Лоран Ботти - Проклятый город. Однажды случится ужасное...
— Эй, педик, ты верещал как девчонка!
Это был Филибер де Бризи. Внешне он являл собой полную противоположность Манделю — это выглядело почти комично. Мандель был высоким, рыхлым, вялым, белокожим, у него были редкие белые ресницы и бледно-голубые глаза с красноватыми прожилками. Де Бризи, напротив, был низкорослым, худым и подвижным и со своей смуглой кожей и черными глазами напоминал турецкого боксера-легковеса.
— О, мадам Мийе, кажется, я видел кошмар наяву… Это было так страшно, что я чуть штаны не обмочил!
Кристиан Массиак, не желая отставать от приятелей, издевательски пропищал эти слова, двигая из стороны в сторону задом. Он был слегка грузноват, но телосложение у него было мощное, словно у мясника. Бастиан знал его хуже, чем двух других, потому что он учился в четвертом классе.
Раздался общий хохот.
— Что тебе надо, Мандель?
Бастиан решил говорить с заводилой, не обращая внимания на остальных.
— Мне-то ничего не надо. А вот ты, по-моему, хочешь у меня отсосать.
Такого ответа Бастиан не ожидал, и внезапно перед ним предстала пугающая очевидность: Сезар Мандель был… грязным типом. Этим, очевидно, и объяснялось то смутно-неприятное ощущение, которое он вызывал у Бастиана с самого начала учебного года, хотя тогда Бастиан еще не знал, как это точно сформулировать.
Быстро глянув по сторонам, Бастиан убедился, что его противники хорошо выбрали место для засады, — это была боковая аллейка, в стороне от открытых пространств. Поблизости никого не было.
Выход был только один: не показывать ни малейшего страха.
— Чего тебе надо? — спокойно повторил он. — Драться хочешь? Зачем? Чтобы показать дружкам, что ты сильнее меня? Ты ведь не будешь их просить, чтобы они тебе помогали? Иначе ничего ты не докажешь.
Мандель растерянно моргнул. Такого он тоже не ожидал.
— И что такого особенного случится, если ты докажешь, что ты сильнее? — продолжал Бастиан. — У нас два года разницы. Ну и чего ты добиваешься?
Кажется, задиры слегка растерялись. Оба приятеля Манделя инстинктивно подвинулись ближе к вожаку.
— А ничего, — лениво процедил Мандель. — Просто ты мне не нравишься. Здесь никто не любит педиков. Их бьют. Они получают то, чего заслуживают. Хочешь узнать что? — вкрадчиво спросил он.
— Нет. И я не педик. Я вообще не знаю здесь ни одного педика (Бастиан чуть было не добавил: «…кроме тебя», — но решил не провоцировать Манделя).
— Но я тебе все же покажу.
Одного взгляда Манделя было достаточно: в ту же секунду двое его дружков схватили Бастиана за руки с двух сторон, наклонили вперед и попытались поставить на колени — видимо, чтобы избежать удара роликовым коньком. Бастиану все же удалось ударить де Бризи по ноге; досадуя, что не попал по коленной чашечке, он уже собирался повторить попытку, когда Мандель изо всех сил ударил его кулаком в живот.
Ноги у Бастиана подкосились — не столько от боли, сколько от нехватки воздуха. Он почувствовал, что его волокут куда-то в сторону. Он как мог вырывался, одновременно пытаясь как можно глубже вдохнуть, но это ему не удавалось. Бастиан с ужасом подумал, что сейчас задохнется и умрет. Одновременно с этим мелькнула и еще одна мысль: у Манделя явно не все дома. Его поведение было явно ненормальным: и удар под дых, и подготовленная засада. Это скорее напоминало поведение уголовников или кого-то в этом роде; нормальные мальчишки все же соблюдают определенные правила, даже в драках. Нет, что-то здесь неладно… серьезно неладно.
— На самом деле я собирался сказать тебе всего одну вещь, Моро. Но чем больше ты будешь дергаться, тем дольше тебе придется слушать и тем хуже тебе будет после того, как ты услышишь. Потому что тебе все-таки придется это услышать. Усек?
Бастиан не отвечал, стараясь дышать глубже и с удивлением слыша хрип, выходящий из его собственного горла. Когда Мандель убедился, что одноклассник больше не вырывается, он наклонился к его уху. Бастиан ожидал удара или какого-то очередного подлого трюка, но ощутил лишь несвежее дыхание Манделя.
— Пока это только предупреждение, Моро. В следующий раз ты так дешево не отделаешься. Получишь удар не кулаком, а кое-чем посерьезнее. Сегодняшнее — это так, легкая закуска. Но если ты еще хоть раз приблизишься к…
— Бастиан?
Звук этого голоса заставил Манделя вздрогнуть и мгновенно отшатнуться.
Мадам Мийе.
Двое подростков мгновенно отпустили руки Бастиана, который от неожиданности пошатнулся и снова едва не упал.
— Какие-то проблемы? — ледяным тоном спросила учительница.
Бастиан быстро обернулся: ее синяя «рено-клио» стояла в аллее, и передняя дверь была распахнута. Должно быть, мадам Мийе проезжала мимо и заметила происходящее. Или просто увидела его рюкзак, брошенный прямо посреди аллеи.
— Нет, — пробормотал Бастиан, и собственный голос показался ему чужим. — Никаких проблем…
Это был единственный возможный ответ. Если не хочешь, чтобы тебя перестали уважать, никогда, НИКОГДА не жалуйся учителям.
— Бастиан ехал на роликах и упал, мадам. Мы шли мимо, увидели его вещи и как раз собирались ему помочь.
Самообладание Манделя и его наглость настолько поразили Бастиана, что он застыл с открытым ртом. Да, это действительно был грязный тип, который отлично умел смешать правду с ложью, чтобы замести следы и придать лжи правдоподобный характер. Его тон, голос и даже манера изъясняться тотчас же изменились: место отъявленного подонка занял мальчик из хорошей семьи.
Но мадам Мийе бросила на лжеца такой взгляд, что Бастиан невольно подумал: она из тех, с кем лучше не ссориться.
— Пойдем, Бастиан, — спокойно сказала она, поднимая его вещи с земли и укладывая их в рюкзак. — Я тебя подвезу.
— Не нужно, спасибо… все нормально.
— Нет, не нормально, — резко возразила она.
Она протянула ему рюкзак, но на него при этом не смотрела — глаза ее по-прежнему не отрывались от Манделя.
Затем повернулась к Бастиану.
— Ты не можешь идти в таком виде. У тебя джинсы разорваны, да и вообще ты выглядишь… неважно. Садись в машину.
Бастиан собирался еще что-то сказать, но мадам Мийе, очевидно, не намерена была терпеть никаких возражений.
В конце концов он повиновался и под взглядами трех мальчишек и учительницы направился к машине.
Когда он сел на заднее сиденье, Одри подошла к Сезару Манделю, сжав кулаки, чтобы сдержаться и не ударить его по щеке ладонью, — поскольку еще больше, чем бессмысленное насилие, она ненавидела ложь, лицемерные улыбочки, трусость.
Именно то, что она постоянно замечала у этого ученика.
— К твоему сведению, Мандель: мне приходилось работать и разных школах, и среди моих учеников были ребята покрепче и посуровее тебя. Но они никогда не принимали меня за тупую п. ду. Да, ты прекрасно слышал, что я сказала, и не строй из себя оскорбленную невинность. Повторяю: они не считали меня тупой п. дой.
Она сделала еще шаг вперед, приблизившись к подростку почти вплотную.
— И вот что я тебе скажу, мальчик: лучше тебе меня не злить. Ты же не хочешь остаться в пятом классе еще и на третий год? И не хочешь, чтобы я устроила тебе веселую жизнь в этом году? А я могу это сделать. Понятно?
Невинный взгляд, хлопающие ресницы.
— Но, мадам, я не…
— Я уверена, что ты все понял как надо, — перебила своего ученика Одри. — И тебя это тоже касается, Филибер де Бризи.
В мягком вечернем сумраке, понемногу сгущающемся над парком, воцарилась тишина.
Одри повернулась и пошла к машине.
— Честное слово, я хорошо себя чувствую, — сказал Бастиан, когда она села за руль. — Не надо меня подвозить! Мой дом рядом.
Она включила зажигание, и тут же заиграла музыка. Бастиан снова удивился, в который раз за день: мадам Мийе, оказывается, слушает ритм-энд-блюз!
— Я знаю, — мягко сказала она. — Дело в том, что я как раз к тебе ехала.
Глава 13
Казалось, что над домом 36 по рю де Карм вечерний сумрак сгустился быстрее, чем над остальным городом. Бертеги стоял в маленьком полукруглом дворике у входа в дом. Нет, в этом месте явно что-то неладно — его снова пробрала дрожь, когда он здесь оказался. Комиссар спросил себя: когда, интересно, были построены этот и соседние дома и вырос ли Ле Гаррек здесь, играя в тесном дворике, зажатом между двумя высокими строениями, — или же в те времена дом 36 еще открывался прямо на улицу?
Бертеги крепче сжал в руке гигантские клещи. Дом он уже обследовал и не нашел ничего необычного. Дом, но не подвал.
«Мальчик, который испытывает страх и любопытство перед какой-то тайной, скрывающейся в подвале дома…»
«Телефонный провод перерезан… позади дома, у входа в подвал…»
Может быть, он ничего не найдет, но, в конце концов, обыскать весь дом, сверху донизу, — это же его обязанность, не так ли? Клеман по телефону сообщил ему, что вход в подвал перекрыт массивной стальной цепью. Тогда же Бертеги дал ему одно поручение, повергшее лейтенанта в легкий ступор:
