Лев Пучков - Испытание киллера
— Диагноз? — поинтересовался я.
— Будет жить, — пообещала Оксана и оговорилась: — Если попадет в хорошие руки.
— Назначения? — я выразительно щелкнул себя пальцем по кадыку. — А?
— Ну естественно. — Оксана поморщилась и сокрушенно пожала плечами. — Естественно, попойка. До полной отключки. Но! Только под моим чутким руководством. А то еще начнете отношения выяснять.
— В смысле — заказать три литра водки? — Я направился в спальню, чтобы набрать номер „Курьера“.
— Заказать нянечку, — бросила мне вдогон Оксана. — Поедем куда-нибудь, посидим. Когда окосеете, я вас домой отвезу…
Глава 7
Вечерело. Звуки лесной жизни становились все отчетливее, с каждой минутой удлинялись тени. Солнце неотвратимо сползало к западу, заливая пустоши тревожным багрянцем заката.
Я сидел на высокой сосне, метрах в восьми над землей, и лениво жевал бутерброд с копченой колбасой, периодически вздыхая от зависти. Сосна была третья по счету от окоема, и сквозь раскидистые ветви спереди расположенных деревьев я мог рассмотреть через подзорную трубу, чем занимается расположившаяся на ночевку компания, которая разбила палатку в двухстах метрах от меня, на опушке соснового бора.
Компашка сия состояла из трех человек, и до рассвета прибавления в ней не ожидалось. А между тем на клеенчатой скатерти у костра я заметил чуть ли не ящик выпивал высшего качества и целую гору разнообразной закуси из богатого погреба старшего егеря.
Сглотнув слюну, я стал активнее жевать сухую колбасу и в очередной раз завистливо вздохнул, пожелав от всей души вольготно расположившейся у костра троице, чтобы у них там что-нибудь поперек горла встало! Ну представьте: прохладная августовская ночь, почти без комаров, напоенная концентрированным ароматом хвои, костерок, шашлычок, копченая дичинка, моченая брусничка, водка высшего качества… и все это в предвкушении завтрашнего азартного развлечения, которое доступно лишь немногим. М-м-м… Красота! Это вам не на сосне торчать, треская всухомять колбасу и непрерывно ведя наблюдение за объектом!
Дожевав колбасу, я попил воды из фляжки и успокоил себя, представив грядущий скоро результат моего сидения. Завидовать этим мужикам можно только до зорьки. На зорьке — если у меня все получится — им позавидовать может лишь отъявленный идиот. Потому что один из них умрет мученической смертью, которой я не пожелал бы даже самому лютому врагу. А двое других обзаведутся целой кучей проблем. После смерти первого этих двух моментально возьмут в оборот сильные и сноровистые ребята и начнут выяснять, как же вышла такая залипуха. А поскольку эти двое, даже при наличие очень сильного желания, не сумеют ничего вразумительно объяснить, вполне возможно, что ребята под горячую руку, прямо не отходя от кассы, выведут мужиков в расход. Увы, такова суровая проза жизни. Так что пусть себе потешатся напоследок.
Да, да, уважаемый читатель — как вы уже догадались, я в очередной раз готовил акцию по профсоюзной разнарядке. Готовил в сумеречном настроении, помимо своей воли, чуть ли не через „не могу“.
На этот раз ПРОФСОЮЗ заказал… Феликса. Представляете?
Я заметил, что Диспетчер, сволочь этакая, всегда звонит мне рано утром и выбирает для постановки задач такие моменты, когда очень туго соображаю ввиду того, что накануне всю ночь занимался каким-нибудь важным делом. Этот заказ не был исключением: накануне мы с Милкиным братом ударно принимали на грудь до трех часов пополуночи под бдительным присмотром малопьющей психоаналитички. В результате я с трудом разлепил веки где-то на семнадцатом звонке и потухшим голосом простонал в трубку:
— А-а-а-а-а…
— Так и скурвиться не долго, Капитан! — укоризненно сказал Диспетчер и поинтересовался с некоторым состраданием: — Ты что — совсем никакой?
— Какой, — хрипло опроверг я, мгновенно просыпаясь. — Я какой. Чего там?
— Феликс, — буднично проговорил Диспетчер. — Последний срок — следующее воскресенье. Вариант — нулевой. Вопросы?
— Стоп! — ржаво каркнул я и, прокашлявшись, сурово отчеканил: — Стоп, паря! Не гони! Ну-ка повтори!
— Феликс, — недовольно повторил Диспетчер. — Срок — до следующего воскресенья. Вариант — ноль. Чего не ясно?
— Всего неясно! — ответно раздражился я. — Какие вы шустрые! Мне нужно немедленно встретиться с кем-нибудь из Управления. Вопросы?
— Зачем? — удивился Диспетчер. — Условия вполне доступные…
— Я сказал — надо! — злобно пробормотал я. — Пока не встречусь — хер вам, а не работа!
— Ладно, — обескураженно согласился Диспетчер. — Жди. Сейчас я узнаю. — И положил трубку. Минут через пять телефон зазвонил вновь.
— Ну?
— Одевайся, — распорядился Диспетчер. — Через пятнадцать минут к тебе подъедут.
— Кто подъедет? Ликвидаторы? — ядовито поинтересовался я.
— Ну зачем же так сразу! — миролюбиво хмыкнул Диспетчер. — Это всегда успеется. Жди у калитки — заберут…
Через 15 минут на улице два раза коротко бибикнул автосигнал. Выйдя со двора, я был принят на борт серебристым „Фордом-Мустангом“, который резко стартанул с места и ушуршал к центру. В машине, помимо пожилого водителя, на заднем сиденье располагались двое мальчуганов лет под тридцать с необъятными плечами и руками толщиной с мое бедро. Вот так шкафчики! Не хотелось бы с такими серьезно ссорится…
За все время, пока мы перемещались, никто не произнес ни слова. У сквера Героев Революции машина остановилась.
— На выход, — буркнул один из „мальчуганов“.
Покинув салон „Форда“, мы двинулись вглубь сквера. Несмотря на теплое августовское утро, я зябко поежился и нахохлился в предвкушении какой-нибудь пакости. Этот сквер вкупе с сопровождающими меня плечистыми парнями вызвал в моей памяти очень неприятные ассоциации двухгодичной давности.
Да, примерно два года назад в этом же скверике происходило нечто подобное. „Форд“, дядечки плечистые, представитель Управления ПРОФСОЮЗА… В тот раз, правда, присутствовал еще и хлороформ, а у плечистых на головах красовались малосимпатичные лыжные шапки с дырками. Сейчас обошлось без шапок и хлороформа. Очевидно, эти аксессуары в общении между мной и ПРОФСОЮЗОМ уже излишни. Потому что я давненько залез в такое дерьмо, что ПРОФСОЗУ скрывать от меня нечего. Теперь я — свой…
В глубине сквера, на одинокой скамейке, сидел мужик лет сорок пяти, облаченный в деловой костюм хорошего пошива. Он методично лузгал фисташки из пакета и просматривал „Новую Неделю“.
Плечистые с ходу подобрались с разных сторон от лавки, метрах в пятнадцати, а я сел рядом с мужиком и агрессивно поинтересовался:
— Ну и?..
— Здравствуй, Эммануил, — добродушно улыбнулся мужик, протягивая мне руку, — давненько не общались.
Посомневавшись самую малость, я пожал предложенную руку и вспомнил, что два года назад имел счастье общаться с этим товарищем. Только в тот раз я его не видел. В тот раз ПРОФСОЮЗ не пожелал явить мне личину одного из своих управленцев. Сейчас, значит, сподобился! Очень приятно.
— Это вы меня вербовали? — уточнил я. — Ну, помните, там, в комнате… А?
— Мы, — подтвердил дядька. — Можешь звать меня Петровичем. Для удобства общения. Итак — чего ты хочешь, мой ласковый? Сформулировать можешь?
Я собрался было надуться и гордо заявить, что напрасно он так: уж с формулировками у меня всегда дела обстояли прекрасно. Недаром Профессором дразнили в свое время. Однако, быстро промотав в голове все, что собирался выговорить этому Петровичу, я вдруг с удивлением обнаружил, что действительно — не могу сформулировать! Наверное, раньше надо было. А то что же получается: Снегова и Гнилова завалил без единого писка, на тех же условиях, а вот по поводу Феликса вдруг возникли какие-то сомнения! Да, раньше надо было…
— Я тебя понял, Эммануил, — добродушно заявил он, — можешь не прятаться. До этого мы тебя беспокоили практически по графику, раз в квартал. Клиент всегда был самым натуральным козлом — убивать его было не жалко. Времени навалом, творческий подход и все такое прочее — короче, работай в свое удовольствие… Так?
— Угу, — согласно кивнул я, — так. А тут — как с цепи сорвались! Что за война?
— Это временно, — успокоил Петрович. — Можешь не сомневаться. Во-первых, ситуация сложилась так, что существованию вашей фирмы угрожала довольно серьезная опасность. А мы заинтересованы в ее процветании.
— И чем же наша фирма для вас так ценна? — полюбопытствовал я.
— Долгий разговор, — уклончиво бросил Петрович. — Но можешь не сомневаться в одном: ПРОФСОЮЗ заинтересован в том, чтобы ваша фирма процветала. На данный момент ваша фирма — это модель будущего экономики России. Если у нас все получится, в скором времени такие образования будут процветать и властвовать по всей стране.
