Дэвид Осборн - Открытый сезон
Нэнси сказала:
— Дети были просто предлогом, не так ли? Все что ты когда-либо от меня хотел — это уикенды. Бесплатные.
Мартин крикнул в ответ:
— Лживая тварь! Лицемерка. Как-будто я не был для тебя избавлением от Эдди. Как-будто ты тоже меня не использовала!
— Я сказал: прекратите! — гаркнул Кен. Он снова сильно отпихнул Мартина к мойке, и весь пыл внезапно покинул того.
— То же касается и тебя, Нэнси.
Он увел Нэнси в гостиную, а Грэг сказал Мартину поторопиться с завтраком, да убрать, всю эту грязь. Но Арт на время задержался, удивленно разглядывая Мартина.
— Мартин, ну что ты скуксился? Одни колотят баб, другие нет. Ты это должен знать. Не стоит так тяжело воспринимать.
В гостиной они все распили бутылку прямо так, из горлышка, поджидая Мартина. Некоторое время спустя, тот появился из кухни с яйцами и кофе. Ели они в тишине. Благодушие исчезло. Мартин нарушил что-то. Нэнси это ощущала. Он убил теплоту и близость, вяло осознала она. Вероятно, убил навсегда. И вместе с тем, она это тоже знала, он говорил правду. О ней и о себе. Все время обвиняя его, она сама была виновной.
Она увидела взгляд Грэга, устремленный на ложбинку между ее грудей и вспомнила, что даже не застегнула рубашку. Он улыбнулся, но эта улыбка не была похожа на прежнюю. Он хотел ее, но только чтобы облегчиться.
— О'кей начальник, — сказал он Кену, — что ты желаешь делать дальше? Вернуться в постель и еще немного порезвиться или перейти прямо к делу?
Кен задумался, потом сказал: — А как вы оба?
Грэг снова оглядел Нэнси и почесался. — Что ж, ночь-то была довольно короткой, небольшой отдых не помешал бы.
— Забудь об этом, — холодно сказал Арт, — этот грязный маленький монстр беспокоит меня. Давай-ка лучше приступим.
— Я согласен с Артом, — сказал Кен, кроме того, это же против правил.
— Мы можем поменять их. Проголосовать за это.
— Нет. Мы создали их не просто так. Вспомните! Не оказываться вовлеченными!
Грэг подумал и неохотно согласился.
— Да. Ты прав.
Нэнси робко спросила:
— Что за правила?
Кен сказал:
— Просто правила.
На нее он не посмотрел.
— Но какие?
Ответа не последовало и это молчание обеспокоило ее. Что-то здесь было не так. Он стал скрытным. Занавес опустился,
— Мартин, — позвал он. — Поди-ка сюда. — Он выудил у себя в кармане ключ от кольца на его ноге. Она заметила это, а также Грэг снова посмотрел на ее грудь. Тот увидел что она смотрит на него, протянул руку и взял в ладонь одну из ее грудей, приподнял ее вверх, опустил и рассмеялся. Какая-то отчаянная надежда нахлынула на нее. Может, все-таки она сможет все еще исправить. Она потянулась к его брюкам, отыскивая его и почувствовала, как он моментально напрягся.
Кен заметил и нахмурился.,
— Ну, Грэг. Ради бога! — в голосе его был резкий гнев. Грэг ретировался.
— О'кей, о'кей. — Он отнял свою руку от Нэнси и убрал ее от себя.
Мартин вошел и стоял в ожидании. Кен медленно оглядел его с ног до головы.
— В чем дело? — спросил Мартин. Он был сильно бледен,
— Выпей, Мартин, — сказал Кен. Он плеснул на пару пальцев бурбона в стакан и передал его Мартину, который принял его без возражений, медленно передвигая свои темные глаза с одного на другого.
После того, как он выпил, Кен забрал у него стакан. Мартин не двинулся. Конечно, он был бледен, но в маске его лица появился элемент глубокой мудрости, а рот принял очертания, которых раньше не было. Кен заметил это и спросил: — Что это ты с ним сделал, Грэг?
— Ничего, — запротестовал Грэг, не поняв, — я просто лягнул его в бедро. Помнишь, как нас в армии учили?
Арт пристально посмотрел на Мартина.
— Дело не в этом, — сказал он, — Кен прав. Он почувствовал. Ну, конечно, не ясное осознание, но как-то инстинктивно. Как животное. Это интересно. — Он улыбнулся. Ну, а может и нет. В конце концов, он ведь и есть животное.
Кен продолжал задумчиво смотреть.
— Да, — согласился он. — Ты прав, Арти. Опасность. Он ее почуял. — А потом Мартину: — Вот. Это все твое. — Он передал Мартину ключ от цепи.
Мартин увел взгляд от Арта.
— Бери, бери, — настаивал Кен.
Он бросил ключ в нагрудный карман Мартина.
Мартин медленно выдавил из себя слова:
— Сколько времени нам дается?
— Видишь? — триумфально сказал Арт, — я говорил тебе.
Сбитая с толку Нэнси спросила:
— Кен, я не понимаю?
— Никаких проблем, — засмеялся Грэг, — мы вас отпускаем.
— У вас есть двадцать минут, — сказал Мартину Кен.
Арт поднял с одной из скамей небольшой сверток.
— Можете взять вот это. Здесь пропитание на три дня, спички, аптечка, все это может понадобиться.
Нэнси взорвалась:
— Может, кто-нибудь соизволит мне объяснить, что здесь происходит?
— Я же тебе сказал, — ответил Грэг, — пока.
Это звучало как-то не так. Она повернулась к Мартину. Улыбка его была неприятной.
— Ты так же хорошо знаешь о чем идет речь, как и я.
Да, конечно, она знала, где-то в глубине. Так же, как и Мартин. Она знала об этом и призналась себе в этом задолго до него. А все, что она думала после, было просто тщетной надеждой, самообманом, чем-то, рожденным от отчаяния. Она хотела бы знать, когда же Мартин решился встретить правду лицом к лицу? Вчера? Когда они охотились? или прошлой ночью? Это уже не имело большого значения. В это же невозможно было поверить. Смерть в ее представлении смешивалась с изгнанием из маленького мирка, который она построила для своей защиты. Всего лишь несколько минут назад они все были голыми и смеялись все вместе. Руки Грэга обнимали ее, и он целовал ее так же, как и Кен. А прошлой ночью они разделили ее. Они были друзьями.
Она не могла говорить.
Мартин спокойно освободил себя и принял предложенный пакет.
— И сколько же здесь было до нас других?
Кен поколебался, потом ответил:
— Шесть.
— Шесть парочек, — добавил Арт.
— Даже так? — сказал Мартин. — Каждый раз, отправляясь в отпуск, подбираете кого-нибудь, немного развлекаетесь и играете, потом выпускаете их и вперед, на охоту. Значит так?
Тон его был совершенно бесстрастен.
Кен и Арт обменялись взглядами, Кен сказал:
— Слушай, Марти, давай представим это иначе. Лес такой огромный, все может произойти.
Арт ухмыльнулся криво:
— Кто знает? А вдруг кончится тем, что вы будете стрелять в нас?
— Из чего это? — взорвался Мартин. — На мгновенье он потерял контроль. — Из этого? — Он вытянул руки ладонями вверх.
Никто не ответил. Он дико переводил взгляд с одного на другого.
— Я уже говорил. Вы все психи. Все вы. Со справкой. Послушайте, ведь это же не Вьетнам, или что там еще. Мы же не узкоглазые или ниггеры. Мы белые люди. Такие же, как вы. Я работаю в банке. Я уважаемый человек. Я женат. У меня есть дети.
Кен нажал пусковую кнопку своего секундомера.
— Ваше время начинается прямо сейчас.
Но Мартин не останавливался:
— Да послушайте же вы, ради господа. Ну хорошо, значит вы развлекаетесь охотой на людей. Но это же не охота. Охота — это когда жертва имеет шанс уйти или сопротивляться. Зачем тогда нас вообще отпускать? Почему не пристрелить прямо сейчас?
Грэг заговорил:
— Вы знаете, люди меня поражают. Еще полчаса назад он только и думал, как бы освободиться от этой цепи. Только отоприте ее, вот все, что он просил, — в голосе его сквозило наигранное изумление, смешанное с болью.
Кен оставил это без внимания и обратился к Мартину:
— Ты, конечно, можешь остаться здесь, если пожелаешь. Можешь себе сделать кофе или выпивку, сесть и ждать. Но я не думаю, что ты так поступишь. О, я чуть не забыл… — он вынул карманный компас, — К западу отсюда, около двух с половиной миль, лежит все, что осталось от старой железнодорожной линии, едва заметной. Если будете следовать по ней на юг, то выйдете на шоссе 28. — Он подвинул компас по столу к Мартину.
Мартин взял его.
— А вы чертовски уверены в себе, — что ж, позволь и мне кое-что тебе сказать, большой человек. — Я смоюсь отсюда целый и невредимый и ну-ка догадайся, чем это выльется для тебя?
Грэг посмотрел па Арта.
— Что ты на это скажешь? Похоже на этот раз попался настоящий живчик.
Арт ухмыльнулся.
— Может, ты и прав. — Он повернулся к Мартину. — Мартин, ты человек, хомо сапиенс. С мозгом, который в качестве оружия гораздо более смертелен, чем любое оружие. Так что мы втянули себя в достаточно опасную заваруху, как и тебя. Удачи. И пусть победит сильнейший.
Мартин сказал:
— Можно мне немного воды? — Он снова был холоден и деловит.
Кен поднялся и молча подал ему флягу с крючка на стене. Мартин взял ее и медленно попятился к двери. Нэнси, наконец, услышала свой голос;
— Кен, нет! — она начала плакать.
