Микаэль Крефельд - За гранью
– Что… что ты сделал? – Извернувшись, она посмотрела себе за спину и увидела шприц. Попыталась вытащить, но не дотянулась. – Что… Что ты наделал, Эрик?
Эрик попятился от нее, пока не прижался к стене.
– Про… прости, мама, – выговорил он, заикаясь.
Судорога пробежала по телу Лены. Чтобы не упасть, она оперлась рукой о стеклянную стенку. Свободной рукой она наконец дотянулась до шприца и вырвала его из поясницы. Ее тело забилось в конвульсиях, и она выронила шприц. Ноги у нее подкосились, и она с громким стуком повалилась на пол в кабине. Она пыталась встать, но руки скользили по мокрым плиткам. Ноги у нее задергались и со страшной силой забарабанили в стеклянную перегородку, стекло треснуло. На губах выступила кровавая пена, которой она харкала, задыхаясь и хрипя.
Эрик наблюдал за ее агонией под льющейся сверху водой. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она осталась лежать бездыханной. Язык у нее вывалился изо рта, а остекленевшие глаза уставились в стенку.
Снизу снова раздался звонок.
Как лунатик, Эрик спустился по лестнице в переднюю, прошел через нее мимо трех чемоданов к парадному входу и открыл дверь. За дверью стоял Юхан.
– Здорóво, Эрик. Рад тебя видеть, парень, – сказал он довольно бодро.
– Здравствуйте, дядя Юхан.
Взгляд Юхана забегал, когда он протянул руку, чтобы поздороваться с Эриком.
Эрик не взял протянутую ладонь, а так и стоял, опустив руки. Юхан убрал руку.
– Можешь звать меня просто Юхан. «Дядя» – это выдумка твоей матери. Но нам-то с тобой это ни к чему, верно? – Юхан неуверенно улыбнулся.
– Да.
Отведя взгляд от Эрика, Юхан осмотрел переднюю:
– Это что – Ленины… То есть я хотел сказать – мамины чемоданы?
Эрик не отвечал.
– Ее чемоданы?
– Не знаю…
– Не знаешь… – Юхан посмотрел на него встревоженно. – С тобой все в порядке?
Эрик кивнул.
– Ну, так она готова?
– Да, – бесцветным голосом произнес Эрик.
– Может быть, ты сбегаешь за ней? – спросил Юхан, нетерпеливо переминаясь у порога.
– Она наверху, – сказал Эрик.
Оставив дверь открытой, Эрик повернулся и пошел назад через переднюю. Он направился в кухню, а из нее на лестницу, ведущую в подвал. Снизу слышалось, как там гремит чем-то отец, и доносился знакомый запах скипидара. Спустившись, Эрик застал отца за чисткой деревянных рам, на которых они растягивали для сушки звериные шкурки. На столе лежал черный респиратор. Эрик взял его и надел на себя маску, закрывающую нос и рот. Застегнув на затылке ремни, он немного постоял, прислушиваясь к своему дыханию, под искажающим звуки фильтром оно звучало совсем как папино. В этих звуках, как и в витавших тут запахах, было что-то успокаивающее. Эрик нагнулся и залез под стол. Забившись там в темный угол у самой кирпичной стены, он прислушивался к своему дыханию, к папиной возне с рамами, пока на втором этаже не раздался оглушительный вопль Юхана.
25
Вечер только начинался, и зал «Морской выдры» был заполнен лишь наполовину. Из музыкального автомата неслись звуки «Крейзи» в исполнении Пэтси Клайн. Томас уселся за барную стойку и заказал свою обычную пару. Внимательно глядя на него, Йонсон откупорил бутылку пива:
– Что-нибудь узнал?
Томас замотал головой, выжидая, когда Йонсон наполнит его рюмку. Когда Йонсон налил до краев, Томас осушил ее одним духом и запил пивом.
– Разумеется, это конфиденциально, – предупредил Томас и, расстегнув молнию, достал из-за пазухи две фотокопии полицейского отчета о Маше, бросил оба листка на прилавок перед Йонсоном. Йонсон торопливо схватил их и вынул из нагрудного кармана очки. Шевеля губами, он неспешно прочитал содержание. Разобравшись в отчете, он поднял глаза на Томаса:
– Но это же нам ни черта не говорит.
– Это указывает на то, что ее нужно искать где-то на панели.
– Спасибо, конечно, но только неизвестно где. Не могу же я с этим прийти к Наде, – сказал он, взмахнув листками.
Томас отхлебнул из бокала пива.
– Ты можешь сообщить это деликатно.
– Деликатно?
– Ну да. Поди, она и так уже в курсе, чем занималась ее дочь?
– Не знаю. – Йонсон отложил листки. – Может, разведаешь по окрестностям?
– Разведать по окрестностям? Это как ты себе представляешь?
– Ну, поспрашиваешь в соответствующей среде?
Томас оторвался от стойки:
– Нет уж! Этим я точно заниматься не стану!
– Ну чего ты, Ворон! Тебе же знакома эта среда.
– Именно поэтому и не стану. Или, по-твоему, достаточно пройтись разок по Скельбэкгаде?
– Но с этого ты мог бы начать?
– Нет! Постарайся услышать, что я говорю! Я обещал разузнать в центральном участке, я это исполнил. – Томас развел руками. – Дело закрыто.
Йонсон налил ему новую порцию «Джим Бима».
– Это не вернет Наде дочку.
– Ну так можешь покопать сам, если думаешь, что в этом есть толк.
– Это ты знаком с той средой.
– Если ты еще раз заговоришь про среду, я уйду.
Йонсон принялся вытирать тряпкой стойку.
– Но ведь ты знаешь, как вести себя в таких делах. В конце концов, ты же у нас полицейский!
– Полицейский – в отпуске.
– Ты этому обучался, Ворон. – Йонсон так и впился в него глазами.
Его лицо напомнило Томасу морду Мёффе: те же опущенные уголки рта, тот же печальный пристальный взгляд, тот же молчаливый напор, перед которым невозможно устоять.
– Сейчас она может быть где угодно, – сказал Томас, забирая со стойки бумаги и пряча их во внутренний карман. – И вообще, она могла давно уехать за границу. – Пригубив рюмку с «Джим Бимом», он задумчиво посмотрел на Йонсона. – Единственные, кто может об этом что-то знать, – это девушки из «Гнезда».
– «Гнездо» – это, по-моему, удачная мысль, – торопливо поддакнул Йонсон. – А что такое «Гнездо»?
Томас почесал в затылке:
– Организация, помогающая уличным проституткам. Они содержат комнату для обогрева на Гасверксвей. Я знаю их начальницу по старым временам.
– Ну так спроси у нее!
– Не думаю, что она меня еще помнит.
– Уверяю тебя, ты не из тех, кого так легко забывают. – Йонсон собрался было убрать бутылку «Джим Бима» на полку, но Томас не дал ему:
– По-моему, я заслужил еще одну порцию крепкого.
– Ну конечно, – согласился Йонсон. – Просто я не знал, пьешь ли ты во время работы.
* * *На Гасверксвей дождь хлестал потоками. Такой шквал мгновенно выметает людей с улицы. Пересекая проезжую часть наискосок, Томас вдруг услышал визг тормозов на мокром асфальте и затем продолжительный гудок. Бросив взгляд на возбужденно жестикулирующего за лобовым стеклом водителя, Томас хладнокровно продолжил шагать к светящейся вывеске над входом в «Гнездо».
Войдя в тесную приемную, он у порога наткнулся на крепко сбитую женщину в розовом махровом костюме для джоггинга, которая преградила ему дорогу.
– На улице, может быть, и льет как из ведра, но, по-моему, дружок, ты все же ошибся адресом, – сердито зашипела она, как работающий автоген.
– Роза здесь? – спросил Томас, откидывая капюшон промокшей насквозь куртки.
Она сузила глаза:
– Ты же полицейский, верно?
– У меня назначена встреча с Розой.
– Как ты ни маскируйся, я всегда узнаю полицейского, я вас чую.
– Замечательная способность! Я могу увидеть Розу?
Она провела его через комнату, в которой несколько женщин сидело за столом с чашками кофе, затем дальше – в небольшую кухоньку.
– К тебе полицейский. Он сказал, что вы договорились о встрече.
Роза обернулась от котла, в котором мешала половником. Это была загорелая женщина лет под сорок, одетая в платье персикового цвета. Белокурые волосы, чтобы не мешали, были схвачены широкой лентой того же цвета.
– Прямо местная Грейс Келли! – сказал Томас с улыбкой.
– Томас! – воскликнула она удивленно, вглядевшись в посетителя. Отложив половник, она подошла и поцеловала его. – Сколько лет, сколько зим! Я прямо обалдела от неожиданности, когда ты позвонил.
– Так всегда бывает, стоит мне показаться.
С Розой он был знаком с давних времен, с тех пор как начинал службу молодым ассистентом первой ступени. Роза уже тогда занималась социальной работой в районе Истедгаде и Хальмторва. В те годы они не раз вступали в стычки во время облав на уличных проституток. Их вражда продолжалась до тех пор, пока Дания не выиграла европейский чемпионат и они – оба вдрызг пьяные – не повстречались нечаянно в Феллед-парке. Вопреки ожиданиям дело кончилось тем, что они очутились в ее квартире, и он на всю жизнь запомнил тот бурный секс. Эта история не имела продолжения, но с тех пор они начали лучше ладить друг с другом.
– Действительно, сколько лет прошло! Ты все еще работаешь в центральном участке?
– Ага. В общем, да.
– Тебя трудно узнать. Бороду отрастил, и весь вид… более вольный. – Она посмотрела на его потертую одежду.
