Араминта Холл - Всё и ничто
— Как дела, солнышко?
Агата почувствовала, что Хэла передернуло.
— Он в порядке, только спать хочет. Сегодня трудный день выдался.
— Что вы планируете для праздника? Я могу помочь?
— Нет, нет, все нормально, — поспешно ответила Агата, которой при мысли о помощи Рут стало плохо. — Ничего особенного. Хотя, вы понимаете, я хочу, чтобы праздник был особенным, но я не планирую ничего исключительного.
Рут задержала на ней взгляд немного дольше, чем нужно, и Агата почувствовала, как запылали щеки.
— Ладно, но не сходите с ума и не надрывайтесь, Эгги. Мы вам очень благодарны, вы просто чудо.
Хэл не захотел, чтобы мать уложила его в постель, и Рут поднялась наверх с Бетти. На мгновение Агата почувствовала жалость к этой женщине. Быть такой беспомощной, что даже твой сын, которому вот-вот исполнится три года, умеет понять, что ты собой представляешь, наверное, не слишком приятно. Она пригладила волосы на аккуратной головке Хэла и прижала его крепче к груди. В глубине ее сердца начала медленно формироваться идея.
Кристиан усиленно пытался определить, чего же он хочет, но ничего конкретного на ум не приходило. Пару раз он думал, не позвонить ли Тоби, но, к собственному удивлению, обнаружил, что тот на Ибице. Более того, он пришел к выводу, что не хочет слышать, что Тоби может сказать по этому поводу. Вместо этого он послал записку насчет праздника в честь дня рождения Хэла, поскольку Рут уже не раз об этом напоминала. Тот как раз должен вернуться в пятницу. Возможно, они найдут тихий уголок, и Кристиан спросит у него совета. Кроме Тоби, у него никого нет. Он отошел от всех своих университетских друзей, так что теперь если они и ходили куда-нибудь с какими-то парами, то это были всего лишь мужья приятельниц Рут. Его брат жил в Австралии, и они абсолютно ничего не знали друг о друге. Отец был в отставке, строгих нравов и был бы шокирован, узнай хоть что-то. Совсем другое поколение.
На самом деле с ним всегда была Рут. Она была его лучшим другом с того момента, как они познакомились. Она была сообразительной, умной и с юмором и знала его лучше, чем он знал себя сам. Как бы он хотел сейчас спросить у нее совета. Но она потерялась где-то по пути. Он чувствовал себя так, будто долго ехал в машине с распахнутыми окнами, так что голова раздулась, а уши забили непонятные звуки. И, тем не менее, она была здесь. Кристиан чувствовал ее присутствие, как никогда никого не чувствовал. Ее присутствие рядом с ним было таким физически ощутимым, что его вдруг охватил комфорт, как будто она была окружена силовым полем, достаточно мощным для обоих.
Интересно, подумал Кристиан, может быть, это и есть любовь. Твердое знание, что кто-то присматривает за тобой, что есть где-то там, в море тел, человек, который понимает, что ты имел в виду и почему это сказал. Кто не боится на тебя накричать, кто любит тебя достаточно сильно, чтобы, не жалея сил, пытаться тебя изменить. Кристиан вспомнил один из немногих случаев, когда он был груб с матерью, женщиной, которая была настолько стальной, что казалась холодной. Почему ты постоянно ко мне придираешься, пытаешься меня достать, спросил он, когда ему, наверное, было лет одиннадцать. И ее ответ поразил его. Она повернулась от плиты, щеки разрумянились от пара, глаза увлажнились. Я придираюсь к тебе, потому что очень тебя люблю. Мне будет проще простого позволить тебе жевать с открытым ртом и не говорить спасибо, потому что тогда мы не будем ссориться и в моей жизни будет тишь и благодать. Но я говорю все это, чтобы помочь тебе в мире, где людей, которые едят с открытым ртом или забывают поблагодарить, не очень любят. Он не был уверен, что Рут все еще настолько хорошо к нему относилась.
Кристиан знал, что хочет нравиться, хочет, чтобы его любило как можно больше людей, но главное и самое важное — Рут и его дети. Однако так трудно отказаться от всего остального, смириться, что больше никогда ничего не сможешь себе позволить.
Вокруг него вились идеи, которые он пока не мог ухватить, но ощущал их присутствие. Затем, через два дня после того, как она ушла от него из парка, позвонила Сара. Она была на грани слез и попросила встретиться с ней после работы, и он не мог отказать, потому что всего два дня назад просил ее о таком же. И снова вода из озера залила его, только на этот раз он сидел за своим столом. Вскоре она накрыла его с головой.
Он позвонил Рут на работу и предупредил, что Джайлз попросил заменить его на одном скучном мероприятии. Ладно, сказала Рут, а что, ты думаешь, нам подарить Хэлу на день рождения? Не знаю я, ответил Кристиан. Я бы особенно не заморачивался, он еще слишком маленький, к тому же получит кучу подарков от остальных. Вот это да, заметила Рут, слишком занят, чтобы подумать о подарке для сына. Ты присутствовать-то сможешь, в смысле, у тебя вдруг не окажется какого-нибудь важного собрания, на котором тебе обязательно надо быть, потому что, естественно, ты такая значительная фигура… И тут она повесила трубку, а Кристиан не рискнул ей перезвонить.
Когда он появился, Сара сидела на улице перед пабом, на этот раз совершенно безликим, где они никогда раньше не бывали. Ему показалось, что он заметил одну из подруг Рут за соседним столиком, и его сердце подпрыгнуло в груди, как взбесившийся кролик. Он вошел внутрь, чтобы купить выпивку, стараясь не думать о Саре, шмыгающей носом за их столиком.
— Тебе дать? — спросила она, трясущейся рукой прикуривая сигарету.
Кристиан отрицательно покачал головой.
— Мне жаль, что я в прошлый раз столько наговорила, — сказала Сара. — Не знаю, что это на меня нашло. Иногда ты меня злишь. Мне только хотелось, чтобы ты почувствовал себя в моей шкуре.
— Пожалуйста, не извиняйся. Дело в том, что вы обе, и ты, и Рут, слишком хороши для меня.
Сара глубоко затянулась.
— Вообще-то я тебя не виню. В смысле, что ты мог сделать — бросить жену на сносях?
— Я мог изначально не ввязываться в такую историю. Мы должны были быть осторожнее. Я должен был быть осторожнее.
— Потому что тогда ты бы смог уйти?
— Нет. Нет, я совсем не то хотел сказать.
— Тогда что это было?
Кто-нибудь должен его выручить.
— Что — это?
— Мы. В смысле, чем я была для тебя? Скажи честно, не стесняйся. Просто дешевой подстилкой?
Слова заставили его физически отшатнуться, как будто она его ударила.
— Все было не так просто, Сара. Я начал эту историю с тобой, вовсе не собираясь бросать Рут, но все зашло куда дальше, чем следовало. Черт, честно, я не знаю.
— Почему же ты выбрал Рут? — Она сказала это так прямо, что ему сначала показалось, будто он ослышался.
— О господи! — Ему так хотелось сбежать, что даже ноги под столом сводило.
— Нет, Кристиан, теперь Господь тебе не поможет, — сказала Сара, зрачки которой сузились до половины их нормальной величины. Кристиан даже подумал, что, может быть, она помешалась. Он решил, что, чем быстрее ответит, тем скорее сможет уйти.
— Я выбрал Рут, потому что она моя жена, к тому же она вот-вот должна была родить, и… — Он не знал, стоит ли продолжать, но что-то в этой молодой девушке, сидящей напротив него и оценивающей его отношения с женой, его разозлило. — И потому что я ее люблю. Знаешь, мы иногда ссоримся и часто не понимаем друг друга, но я действительно ее люблю. — И эти слова, согретые его дыханием, сразу же утешили Кристиана, укрепили его веру в правильность выбора. Но Сара выглядела потрясенной. Кристиан испугался, что разбил ей сердце. — Прости, ты сама спросила, вот тебе правда.
— Да ты не узнаешь правду, даже если она грохнется тебе на голову, Кристиан. Ты хоть иногда обо мне думал?
— Конечно. Именно поэтому я и позвонил. Я никогда не смогу уверить тебя, как мне жаль, что все так случилось. Да и какой теперь смысл?
Сара взяла свой стакан, и на мгновение Кристиану показалось, что она швырнет им в него. Он уже видел, как стакан вылетает из ее руки, и чувствовал, как мелкие осколки стекла впиваются в лицо. И как он объяснит это Рут? Но она снова поставила стакан на стол, даже не отпила ни глотка.
— Смысл в том, что теперь моя очередь.
— Твоя очередь? Твоя очередь на что?
— Не притворяйся дураком. Моя очередь на тебя.
Кристиану показалось, что он попал в какую-то параллельную реальность, где люди играют жизнями друг друга, как будто те — фигуры на шахматной доске. Но Сара, похоже, говорила серьезно.
— У тебя был шанс, Кристиан. Я убила своего ребенка ради тебя. На этот раз ты так легко не отделаешься.
— От чего не отделаюсь? Мы же ничего не делали.
— Да уж, и Рут обязательно в это поверит.
У него голова шла кругом, перед глазами плыло.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что игра закончена. Еще раз она тебя не простит.
— Подожди, давай все проясним. Ты полагаешь, что можешь шантажом заставить меня остаться с тобой? Очень здоровый способ начинать отношения.
![Араминта Холл - Всё и ничто / А. Холл ; [пер. с англ. Т. П. Матц]](/uploads/posts/books/124988/124988.jpg)
