Дерек Картун - Явочная квартира
— Да, чуть не забыл, — спохватился Алламбо, — Все из-за этих событий. Помните, вы велели задержать Морана, журналиста этого. Он у нас тут с обеда. Ругается на чем свет стоит и даже поесть не соглашается. Что с ним делать?
— Позвоню-ка я жене, раз уж точно к ужину опаздываю, — решил Баум, — А Морана давай сюда минут через десять.
Дидье Моран был доставлен юным сержантом, который тут же удалился. Баум оторвался от бумаг не сразу, а когда поднял взгляд, то ещё некоторое время лениво изучал гостя, хмуря кустистые брови. Затем улыбнулся чуть насмешливо, покачал головой и снова погрузился в работу. Прошло довольно много времени, прежде чем он приступил к разговору.
— На кого работаешь в ДГСЕ?
— Не понимаю, — вскинулся Моран, — Я журналист, со спецслужбами дела не имею.
— Пишешь для "Пти галуа" на эту тематику, а?
— Иногда пишу.
— Значит, кто-то дает тебе информацию?
— У меня, как у всякого журналиста, есть свои источники.
— Кто?
— Я свои источники не раскрываю.
— Так и думал, что ты это скажешь, — произнес Баум спокойно, — А жаль. Я-то рассчитывал тебя сегодня же домой отпустить.
— За что меня контрразведке держать?
— Очень просто. Нам не нравится то, что ты пишешь. И мы склонны думать, что ты так или иначе нарушаешь закон. Во всяком случае, я вами интересуюсь, господин Моран. В общем смысле.
— Быть такого не может. Я же не шпион.
— Готов согласиться, но мой интерес от этого не меньше. — Баум вытащил из стола газетную вырезку со статьей о министре, — Объясни, как это тебя угораздило такое написать?
Моран бросил взгляд на статью:
— Кто сказал, что это я писал?
— В редакции сказали.
Моран явно был ошарашен. Помолчал, собрался с мыслями:
— Без комментариев.
Баум снова вздохнул огорченно:
— Не даешь комментариев — не идешь домой.
— В конце концов придется меня отпустить, — сказал Моран, — И ничего я вам не скажу. А когда окажусь дома, то опубликую историю моего ареста, этот наш разговор, ещё и официальную жалобу подам в гильдию журналистов, всем расскажу. Даже контрразведке не позволено манипулировать прессой — у нас пока ещё демократия. Так что советую отпустить меня поскорее — чем дольше меня удерживаете, тем длиннее будет моя статья.
— Господи, — ахнул Баум, — Теперь я вижу, какую ошибку мы допустили!
— Вот именно!
— Ошибка в том, что надо было такого интересного человека раньше забрать. Ты-то нам и нужен — мы в данный момент как раз проводим одно расследование… Я распоряжусь, чтобы тебя устроили поудобнее, ужин с вином и всякое такое. Сочиняй свои статейки в наилучших условиях.
— Если бы не все эти твои замысловатые комбинации, то мы бы уже могли принять какое-то решение…
Альфред Баум сидел в начальственном кабинете на неудобном жестком стуле, перед ним стояла чашка кофе. Он поскреб в затылке и улыбнулся:
— Вся эта история состоит из комбинаций. Может, и замысловатых, но вы же меня знаете: мне самому нравятся простые методы, если только они годятся. К сожалению, в данном случае никаких простых ответов мы пока не добились.
— Слушаю, — поторопил своего заместителя Вавр.
— Значит, что у нас имеется? Котов — человек, который мне не нравится, но, похоже, настоящий перебежчик, не внедренный. Таков вывод, к которому я пришел весьма неохотно, но деваться некуда. Что из этого следует? Его показания — фальшивка, сфабрикованная, вероятно, на Востоке — но это всего лишь предположение. Итак, вопрос первый, самый простой: передает ли данный перебежчик чью-то чужую ложь сам того не ведая или он провокатор, посланный КГБ, чтобы выполнить задачи, о которых мы поговорим чуть позже? Я думаю, мы должны учитывать обе возможности, а не позволять себе увлечься простейшей идеей: будто бы перед нами — засланный КГБ субъект, который знает, что делает.
Баум отхлебнул кофе, снова поскреб в затылке. Вавр молчал.
— Несомненно, мы узнаем больше, когда докажем, что привезенные им снимки — подделка. Но тут важен подход. Я спрашиваю себя: способен ли КГБ нагрузить нужной им дезинформацией человека, который в самом деле собрался сбежать на Запад? Тут следует новый вопрос: если он и вправду нацелился удрать — догадывались об этом его хозяева из КГБ? Ответ такой: скорее всего не догадывались. Но определенно сказать нельзя. Дальше: если в КГБ знали о готовящемся побеге, то готовы ли были заплатить столь высокую цену — его "откровения" в самом деле опасны — всего-навсего ради того, чтобы очернить одного из французских политиков?
— Если только, — подхватил Вавр, — все, что мы тут видим — на самом деле куда сложнее. Котов признается приятелю, который работает в фотолаборатории КГБ, что хочет сбежать. Приятель докладывает по начальству. Те изыскивают возможность дискредитировать "гласность" и правление Горбачева, задуман скандал с побегом, — чего уж лучше? — который уничтожит одного из главных сторонников Горбачева в Европе — того, что выступает за увеличение кредитов Советскому Союзу, за сокращение европейских вооружений, словом, за то, что необходимо Горбачеву, но вызывает ужас у старой гвардии, — Вавр торжествующе улыбнулся, довольный собственной проницательностью, Это ты собирался мне сказать?
— Вы же просили смотреть на дело попроще, а теперь сами так усложнили, аж дух захватывает.
— Моя прерогатива, — сказал Вавр.
— Согласно вашей теории, группа сотрудников КГБ заготовила поддельные снимки и ждала только удобного курьера, которому бы их всучить. Слабое звено этой стройной теории в том, что для передачи фотографий можно придумать дюжину более легких и безопасных способов.
Наступила пауза. Баум допил кофе, Вавр достал из кармана сигареты и закурил.
— Если ваша теория насчет диссидентствующей группы в КГБ верна, то мотивация всего дела ясна, — сказал Баум. — А вот если товарищ Котов всего навсего по старинке заслан к нам — тогда какая мотивация?
— Посеять смуту с помощью информации об агентах и утечках. Одни сведения верны, другие — ложь, включая и фотодокументы. Возможно, цель отвлечь внимание от настоящего "крота", действующего в наших правительственных кругах.
Баум снова потянулся за кофе, убедился, что чашка пуста, и полез за сигаретами. Произнес, покачав головой:
— Не слишком правдоподобно.
— А теория насчет группы мошенников в КГБ правдоподобна?
— Тоже нет.
— Тогда как же?
— Не знаю. Все это не годится. Хотя ваши элегантные построения мне нравятся больше.
— Может, с самим перебежчиком ещё раз побеседовать, прежде чем делать окончательный вывод? — предложил Вавр.
— Наверно. Но я бы хотел иметь четкую теоретическую позицию и задавать ему вопросы согласно этой теории. Не хочу выглядеть так, будто действую наугад.
— Но ты именно так и действуешь.
— То-то и оно.
— Желаю удачи, — сказал Вавр на прощание, — Кстати, хочу получить отчет о том, как это наша лаборатория допустила такой промах — приняла подделку за подлинник…
— Сегодня после обеда встречаюсь с Алибером — он уже знает, о чем пойдет разговор. Попробую получше разобраться в технических тонкостях, прежде чем увижусь с товарищем Котовым.
— Конечно, техника подделки фотографий мне знакома, — сказал Алибер, Разработаны несколько типов сканнеров, которые переводят изображение на негативах или на позитивах в цифровой код, что позволяет ими манипулировать.
— Похоже, друг мой, вот эти снимки смонтированы весьма умело.
Баум сидел в фотолаборатории ДСТ, перед ним на столе были разложены фотографии Лашома. Алибер — худой, в очках с толстыми стеклами, постукивал по ним пальцами, качая головой.
— Я могу действовать только в доступных мне границах, — произнес он, слегка, по обыкновению, заикаясь, — Мое мнение как профессионала однозначно: эти две фотографии не могли быть скомпонованы ни на каком известном мне оборудовании. Совмещение изображений практически безупречно.
— Значит, существуют способы, о которых вы ничего не знаете, — сказал Баум, — Придется напомнить, что вам за то и деньги платят, чтобы вы были в курсе всех новшеств, особенно тех, что эффективнее наших.
Алибер снова покачал головой:
— Конечно, я должен признать, что данные снимки — подделка, поскольку центральная фигура явно взята с любительской фотографии на яхте. На нашем оборудовании проделать такую работу немыслимо.
— Можете объяснить поподробнее?
Алибер погрузился в технические подробности, пересыпая свою речь терминами.
— Можете на пальцах объяснить неспециалисту? — перебил его Баум.
Алибер, севший на своего конька, горел энтузиазмом и даже забыл, по какому неприятному поводу его вызвали.
— Возьмем простой пример. У нас есть фотография комнаты, которую мы хотим использовать для рекламы. Но этому мешает ваза на переднем плане: цветы в ней увяли. Проблема: убрать цветы. Для этого изображение переводится в цифровой код, помещается в специальный аппарат, оператор обводит указкой каждый увядший цветок — не буду утомлять вас разъяснениями, поверьте на слово: это совсем несложно. И после этого цветы, вернее, их цифровые данные попросту вынимаются из картинки.
