Уоррен Мерфи - Последний звонок
Целый час адмирал Стэнтингтон провел, погрузившись в раздумья, и наконец принял решение.
Он не позволит Василию Карбенко убить русского премьера на американской земле.
И если есть только один способ помешать ему, Стэнтингтон использует этот способ.
Василию Карбенко остается жить считанные часы.
Глава пятнадцатая
Премьер хотел выглядеть как простой американец.
– Я хочу гулять по улицам и аллеям Диснейленда, как это делают все американцы. Я хочу быть одним из них. Никто не поймет, что мы не американцы.
Четыре кагебешника, состоящие под началом Карбенко, обменялись взглядами и согласно кивнули.
Римо посмотрел на премьера. На нем была гавайская клетчатая рубаха и огромная соломенная шляпа. Глаза он спрятал под большими солнечными очками. Однако его землистое лицо слишком часто мелькало на телеэкранах и вряд ли его можно было спутать с кем-то другим.
Все четыре такси были на месте в назначенное время. В головную машину сели два агента КГБ. Римо, Карбенко, премьер и Нина втиснулись во вторую машину, еще два агента залезли в третью, а в последней в гордом одиночестве ехал Чиун. Он потребовал себе отдельное такси, потому что не желал находиться рядом с филистерами.
– Не забудь, Чиун, – сказал Римо. – Мы должны уберечь премьера от смерти, все остальное не имеет значения.
– Бессмыслица! – сказал Чиун. – Вся моя жизнь потонула в бессмыслице.
Когда они подъехали к воротам Диснейленда, оказалось, что русские не в состоянии заплатить за вход. Диснейленд не принимал кредитные карточки и ничего не хотел знать о Международном валютном фонде или запасах природного газа в России, потому что эти запасы могли кончиться раньше, чем Диснейленд прекратит свое существование. Ибо его ресурсы были вечны и неисчерпаемы: он нуждался только в свежей краске и в бегающих повсюду тинейджерах, одетых мышатами и утятами.
К счастью, Римо, у которого с собой были деньги, смог заплатить 2365 долларов наличными за двухдневную экскурсию для всей компании. На оставшиеся деньги премьер купил каждому часы – «мечту русского дипломата»; четырем кагебешникам – по механической мечте, а себе и Нине – по электронной, где в полдень и в полночь на циферблате появлялась мордочка Микки Мауса. Чиун тоже получил свою «мечту дипломата», после чего объявил, что всегда любил Россию.
Монорельсовая дорога протянулась над цветущими зелеными лугами с подстриженными деревьями. Было позднее утро, и солнце отражалось в большом и необыкновенно голубом озере, настолько голубом, что один из агентов поинтересовался, не подкрашивают ли его.
Выйдя из вагончика, они окунулись в густой запах свежеподжаренной воздушной кукурузы. Обнаружив неподалеку банк, премьер обменял в нем эквивалент урожая всего узбекского хлопка на наличные доллары и получил возможность посмотреть на Белоснежку с семью гномами, а также побывать в мире Дикого Запада.
Чиуну захотелось получить шляпу Черного Плаща. Решив каждому купить по такой шляпе, премьер послал одного из кагебистов в банк. Тот обменял полезные ископаемые Украины и вернулся к ждущему его в Мире Полинезии премьеру с полной сумкой наличности.
Полезных ископаемых хватило еще и на травяную юбочку для Нины и на маски Микки Мауса, сделанные из кокосовых орехов и морских раковин.
– Это все прекрасно, – сказал Чиун. – Римо, нахлобучивая на лоб шляпу Черного Плаща. – Но ты все-таки обманщик.
– С чего бы это?
– Однажды ты возил меня куда-то и сказал, что это Диснейленд. Ты меня обманул, Диснейленд на самом деле здесь.
– Ты главное, Чиун, смотри в оба. С премьером ничего не должно случиться.
Наконец русские проголодались и премьер обнаружил, что плата за вход не исключает необходимости платить за обед. Пришлось посылать в главный банк Диснейленда еще одного агента. Это обеспечило каждого едой и напитками.
Когда с обедом было покончено, никто не поднялся с места. Римо поинтересовался, почему они продолжают сидеть. Премьер сказал, что закуски было маловато и он очень надеется на главное блюдо.
Когда Римо объяснил, что все уже съедено, премьер объяснил, что Балканы он не отдаст ни за что, даже за кусок хлеба.
В конце концов они остановились на гигантских хот-догах, а Диснейленд получил право построить курорты ни Черном море и на Урале.
На десерт и на зал игровых автоматов денег, вырученных за Урал, не хватило.
В полдень премьеру пришлось пропустить парад Плуто, Дональда Дака, Микки и Минни, потому что вся группа застряла в Мире Будущего и не успела вовремя попасть на главную площадь. Парад был бесплатным, за зрелища денег здесь не брали.
Около часа дня Нина призналась, что ей кажется, будто она все время смотрит одно и то же. Меняется только название и краска на павильонах.
– Я знаю, как отличить один аттракцион от другого, – сказал Василий Карбенко. – Если билет надорван, значит, вы здесь уже побывали.
Когда они плыли на колесном пароходике, одному из кагебешников захотелось пострелять по макету форта настоящими пулями. Ему было интересно, что из этого выйдет. Карбенко не разрешил. Пули могут понадобиться, если кончатся деньги и придется прорываться отсюда с боем.
Римо сказал Чиуну:
– Что-то никакой опасности пока не видно.
Чиун взглянул на свои часы с Микки Маусом.
– Ты забыл, чему учил Великий Унг, – сказал он.
– Моментально, – согласился Римо.
– Идиот, – сказал Чиун.
Нине понравилась кукла из «Этого маленького-маленького мира», и она получила ее под обещание премьера заключить как можно быстрее договор об ограничении стратегических вооружений. Теперь большая хозяйственная сумка Нины была набита сувенирами до отказа.
Проходя мимо дома с призраками, они увидели на его дверях объявление о том, что он закрыт до конца дня.
Неожиданно какой-то загорелый молодой человек помахал им рукой, приглашая войти внутрь.
– Мы только что закончили переоборудование, – сказал он, – и хотели бы, чтобы вы стали нашими гостями и осмотрели дом, прежде чем мы откроемся для посетителей.
– Вы хотите сказать, что пустите нас бесплатно? – спросил премьер.
Молодой человек кивнул.
– И не попросите взамен Украину?
Человек отрицательно покачал головой.
– Или наш подводный флот? Или чтобы мы прекратили строить баллистические ракеты? – подозрительно спросил премьер.
– Нет, бесплатно, – сказал молодой человек.
– Тогда пойдем, – сказал премьер. Он прошептал Карбенко на ухо: – Ленин был прав. Еще немного, и капиталистическая система рухнет.
Они вошли в дом с призраками, и тяжелая дверь с грохотом захлопнулась. Они двинулись гуськом по длинному темному коридору – два агента КГБ впереди, затем Римо, премьер, Чиун и Нина.
Впереди, в конце длинного темного туннеля, показался слабый свет, и вскоре они очутились в большом зале с дубовыми панелями на стенах. Высоко под потолком висели написанные маслом портреты людей в одеждах девятнадцатого века.
Включилась магнитофонная запись, и голос сообщил, что они движутся назад сквозь время, в другое измерение, и пока он говорил, лица на портретах начали меняться и становиться моложе.
Но Василия Карбенко в комнате не было. Он бесследно исчез.
Глава шестнадцатая
Электронный голос произнес нараспев:
– А теперь, когда откроется потайная панель, покидайте комнату прошлого.
Со слабым шипящим звуком одна из дубовых панелей, начала скользить вправо, открывая проход в стене.
Нина и премьер, сопровождаемые четырьмя агентами, вошли вслед за Чиуном в открывшийся проем. Римо повернулся и побежал назад через темный коридор к главному входу.
Человеку с обычным зрением пришлось бы двигаться в коридоре на ощупь. Но для Римо не существовало такого понятия, как темнота. Порой было больше света, порой меньше, вот и все. Его глаза легко приспосабливались. Некогда все люди обладали такой способностью, но теперь, после тысяч лет бездействия, глазные мускулы потеряли свой тонус, а сетчатка – прежнюю чувствительность. Люди привыкли к тому, что в темноте они слепы. Только некоторые животные сохраняли способность видеть в темноте, и ночь принадлежала им. Она принадлежала и Римо.
На стене коридора он заметил кнопку, нажал на нее, и панель отошла назад, открывая вход в маленькую комнату.
В комнате на полу лежал Василий Карбенко, и кровь заливала его светло-голубую рубашку. Его пистолет валялся в углу.
Римо опустился на колени рядом с Карбенко, и русский шпион медленно открыл глаза. Узнав Римо, он попытался улыбнуться. В углу его рта показалась кровь.
– Привет, парень, – сказал он.
– Кто это сделал? – спросил Римо.
– Люди Стэнтингтона. Это его человек был у входа, – прошептал Карбенко. – Я сам виноват. Я должен был догадаться.
– Не волнуйся, – сказал Римо, – я тебе помогу.
– Слишком поздно, – простонал Карбенко. – С премьером все в порядке?
