Блейк Пирс - Когда страсть сильна
В глазах Хайлэнда мелькнула рассеянность.
– Вы знаете, я был одним из немногих, кто знал, кто она на самом деле. Для соседей она была просто Амандой. Я всё ещё не верю в это. Всякий раз, когда она приходила или уходила, она со мной разговаривала.
Глаза Хайлэнда наполнились слезами.
Райли с Биллом переглянулись. Она знала, что они оба поняли одно и то же.
Билл сказал:
– Вы читали её книгу, верно?
Хайлэнд кивнул.
– Много лет назад, – сказал он. – Задолго до того, как познакомился с ней.
– Мы с агентом Джеффрисом тоже, – сказала Райли.
Какое-то время Хайлэнду не удавалось выговорить ни слова.
– Эта книга изменила мою жизнь, помогла мне увидеть себя и мир совершенно по-новому. Мне следовало сказать ей об этом, наверное, но… ей так хотелось, чтобы от неё отстали, здесь было такое место, где она могла не быть Амандой Сомерс. Мне казалось, что это будет неправильно, так что я никогда ей об этом не говорил.
Он замолчал. Райли видела в его глазах сожаление – сожаление от того, что он не задал ей море вопросов, сожаление от того, что никогда не поблагодарил её за чудесную книгу.
Этот мужчина точно не убийца.
– Вы правильно поступили, – сказала Райли.
– Спасибо, – сказал он, хотя и не очень убеждённо.
Хайлэнд показал им, как пройти к дому Аманды Сомерс, и Билл с Райли пошли в сторону пристани.
– Это не он, – сказал Билл.
– Да, – согласилась Райли. – Он скорбит как и все остальные её читатели. А ещё он чувствует свою вину.
Райли оглядывала район. Она слышала, что плавучие дома здесь больше чем просто лодки. И теперь она видела, почему. Дома были довольно большими, и некоторые из них с очень утончённой архитектурой.
Рядом она видела меньшие дома – настоящие дома-лодки, с острыми носами. Они напомнили Райли автофургоны, только что на воде. Они, очевидно, могли перемещаться по озеру. Ей говорили, что большие пришвартованы перманентно.
Плавучие дома выстроились вдоль нескольких связанных между собой пристаней. Даже в таком дорогом районе их оформление варьировалось от вульгарного до элегантного. Они шли, и Райли видела на пристани деревья в горшках, скульптуры и садовых гномов.
Они обнаружили дом Аманды Сомерс в конце пристани. Он был больше, чем большинство остальных домов, современный, в форме коробки. Райли и Билл подняли полицейскую ленту и пошли по направлению к парадной двери.
В этот момент у Билла зазвонил телефон. Билл посмотрел, кто звонит.
– Это Ригби, – сказал он. – Думаю, мне лучше взять трубку. Заходи, не жди меня.
Райли открыла дверь и вошла в дом. Внутри у неё перехватило дух. Дом казался внутри ещё больше, чем снаружи.
У неё появилось странное чувство – холодок, который пробрал её до костей.
Ей до сих пор было грустно из-за того, что писательница умерла, но это было нечто иное.
Её наполнил особенный, волнительный трепет.
«Я одна в доме, где погибла Аманда Сомерс», – подумала она.
Но дом почему-то не выглядел совершенно пустым.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Райли вздрогнула всем телом, глядя на большую, светлую гостиную с огромными окнами с видом на воду. Её захлестнули волны эмоций. Она знала, что это не просто её эмоции, но восприятие мощного фона, который, казалось, заполнял всё вокруг неё.
И самой сильной эмоцией было одиночество.
Огромная площадь комнаты добавляла к этому ощущению. То, что Аманда Сомерс решила жить здесь в одиночестве, казалось странным и отчего-то ужасно грустным.
И всё же она была не совсем одна в последний день своей жизни. Райли всё ещё ощущала присутствие гостя. Была ли последняя, редкая посетительница Аманды её убийцей?
Это Райли и надеялась здесь выяснить.
Первым впечатлением Райли от дома было то, что всё выглядело удивительно безупречным. Белый диван и кресла могли принадлежать только человеку, у которого нет детей или домашних животных. Было также очевидно, что Аманда не собиралась никогда приходить домой в мокрой одежде от занятий водным спортом. И гостей, кто мог бы так сделать, у неё тоже не бывало. Вероятней всего, она никогда не заходила в воду ради удовольствия.
Это казалось ироничным – жить в доме на воде, но не интересоваться водой. Так что же привлекло сюда Аманду в первую очередь?
Райли показалось странным ещё кое-что. Ей уже доводилось бывать в домах писателей, и в них никогда не было так прибрано. По её опыту, в творческих людях было хоть что-то неорганизованное. Но этот дом был безупречным.
Это заставило Райли задуматься, не бросила ли Аманда Сомерс вообще писательство. Несмотря на все сплетни о книгах, над которыми она работает, она могла просто перестать писать после «Последнего рывка».
«Это её убежище», – напомнила она себе.
Возможно, особняк Аманды Сомерс на Мориц Хиллс выглядит совсем иначе. Если там она занималась писательством, о творческих всплесках там будет говорить беспорядок хотя бы в отдельных местах.
Райли не знала, так это или нет, так что гадать было бессмысленно. В конце концов, Аманду убили именно здесь.
«Не отвлекайся от дела», – снова напомнила она себе.
Её взгляд упал на стакан с недопитой жидкостью на кофейном столике.
Она взяла стакан и понюхала выдохшийся напиток.
«Любит выпить виски, как и я», – подумала она.
Но бурбон был разбавлен. Судя по всему, Аманда Сомерс добавляла в свой виски больше воды и льда, чем Райли.
Она вспомнила кое-что, что сказала Приша Шанкар о том, как Саддам Хуссейн убивал диссидентов.
«Когда кого-то из них выпускали из тюрьмы, им предлагали выпить, чтобы отметить свою свободу».
Яд в напитке?
Эта теория не показалась ей гладкой. Здесь стоял лишь один стакан для одного человека. Аманда в одиночку налила себе виски и села выпить его тоже в одиночестве.
Райли поставила стакан обратно на то же место, откуда взяла его. Затем она пошла в очень современную кухню. В сушке стояло две чистые кружки и два блюдца.
Райли ощутила лёгкое покалывание.
«Она пила со своей гостьей», – подумала Райли. И Приша Шанкар говорила, что таллий мог быть в напитке.
Интересно, что они пили – чай или кофе?
В том или ином случае, Аманда Сомерс вымыла стаканы после того, как её гостья ушла – в тот момент она всё ещё была жива и способна функционировать.
Графин в кофеварке был пуст. Но, естественно, Аманда Сомерс могла вымыть его тогда же, когда мыла чашки и блюдца.
Райли открыла дверцу для мусорного ведра. В нём было несколько бумажек и другой мусор, но не было ни кофейной гущи, ни чайных пакетов. Это показалось странным. Для чего же они использовали чайные чашки?
Не найдя на кухне больше ничего интересного, Райли вернулась в гостиную. Хронология событий начала вырисовываться у неё в голове.
Вернулся Билл.
– Ригби хочет, чтобы мы поехали в больницу Саус Хиллс, когда закончим здесь, – сказал он.
– Это больница, в которой умер Коди Вудс? – уточнила Райли.
– Да. Директор попытается нам помочь.
Заметив стакан на кофейном столике, Билл спросил:
– Думаешь, её напиток мог быть отравлен?
– Нет, она почти не отпила, – сказала Райли. – Я не думаю, что она знала, что её отравили, когда наливала его. Вероятно, к тому времени её гостья уже давно ушла. Скорей всего, это было поздно вечером.
Она остановилась и на мгновение задумалась.
– Она почувствовала себя нехорошо, как только села, чтобы выпить, – сказала она. – И решила подняться, чтобы поспать.
Райли пошла к лестнице, которая вела на второй этаж. Билл последовал за ней. У основания лестницы стоял маленький столик с разбросанными на нём книгами. По двум книгодержателям Райли поняла, что обычно книги стоят аккуратно. Женщина, которая следила за порядком в этом доме, не потерпела бы даже этот небольшой бардак.
– У неё кружилась голова и её затошнило, когда она подошла к этому месту, – сказала Райли. – Она споткнулась и уронила все книги.
Райли и Билл стали подниматься по лестнице, и Райли увидела, что некоторые картины на стенах по обеим сторонам висят неровно.
– Она продолжала шататься, поднимаясь по лестнице, налетала на стены, – продолжала она.
В коридоре наверху лестницы ковёр местами лежал складками.
– Когда она дошла досюда, она уже почти не могла идти, – добавила Райли.
Они зашли в просторную спальню. Постель была заправлена, но немного помята. На подушке отпечатался след от головы, немного грязный. Райли наклонилась и понюхала подушку.
– Когда она наконец легла, она сильно потела, – сказала она. – Тогда она, похоже, начала понимать, что что-то не так. А может быть, головокружение и растерянность были так сильны, что она вообще не могла думать.
Райли начала проникаться муками жертвы. У неё даже немного заболел живот.
Но ей хотелось не этого.
Обычно на месте преступления Райли могла зайти в разум убийцы.
Она не привыкла идентифицировать себя с жертвой.
