Александр Новиков - Остров
«Мерс» плавно катил по Невскому. Дервиш хмуро смотрел в окно.
Приехали на Обводный, остановились напротив старого доходного дома. Иван сказал:
– Посидите тут, а я схожу посмотрю, что там. Дельфин протянул Ивану пистолет: возьми на всякий случай.
Иван отрицательно качнул головой:
– Не надо. Все должно быть тип-топ. Об этой квартире знали четверо. Экипаж «танка» – Зоран, Грач, Братишка, да еще я. Для «танкистов» эту квартиру и сняли. Но не судьба им… Я поднимусь в квартиру и позвоню оттуда.
Иван выбрался из машины, обошел ее и, склонившись к лобовому стеклу, негромко сказал Дельфину: «Если через две минуты не позвоню – немедленно уезжайте», – и двинулся вперед. Он прошел по тротуару десяток метров, вошел под арку. Лиза смотрела ему вслед и покусывала губу. Иван миновал арку, вышел в довольно просторный двор со старыми тополями. Уже смеркалось, в доме горели окна. Окна квартиры, которая была нужна Ивану, были темными. Иван пересек двор и вошел в подъезд. Из-под ног метнулась кошка. Иван поднялся на третий этаж, остановился напротив стальной двери, достал из кармана ключи. Он открыл замок и вошел в прихожую… Что-то было не так, но Иван не мог понять что… А шаман молчал. Иван приоткрыл дверь в комнату, заглянул. Потом в другую. Потом отворил дверь в кухню… За столом сидел человек. Его профиль был хорошо виден на фоне окна. Иван замер. Человек тоже сидел неподвижно. Капала вода из крана. Иван подумал: зря не взял пистолет… Человек за столом вдруг произнес:
– Сижу, никого не трогаю, примус починяю… Иван нащупал выключатель на стене. Вспыхнула старомодная люстра. В ее свете Иван увидел, что за столом сидит… Братишка.
– Саня! – выдохнул Иван.
Братишка медленно повернулся к Ивану, и все внутри Ивана оборвалось – на него смотрел… монстр. Левая половина лица Братишки была обыкновенной, зато правая… правая была изувечена, покрыта багровыми шрамами. Это напоминало грим персонажа из фильма ужасов. Или на маску, вышедшую из-под руки сумасшедшего художника… Казалось чудом, что в этом чудовищном месиве сохранился глаз.
– Саня, – повторил Иван, – Саня.
Братишка улыбнулся… если эту зловещую гримасу можно было назвать улыбкой… Братишка улыбнулся и сказал:
– Ну, чего встал, командир? Заходи.
Иван подошел. Обнялись. И стояли обнявшись, молча… Потом Иван спохватился: мне же позвонить надо.
Спустя две минуты в квартиру поднялись Дервиш с Дейлом, Дельфин и Лиза. Лиза увидела Сашку и заплакала.
Братишка взял стопку большим и указательным пальцем – только они и остались на правой руке… Братишка взял стопку, сказал:
– Не чокаясь. За ребят – за Зорана и за Грача. Выпили. Помолчали. Потом Братишка рассказал про первый и единственный бой «танка» «Демонтаж», про гибель Кости Грача. Иван спросил:
– Ну а ты-то как, Саша? Братишка пожал плечами:
– Обыкновенно. Меня снайпер подсек – вкатил пулю в ногу. При других обстоятельствах как бы и ничего страшного – прошла навылет. Уже и заросло все, – Братишка похлопал по ноге, – но тогда я быстро понял, что с простреленной ногой мне не уйти. Чеку из гранаты вырвал и сижу себе тихонько, жду… Да только уже слабеть начал и гранату выронил. Она откатилась маленько, попала в выбоину в асфальте и лежит. Я на нее смотрю и думаю: через три секунды – конец… Однако же гранатка эта меня убить не смогла – обглодала, обтесала до костей, но убить не смогла. Короче, был большой «бум!», и очнулся я уже в больнице. Меня «гестаповцы» не взяли, потому что приняли за мертвого, отправили в морг. Спасибо врачам – вытянули меня с того света. Да и на этом они меня фактически спасли – «списали» вчистую и снабдили документами умершего мужика. Мы с ним даже похожи немножко. Хотя… на кого я теперь похож? Портрет такой, что люди шарахаются.
Братишка принужденно улыбнулся. От этой «улыбки» веяло жутью. Дельфин сказал:
– Про портрет, Саня, вообще не думай. Вот проблема – портрет! Думай про то, как тебе повезло.
– Да, – согласился Братишка, – повезло. Я бы сказал: необыкновенно повезло.
Дервиш кашлянул и сказал:
– Александр… извините, не знаю вашего отчества…
– Да и не нужно. Зовите по имени.
– Хорошо. Так вот: поверьте, Александр, что я много чего видел в жизни. Знаю случаи совершенно фантастические. Были примеры, когда человеку удавалось уцелеть там, где это представляется совершенно невозможным. И наоборот – сталкивался с ситуациями, когда смерть наступала настолько нелепо, что и сказать-то нечего… К чему я это говорю? К тому, Саша, что я понял: смерть случайной не бывает. И если эта граната не смогла вас убить, то это означает одно: вы еще нужны на этом свете.
Братишка сказал:
– Знать бы еще, для чего я нужен. Дервиш немного помолчал, потом произнес:
– Разберемся, Александр.
* * *Пока им везло во всем, в том числе и с погодой. Даже ночью температура была плюсовая, а днем так и вообще тепло – градусов семь-восемь. Иначе путешествовать в теплушке было бы просто невозможно.
Томилин проспал почти восемнадцать часов. За это время поезд проехал около полутысячи верст. Уже рассвело, стучали колеса, вокруг по-прежнему лежала тайга.
Чекист открыл глаза, первым это заметил Павел. Он осторожно тронул Мастера за плечо, головой указал на чекиста. Мастер сказал:
– Доброе утро, Тимофей Трофимович.
Томилин посмотрел настороженно, буркнул: «Доброе».
– Как вы себя чувствуете?
Чекист повел плечом, слегка поморщился.
Мастер сказал:
– Я вашу рану обработал, поставил дренаж самопальный… Я, извините, не врач, поэтому сделал, как умею, но думаю, что все будет нормально. А пока надобно делать перевязки, пить таблетки.
– Вы – кто? – строго спросил Томилин.
– Меня зовут Михаил Андреевич.
Томилин не ответил. Глеб протянул ему пистолет:
– Вот ваш «макар», товарищ Томилин. Меня зовут Глеб.
Томилин помедлил, потом взял пистолет, убрал его в карман. Глеб и Пашка помогли ему сесть. Мастер скомандовал:
– Глеб, лекарства Тимофею Трофимовичу и сто граммов огненной воды.
Глеб подал Томилину полпачки таблеток, налил разведенного спирту. Чекист проглотил таблетки, запил «огненной водой» и выдохнул: ух-х!
Некоторое время все молчали, потом Томилин спросил:
– Где едем-то?
– Плесецк миновали.
– Плесецк?
– Его… полчаса как.
– Понятно. А куда едем?
Мастер ответил вопросом:
– А вам куда надо?
Томилин подумал о чем-то и сказал:
– Теперь уже сам не знаю.
– Бывает, – кивнул Мастер.
– А вы, собственно, кто? – спросил Томилин.
– Вообще-то, я ничего не обязан вам объяснять, но скажу: монахи. В бегах. Бежим из Карелии, из монастыря.
Томилин усмехнулся и сказал:
– А мне показалось: уголовники. Глеб весьма убедительно исполнил шлягер из блатного репертуара.
– Мерси, – отозвался Глеб, шутовски раскланялся. А Мастер сказал:
– Уголовников нынче амнистируют. А за нами – напротив – пришли «гестаповцы». С ордером на арест.
Томилин вытащил из кармана сигареты, сказал:
– Ну что ж? Откровенность за откровенность: я тоже в бегах.
– Мы догадались.
– Я бывший сотрудник ФСБ… ну, это вы уже знаете.
– Пистолет ваш видели. Кстати, как вам удалось его сохранить?
Чекист щелкнул зажигалкой, закурил и только после этого ответил:
– Тут такое дело… у меня брат в «гестапо» служит. Он и помог.
– Вот оно что, – протянул Глеб.
Томилин посмотрел исподлобья:
– Что – уже враг народа?
– Я этого не говорил.
– Верно, не говорили, но… Кстати, именно брат-«гестаповец» предупредил меня об аресте. Если бы не он, я бы тут с вами не сидел. Я бы уже на баржах в Финском заливе отдыхал.
Мастер спросил:
– Тогда уж позвольте спросить: чем вы так провинились перед режимом, что вас собрались арестовать? Разумеется, вы можете не отвечать.
Томилин потер небритый подбородок, сказал:
– Почему же? Отвечу. Я перед режимом чист, аки младенец… Теперь могу сказать: к сожалению чист. А арестовать собрались не только меня – многих. Брат сказал: пришел секретный приказ об изоляции бывших сотрудников госбезопасности. Считается, что могут быть причастны к террористической деятельности. И сейчас, насколько я понимаю, режим приступил к большой зачистке. Под видом борьбы с терроризмом. Формальный повод – уничтожение Башни. Под эту лавочку арестуют многих и многих… Потому и амнистия – тюрьмы разгружают под новых постояльцев.
Мастер сказал:
– Значит, от «гестапо» вы ускользнули… а что дальше?
– Допрос?
– Нет. Но уж коли судьба свела нас вместе, то хотелось бы знать что-то про попутчика… Впрочем, я уже говорил, что вы можете не отвечать.
В несколько сильных затяжек чекист выкурил сигарету, затушил окурок о доски пола.
– Отвечу. Раз уж попал в попутчики. Значит, так: как только брат меня предупредил, а сами понимаете – он сильно рисковал… Так вот, как только брат меня предупредил, я сразу собрал манатки – и на вокзал. Я ведь один живу. Жена ушла, как только я уволился из конторы. Поэтому в Петербурге меня ничего не держит. Я мигом подскочил на Ладожский вокзал – живу рядом, и взял билет на ближайший поезд. Оказалось, на Мурманск. На вокзале уже было полно полиции, дважды документы проверяли, но проскочил. И до Мурманска доехал исправно, хотя уже ходили по составу патрули… Вот там-то я и влетел в облаву. Пришлось отстреливаться. Ушел. Но поймал пулю. Рана не шибко серьезная, но все равно надо в больницу. А в больницу с огнестрелом не сунешься. В общем, забрался в первый попавшийся вагон и ехал, не ведая куда… И вдруг – вы. Вот, собственно, и все. Томилин замолчал. Мастер сказал:
