Питер Альбано - Возвращение седьмого авианосца
— Разве не вы возглавляете док, адмирал.
— Нет, сэр. Я представляю здесь КОМТИФЛ — я второе лицо на флоте, — высокомерно возразил Арчер.
Фудзита посмотрел на Марка Аллена и медленно выговорил, как школьник младших классов, пытающийся произнести трудное слово.
— Командующий Тихоокеанским флотом.
Улыбаясь, Марк Аллен утвердительно кивнул. Бернштейн, Хиронака и Кавамото, переглянувшись, ухмыльнулись. Мацухара выкатил глаза, ошеломленный едва прикрытой иронией, а капитан третьего ранга Фукиока тихо сидел, согнувшись над синьками чертежей и докладами.
Не обращая внимания на субординацию, контр-адмирал повернулся к Марку Аллену.
— Мы, кажется, встречались, адмирал?
— Мы оба закончили Аннаполис.
— Ну да, конечно, — Марк Аллен. Ты был капитаном футбольной команды. Герой колледжа. — В голосе звучала издевка.
— Верно. А вы организатором. Я помню, как вы отдавали в стирку мои грязные носки.
Арчер зашипел от злости. Брент прижал ладонь ко рту, Бернштейн засмеялся. Японцы переглянулись, догадавшись, что нанесена обида, хотя не поняли, в чем она заключалась.
Пудинг из ванильного превратился в ромовый. Арчер бросил:
— Я здесь не для того…
— Прошу вас, джентльмены, — вмешался Фудзита. — Мы собрались, чтобы решить судьбу «Йонаги», Японии, а возможно, и всего мира.
Тяжело вздохнув, толстяк отвел глаза-бусинки от Аллена.
— Ваш доклад о повреждениях. Вы отказались передать его в гавань по радио, — сказал он.
— Разумеется. О состоянии «Йонаги» не стоит сообщать всему миру. — Фудзита кивнул в сторону капитана третьего ранга Фукиоки. — Командир команды живучести.
— Я могу это записывать, адмирал? — спросил кэптен Роудс, ставя на стол рядом с блокнотом небольшой магнитофон. — Фудзита согласно кивнул.
Поднявшись, Фукиока с горечью в голосе доложил о повреждениях, полученных авианосцем!
— Кроме того, найдены тела двадцати трех погибших, сорок четыре человека ранены, — закончил он. Переведя влажные глаза на Фудзиту, добавил: — Но еще не вскрыты двенадцать затопленных отсеков — там еще должны быть погибшие. Согласно перекличке, пропали шестьдесят три человека.
— Святой Будда, — выдохнул старик адмирал, а затем благоговейно, будто рубка стала храмом, а он находился перед алтарем, произнес: — Они умерли, не посрамив боевого духа ямато, и их души обязательно попадут в храм Ясукуни. — Долгое тяжелое молчание воцарилось в каюте.
Его нарушил Роудс:
— Мы приготовили однодюймовые листы. Как только корабль поднимут и просушат, начнем варить.
— Сколько потребуется времени?
— Нам необходимы точные размеры пробоин.
Фудзита дал знак Фукиоке. Тот заговорил.
— Водолазы осматривают борт. Но у меня их только двое, другие два погибли, когда мы затапливали вспомогательный погреб пятидюймовых снарядов.
Фудзита побарабанил по столу.
— Вы можете дать нам несколько водолазов, адмирал Арчер?
Самодовольная ухмылка волной прокатилась по подбородкам.
— У нас есть водолазы, но все они работают на «Нью-Джерси» и «Тараве». Мы должны поднять ее, она блокирует фарватер с юга от базы подводных лодок.
— «Тарава»? — японцы переглянулись.
— Вы должны помнить, — с ядовитым сарказмом произнес адмирал. — Вы ее потопили.
Заговорил все время молчавший Мацухара.
— Адмирал, двое моих летчиков — квалифицированные водолазы: лейтенант Нобутаке Коноэ и ВМЛ первого класса Киити Мотадзуки.
— Хорошо. Разрешаю. — Фудзита махнул рукой в сторону двери. Мацухара вышел. Адмирал обратился к Арчеру и Роудсу. — Мы пришлем свой доклад на вельботе с посыльным.
— Вы можете использовать прожекторы, — заметил Арчер.
— Нет! Свет виден на всю округу. Можно будет прочесть и в Гонолулу. Нам также потребуется топливо, боеприпасы, продукты… — Он кивнул Кавамото, который передал пачку документов Арчеру. — Наши заявки, — прокомментировал Фудзита.
Просматривая заявки, Арчер пробормотал:
— О Боже! Вы готовитесь к третьей мировой.
— Мы расходовали это в течение шести месяцев, — резко сказал Аллен.
— Ну хорошо, — ответил толстяк. — Мы доставим требуемое в док. — Японцы усмехнулись и переглянулись, а Арчер продолжал: — Я бы не рекомендовал давать увольнительные вашему экипажу и экипажам эскорта, адмирал Фудзита. На берегу матросы «Нью-Джерси», уцелевшие с «Таравы», съезд членов Американского легиона…[9]
— Адмирал Арчер, — нетерпеливо прервал его Фудзита. Не будет никаких увольнительных и… — Он показал на американцев и Бернштейна. — Когда я пошлю группы на берег, эти члены моего штаба будут представлять «Йонагу». Однако я сохраняю за собой право защищать их от убийц из «Саббаха» или любых других угроз вооруженной охраной из матросов.
— Я поручу лейтенанту Лорену Кайзеру быть у вас связным и обеспечивать передвижение, охрану и защиту для членов вашего экипажа на берегу. И, пожалуйста, помните, адмирал, у нас есть свой береговой патруль. Я даже сообщу вам кой-какие детали, касающиеся расположения постов. В любом случае матросы из патруля будут в оцеплении вокруг ремонтного дока. Кроме того, в море дежурят субмарины.
— Нет! Пусть ваши люди охраняют док, но на берегу мы защитим себя сами.
— Но какие у вас могут быть дела на берегу? Не понимаю.
— А вы и не должны понимать. Это вас не касается, адмирал Арчер.
— Все, что происходит в этой гавани, меня касается.
— Но не когда вы имеете дело со мной. — По рубке словно прошелся леденящий арктический ветер. Губы самурая сжались в тонкую линию, глаза полыхнули холодным блеском голубого сапфира, а дрожащий голос американца произнес:
— С вашего разрешения, кэптен Роудс и я вернемся к своим обязанностям. — Арчер начал упираться в ручки стула, пытаясь подняться.
Но Фудзита сделал знак рукой, показывая, что он еще не закончил.
— Воздушный патруль продолжит дежурство?
— Шесть истребителей с Хикема непрерывно находятся над гаванью, — ответил Арчер, неохотно вновь опускаясь на стул.
— Патруль дальнего обнаружения?
— PBY и «Маринеры», — тут контр-адмирал наклонился вперед. — Около некоторых из ваших пушек находятся артиллеристы…
— Готовность два — половина вооружения корабля.
— В этом нет нужды. Мы приняли необходимые меры безопасности.
— Знаем мы вашу готовность, адмирал Арчер.
Толстое лицо контр-адмирала скорчилось и деформировалось, словно лист раскаленного металла под ударами кузнеца. Но багровые губы ухитрились выдавить:
— С вашего разрешения…
— Вы свободны!
После того как Арчер, сопровождаемый кэптеном Роудсом, проковылял через дверь под удивленными взглядами членов штаба, Фудзита обратился к Бернштейну, Аллену и Россу.
— Нам нужны новые коды и шифровальные устройства. Мне кажется, арабы слишком много о нас знают.
— Если не возражаете, я позвоню в дипломатическую миссию Израиля, — сказал Бернштейн. — У них наверняка есть новое программное обеспечение, которое мы могли бы применять, хотя шифратора там нет. Оно заказано и ждет нас в Токио.
Марк Аллен кивнул.
— А мы можем обратиться в военно-морскую разведку. Там должны быть новые программы и шифровальные устройства, которыми можно воспользоваться.
— Хорошо. Завтра после постановки в док возьмите охрану и отправляйтесь на берег. — И тихо добавил: — Адмирал Аллен и энсин Росс, останьтесь. Остальные свободны. — Но вспомнив что-то, когда офицеры уже вышли, крикнул: — Полковник Бернштейн, возьмите женщину с собой!
— Слушаюсь, сэр, — последовал ответ из-за двери.
В тот момент, когда за офицерами закрылась дверь, у мемориала «Аризона» произошла потасовка.
Лейтенант Нобутаке Коноэ чувствовал свою ответственность за нелепые события, случившиеся на мемориале в этот день. Он вместе с военным летчиком первого класса Киити Мотадзуки на правом борту шлюпочной палубы проверял свое водолазное снаряжение: 90-килограммовый резиновый костюм, кожаный водолазный пояс с грузами, резьбовое кольцо, водолазный шлем, воздушный шланг и телефонный кабель. Он уже обнаружил, что выпускной клапан шлема закрыт, когда услышал крик, донесшийся от ремонтной группы, находившейся на расположенных в ряд водолазной платформе, плотах и вельботе: «Буи уходят, они уплывают!»
Посмотрев вниз, Коноэ заметил с полдюжины красных указательных буев вместе с тросом, проплывающих мимо правого борта в сторону мемориала «Аризона». Ругая небрежную работу, которая позволила буям оторваться, Коноэ, а за ним и Мотадзуки, понесся вниз по штормтрапу и прыгнул на качающуюся гребную банку вельбота, пришвартованного возле торпедных пробоин. Несмотря на то, что он только что получил задание на осмотр повреждений, он все-таки являлся офицером и, следовательно, нес ответственность. Кроме него и Мотадзуки в вельботе находились еще четверо: боцман первого класса Симэй Футабатэй, плававший на «Йонаге» с самого начала, — время основательно потрепало его, оставив только испещренную морщинами кожу да жилистые мускулы с тонкими костями; моторист первого класса Кансуке Нака, который тоже был «дедом» и так же изглодан временем, как и Футабатэй. Остальные двое, матрос первого класса Сосэки Нацуми и матрос Доппо Куникида, которые ступили на борт пять месяцев назад в Токийском заливе, были молодыми сильными мужчинами, преисполненными боевым духом ямато.
