее надо было упасть, перевернуться и опираясь на руки подскочить, но я не собираюсь даже на мгновение падать. Поэтому уклоняясь от подножки подпрыгиваю и когда земля опять касается ног, слышу, как хрустит левый сустав на лодыжке. Черт! Я пинаю его травмированной ногой, отскакивает, пытается ухватить меня за ступню, отталкиваю его руку и носком задеваю часть шеи придавливая кадык. Знаю насколько это больно, Детка проворачивала подобное со мной.
Станис наконец начинает злиться. Он подается вперед и наносит первый удар ребром ладони, уклоняюсь, но скулу задевает. Бью в ответ, удар опять проходит по косой, я на секунду оказываюсь за его спиной. Он точно меня придавит, но мое тело решает за меня. Я подсекаю его ногами и беру в захват рук шею. Мир начинает крениться вправо. Мы падаем. Точнее, я падаю, а он приземляется на меня.
Гораздо проще с ним управиться, если бы целью было сломать шею, ублюдку. Но мне надо всего лишь придушить его слегка, иначе Бабетт я буду искать до скончания века. Шея Станиса напоминает мне бычью, он выворачивается из моего захвата, попутно бьет локтем мне в грудь. Если он встанет сейчас, я проиграл. Уступая ему в весе и в скорости, мое преимущество только сноровка и ловкость. Поэтому я выжидаю, делая вид, что мне очень больно.
Стоит только Станису попытаться подняться с колен, я бью его по икрам. И он снова падает. А вот я подскакиваю и пинаю его по ребрам. Следующий удар приходится в живот. Когда я готов нанести решающий по лицу, меня парализует. Тварь! Он кидает в сторону шприц. Встает и берет меня на руки.
-Вот и все, ты проиграла. А сейчас мы отправимся в путешествие.
Его победная усмешка, настолько ничтожна. Станис, это не я - это ты проиграл и даже не подозреваешь как сильно.
При выходе, я вижу своего охранника. Он кивает. Значит, мне дают десять часов на решение проблемы самостоятельно, а потом будут задействованы лучшие из охотников за головами. И конечно, они не смогут загнать в могилу Станиса, но меня и Бабетт спасут, если будет что спасать.
-Если бы не твоя одержимость ей, я бы мог тебя простить, даже забыть о случившемся. В твоих руках, рту и влажной дырочки содержится что-то невообразимое, что заставляет забывать о обидах… Но, после того, как ты разбила мне нос, я как никогда прежде ощутил, что между нами всегда будет стоять она. Грохнуть ее? А толку? Ты ведь полезешь мстить и скорее всего тебе это удасться. Нет, милая. Мы поиграем иначе. Я буду давать ее тебе, но дозировано и только за хорошее поведение.
Пока Станис вел свою колымагу и пока я не был в состоянии ему ответить, валяясь тряпичной куклой на заднем сидение, он разглагольствовал о своих “великих планах”, что гроша ломаного не стоят. Впрочем, мне это на руку, пусть мнит себя всесильным, с такими проще всего справиться.
День двенадцатый. Вечер.
Правило трех П счастливой жизни в паре:
Покормить,
Потрахать,
Поговорить.
Менять очередность в зависимости от человека и ситуации.
История Данте меня не вдохновила. То есть, я подозревала что-то такое. Его банально купила британская разведка. Их интересовал Клод. Оказывается он уже успел засветиться, как умелый подрывник и наемный работник в разных террористических организациях. Данте предстояло втереться в доверие к Клоду, проще говоря поработать под прикрытием. Почему именно он? Вот тут и начинаются загадки для разведки, на их взгляд. Ведь ребята не в курсе, что Данте тесно связан с историей убийств школьников Уичито, в которых мы с Людовиком принимали самое активное участие. В свою очередь Клоду важно все, что связано с Людовиком, вот отсюда и интерес нашего взрывателя в Данте.
Разведка так глубоко все же не докопалась, просто потому, что понятия не имела, кем Клод является на самом деле. Данте тоже не особо в курсе, ему удалось только понять, что лже-профессор и Кукловод имеют общее прошлое. Я же, как это не мерзко признавать, но кажется уже давно осознала кто такой Клод на самом деле, но упорно продолжаю тешить себя надеждами. Ну не хочу я, чтобы мои догадки оказались правдой. Зная Людовика искренне боюсь, что он проникнется идеями бывшего друга и возможно даже поможет ему. И тогда я останусь одна против двух монстров. Брр… Ни за что!
Я услышала шум колес на гравии у дома. Клод вернулся. Метнувшись к окну затаилась и постаралась даже не дышать. Вот он вышел из автомобиля, открыл дверь салона и вытащил из нутра машины знакомое тело. Неужели?… Да нет, скорее всего вырубил его. Возможно мои подозрения беспочвенны. Если Людовик не пожелал добровольно прийти сюда… Черт! Ненавижу предполагать.
Хлопок входной двери, шаги, скрип ступеней. Они поднимаются сюда. Святое дерьмо! Метаться по комнате я не стала, залезла в кровать. Главное, не трогать Данте, он прибывает в блаженном обмороке и еще часов пять будет вполне операбелен. Думаю, мне этого времени хватит, чтобы подготовить разведке сюрприз в виде Клода, я его даже в подарочную бумагу оберну, если найду такую тут.
Щелчок, дверь открывается. В сумерках наши силуэты видны не четко, но понять, что двое лежат в одной постели, полуголые - вполне возможно. Не сомневаюсь, Клода эта картина позабавила, а вот про Людовика ничего сказать не могу. Его глаза наблюдали за сценой, но он не реагировал, наверное, Клод использовал парализатор.
-Смотри, а ты сомневалась. Она здесь счастлива и в отличии от меня сексуально удовлетворена. И не мной - лже - профессор говорил шепотом, но я отлично слышала злорадство проскальзывающее в его голосе.
Хлопок, они ушли. Я вздохнула, только сейчас поняла, что задерживала дыхание. Нда, Детка, ты совсем лишилась своей бравады. Скоро от собственной тени шарахаться начнешь.
Встала, максимально осторожно, все-таки Данте должен выжить, чтобы стать “героем”, да и польстило мне, что он все же собирался спасти меня от Клода и Людовика, а властям выдать, как жертву. Думаю, поэтому я и не выдернула осколок, когда закончила допрос. Да-да, я - сентиментальна.
Натянула на себя футболку Данте и почувствовала, как расслабляюсь, все же нагишом особо не повоюешь. В карманах его джинс был только складной нож, а я рассчитывала на пистолет. Придется марать руки. Впрочем, кровь в которой я буду запачкана принадлежит не самым милым существам на планете.
Из комнаты я выходила осторожно, хоть и помнила расположение, но старый дом, в котором все полы скрипят, мог в любой момент сдать меня с потрохами. Шла я на голос. Клод что-то говорил, думаю у него происходит монолог с вынужденно безмолвным Людовиком. Я бы предпочла, чтобы он не разговаривал, а был занят чем поинтересней, тогда справиться с ублюдком было бы проще, но увы.
Комнаты без дверей, где сидели уже прооперированные были самым слабым звеном в моем плане. Они могли закричать или начать что-то говорить, но нет - девушки молчали. Наблюдали за мной, но молчали. Некоторые вытягивали руки сквозь клетки. И если вначале я подумала, что они просили помощи, то потом поняла, девицы указывали мне путь к Клоду. Ну да, им терять уже нечего. Месть все что осталось.
Комната откуда слышался голос лже - профессора располагалась в самом конце коридора. Она, как и та, где я оставила Данте, имела дверь. Черт! Придется ждать, иначе он прореагирует на звук.
Замерла. Вслушиваясь в происходящее за стеной.
-Не думай, что это я из-за тебя решился вершить правосудие. Ты, наверняка, помнишь, как ко мне относились все эти детки окруженные заботой и любовью. Я для них был телом. Предметом, который они могут использовать. До тебя у меня была она такая… хозяйка. Эта шлюшка любила представлять себя госпожой, а окружающих непокорными рабами. Она облила кислотой девочку из прислуги, только за то, что та мне улыбалась. Девчонки выплатили тройной гонорар, покрыли счета на медицинские расходы и забыли о ней. Ты, кстати, не знаешь, но твой отец предпочитал те же методы, когда его драгоценный ребенок вытворял нечто подобное. Но, я никогда не смогу сравнить тебя с моими бывшими клиентами. Нет, милая, ты - иная. В отличии от этих выродков, для тебя нет рамок, границ. И это подкупает. Вынуждает желать быть рядом. Да, ты такая…
