Грег Айлс - 24 часа
Хики ухмылялся, как глупый школьник, и в коченеющей душе Карен что-то шевельнулось… Даже не мысль, а бледный ее призрак… Крошечная искра тлеющей, исконно женской тайны. Подсознательное понимание мужской слабости.
Рано или поздно у нее появится шанс.
8
Хьюи что-то строгал, сидя на голом полу перед Эбби. Для девочки, чтобы не замерзла на линолеуме, он принес из спальни старое покрывало. Малышка прижимала к груди Барби, словно боясь потерять последнюю связь с домом.
– Тебе лучше? – спросил Хьюи.
Девочка кивнула:
– Немного.
– Кушать хочешь? Лично я хочу.
– Я тоже… Животик болит.
– А что ты любишь? – заволновался великан. – Есть колбаса, подушечки "Капитан Кранч"… Я их обожаю.
– Я должна есть "Изюмные отруби".
– Тебе нельзя подушечки?
– Нет.
– Почему?
Задумавшись, девочка беззвучно шевелила губами.
– Ну, когда ты ешь, сахар из еды попадает в кровь. У тебя в организме есть специальное вещество, которое этот сахар убирает, а у меня нет. Сахара становится все больше и больше, и я начинаю болеть. Если болею сильно, могу лечь спать и никогда не проснуться.
Страх омрачил лицо Хьюи, словно тень упала на огромную скалу.
– Именно так случилось с моей сестрой, – беспокойно потирая огромную щеку, проговорил он. – Я отдал бы тебе свою кровь, чтобы убрать сахар.
– Поэтому мне и делают уколы… Иголки не люблю, но болеть тоже не хочется!
– Ненавижу иголки! – с жаром воскликнул Хьюи. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу…
– Я тоже.
– Ненавижу иголки! – не унимался великан.
– Они бывают большие и маленькие, – сказала Эбби. – Мне колют самыми маленькими, а некоторые другие лекарства – большими. Самыми огромными кровь берут… А иногда мой папа делает уколы в спину. В позвоночник, а иногда прямо в нерв. Это больнее всего, но он так делает, чтобы ушла другая боль, еще сильнее и опаснее.
– Откуда ты столько знаешь?
– Ну, – пожала плечами Эбби, – мне папа с мамой все рассказывают. А в школе говорят, что я разговариваю как взрослая.
– Когда вырастешь, доктором станешь?
– Угу, летающим доктором.
– Ты что, летать умеешь? – Глаза великана стали совсем круглыми.
– На самолете, глупый!
– А-а…
– Животик до сих пор болит!
Хьюи от страха даже рот раскрыл.
– Поиграй пока с куколкой, а я насыплю столько подушечек, сколько ты в жизни не видела!
Не успела девочка напомнить, что ей нельзя подушечки, великан бросился на кухню, но, спустившись на три ступеньки, встал как вкопанный и схватился за голову.
– Черт, черт, черт! – бормотал он и, вернувшись к Эбби, поднял с пола «Нокию». – Джои велел повсюду носить его с собой… Специально запасную батарею дал.
Девочка проводила телефон взглядом: только собралась по совету мамы в полицию позвонить!
– Скоро вернусь! – пообещал Хьюи. – И соскучиться не успеешь! – Он ушел на кухню, оставив малышку наедине с ножом и бесформенной чуркой. Эбби увидела широкую спину великана: он открыл шкафчик, а потом исчез, и послышался скип дверцы холодильника. Девочка выглянула в грязное оконце: на улице темным-темно. Темноту она ненавидела, однако в ушах эхом раздавался голос мамы: "Беги с телефоном в лес и спрячься…" Она бы не сказала так, если бы хотела, чтобы Эбби осталась с Хьюи. Только что делать в лесу? Малышка не знала ни дороги домой, ни далеко ли ей идти, а без телефона никому не позвонишь и на помощь не позовешь.
С кухни донеслись звон посуды и негромкое пение. Хьюи нравился девочке, но он чужой, а папа много раз говорил: чужие могут быть плохими, даже если кажутся очень милыми. Хотя Эбби было жаль неуклюжего великана, всякий раз, перехватывая его взгляд, она с трудом сдерживала смех. Казалось, сердце щекочет огромный мыльный пузырь, который вот-вот лопнет. Пара секунд, и новый знакомый принесет целую миску смертельно опасных подушечек. Зажмурившись, Эбби представила мамино лицо. "Что бы она сейчас сказала?"
"Беги…"
Прижимая к груди Барби, девочка нерешительно шагнула к двери. Обернувшись, она увидела, как по полу колышется тень Хьюи. Доля секунды – и Эбби на пороге, взяла сумку-холодильник, которую оставила мама, и бесшумно выскользнула из лачуги.
* * *Криво усмехаясь, Джо Хики наступал на Карен. Нужно выдержать его взгляд и говорить как можно спокойнее:
– Пожалуйста, надень презерватив!
– Только не сегодня, детка, прости!
Она содрогнулась от отвращения. Одному Богу известно, чем болен Хики! Он ведь в тюрьме сидел, а среди заключенных чуть ли не каждый второй ВИЧ-инфицирован.
– Ну пожалуйста! – взмолилась она. – Очень не хочется…
– Я резинки со средней школы не ношу и начинать не собираюсь.
Вырвет, ее сейчас вырвет…
– Мне нужно в ванную.
– Я с тобой!
– Боже, ну хоть на секунду одну меня оставь!
– А что в ванной? Еще одна пушка?
– Нет, представь себе, не пушка, а диафрагма. Забеременеть боюсь.
– Ну, даже не знаю, – снова ухмыльнулся Хики. – Похоже, с генами у тебя все в порядке. Может, нам с тобой стоит "плодиться и размножаться"? Генофонд нации обогатим!
Карен зажмурилась: не может быть, что он серьезно!
– Пожалуйста, позволь мне вставить диафрагму!
– Ладно, черт с тобой! – махнул рукой Хики. – Понадобится помощь – я готов.
Лишь ценой огромных усилий Карен удалось сохранить внешнюю невозмутимость.
– Смотри, когда вернешься, никаких трусиков. Попробуй вжиться в образ леди Годивы!
Карен ушла, а Хики, взяв со стола бутылку, растянулся на стилизованной под сани кровати. Лицо сияло в предвкушении удовольствия.
* * *Сжимая огромную миску с подушечками в одной руке и сотовый – в другой, Хьюи вышел из кухни. Взглянув на покрывало, где пару минут назад сидела Эбби, он в замешательстве покачал головой, а потом внимательно осмотрел комнату и улыбнулся:
– Эбби, ты где? В прятки сыграть решила?
Коттон понес миску и телефон в туалет. Никого… Теперь в спальню, нужно под кроватью проверить! Хьюи застонал, протискивая огромное тело между боковым бортиком и стеной. Ничего, кроме толстого слоя пыли, мама ее "неряхин мех" называла.
Подхватив миску с подушечками, великан подошел к двери, через коридор посмотрел на разложенное на полу покрывало, а потом наклонил голову и прислушался.
– Эбби! – В низком голосе звенели тоска и одиночество. В ответ – гулкое эхо, которое проглотила страшная, жадная тишина.
– Эбби!
Чуть слышно скрипнула сетчатая дверь. Подозрение, сомнение и, наконец, понимание быстрой вереницей промелькнули на лице Хьюи. Оставив миску и телефон на полу, великан бросился на крыльцо.
* * *Едва дверь в ванную закрылась, инстинкт самосохранения призвал к немедленным действиям. Пустив воду, Карен распахнула висящий у зеркала шкафчик: в нем витамины, лекарства, лосьоны с тониками, марлевые повязки и прочие принадлежности домашней аптечки. На самой нижней полке упаковка лооврала – гормональных противозачаточных таблеток. Схватив блистер, женщина спрятала его в пачку туалетной бумаги.
Одну за другой Карен рассматривала упаковки с лекарствами: антибиотик азитромицин, накроксен, который Уилл пьет от артрита, метотрексат… За марлевыми повязками маленький коричневый пузырек: "Мепередин фортис" – написано на аккуратном ярлычке. На дне всего две красные таблетки. Явно недостаточно для того, чтобы быстро вывести из строя Хики, даже если удастся незаметно бросить их в бутылку. Столько лекарств и ничего путного! Раздосадованно захлопнув дверцу, Карен увидела в зеркале свое отражение: на нее смотрел призрак, женщина с глазами старухи.
Побрызгав лицо водой, Карен потянулась за полотенцем и застыла. В керамическом стакане три зубные щетки, рядом с их яркими сине-оранжевыми ручками еще одна, потоньше. Неужели? Да, конечно… Одноразовый скальпель в тонком пластиковом футляре! Она вытащила его из стакана, и инстинкт самосохранения, пробудившийся, когда Хики спустил штаны, воплотился в некое подобие плана.
– Боже, сколько можно копаться? – пожаловался Джо.
Неужели за дверью стоит? Накрыв скальпель тряпкой, Карен спустила трусики, присела на стульчак и буквально впилась глазами в дверную ручку.
"Не двигается!"
Скинув тряпку со скальпеля, она достала его из футляра. Тонкий край заточен до такой остроты, что человеческую кожу режет не хуже, чем мякоть персика. Расправив плечи, Карен снова посмотрела в зеркало. Куда же спрятать скальпель? Немного поразмыслив, она острым кончиком опустила его в распущенные волосы.
Надо же, держится!
Повернула голову направо, потом налево – лезвия вроде бы не видно. А вот на ощупь… Карен осторожно коснулась волос. Увы, слишком очевидно! Стоит Хики погладить ее по голове – он тут же обнаружит скальпель.
