Сергей Бакшеев - Галактика мозга
В голове вертелись проекции мозга, мерцали неведомым светом скопления нейронов, вспыхивали и гасли тонкие нити связей между ними: щупальца дендритов и аксонов. Мозг человека вдруг представился неизведанной галактикой с миллиардами звезд, взаимодействующих между собой на основе точных законов, которые еще только предстоит открыть. На это уйдут десятки, а то и сотни лет, а выбор, как спасти человека, надо делать сейчас.
«Конечно, можно отложить операцию и потребовать опыты на собаках. Но это отнюдь не уменьшит риск. Воспроизвести ситуацию не удастся. Мозг человека отличается от мозга животного значительно больше, чем рука от лапы. Ждать некогда. Я должен принять решение».
Рука Шувалова потянулась к ноутбуку. Спящий экран ожил. Антон раскрыл файл с последним опытом на себе. Это был эксперимент по изучению развития депрессивного состояния. Мозг генерала угнетен неизмеримо больше, но аналогия прослеживается.
Изучив материалы, Антон сделал окончательный вывод, внес изменение в план операции и убежденно произнес вслух:
— Закон всемирного тяготения одинаково применим и к падающим яблокам, и движению планет.
— Что? Вы про какие яблоки говорите? — в лабораторию вошел заспанный Сергей Задорин.
— Про райские, которые мы с тобой не увидим.
— Это почему же? Я бы от рая не отказался. — Нейропрограммист сладко потянулся.
— Богу вряд ли понравится, как мы бесцеремонно копаемся в головах его подданных. Бог незрим и неслышим, его нельзя потрогать, из чего следует, что мозг единственный орган, через который происходит общение с ним.
— Поэтому Бог защитил наш мозг лучше всех других органов.
— Зришь в корень. Можно жить без рук, без ног, и даже с искусственным сердцем. А вот без мозгов…
— Некоторые умудряются. Слышали анекдоты про блондинок?
— Их придумали умные блондинки, чтобы окружающие уравновесили собственную зависть снисходительным высокомерием.
— И все-таки нет дыма без огня. — Задорин включил электрический чайник. — Моя Алиса — жгучая брюнетка. И это чувствуется, с ней интересно разговаривать. Вчера, когда я вышел отсюда и устроился спать в каталке рядом с ПЭТ, она мне позвонила. Болтали целый час. Ее волнует всё, чем я занимаюсь. Удивительная девушка. Мне кажется, ей больше нравится мой ум, чем внешность. Сегодня вечером мы договорились встретиться.
— А чем она занимается?
— Работает где-то. Я толком не спрашивал. Хотите, я вас с Алисой познакомлю? Ей будет приятно.
— Тогда мне придется прикинуться идиотом. Чтобы оттенить своей серостью твой блистательный ум.
— Ну, зачем вы так? Умных людей много не бывает.
— Жизнь, к сожалению, говорит об обратном. Вербицкому стало тесно со мной в этой лаборатории.
— Сравнили… Вам налить кофе?
— Боюсь, уже некогда, я должен уходить. Вот изменения в план операции. Они в первую очередь касаются тебя. Я изменил амплитуду и цикличность воздействия. Настроишь приборы согласно этим данным. — Шувалов передал Задорину бумаги. — Желаю успеха. А мне пора. Лучше, чтобы меня здесь не видели.
— Да, уж. Если узнает Леонтьев…
По неожиданному испугу, вспыхнувшему в глазах Задорина, Шувалов почувствовал, что за его спиной появился посторонний.
34
В лабораторию заглянула вездесущая ассистентка директора Валентина Федоровна. Ранний час, застегнутая верхняя одежда и то, что путь в директорский кабинет пролегает совсем не в этой части здания, говорили о том, что ее визит был отнюдь не случайным.
Заметив Шувалова, Рашникова просияла. На ее лице проявилось тихое торжество, как у ребенка, который нашел спрятанные родителями конфеты.
Шувалов, не обращая внимания на дверь, решительно пожал руку остолбеневшему Задорину.
— Спасибо, что одолжил деньги. Трудно жить без прежней зарплаты. Я на минуту заскочил. Пора. Побежал!
Любопытное лицо ассистентки отпрянуло в коридор. Дверь прикрылась, но не до конца.
— Позвони мне, когда вы завершите с Павловым, — тихо попросил Задорина Антон.
— Она вас… видела, — еле выдавил Сергей.
Шувалов сделал ободряющий жест.
Валентина Федоровна, застывшая под дверью, поспешила удалиться. Она узнала то, что хотела. Въедливая помощница директора терпеть не могла, если что-то происходило в институте без ее ведома.
Оказавшись в машине, Антон не мог отделаться от неприятных размышлений. Если Рашникова доложит Леонтьеву, тот потребует объяснений, люди разнервничаются, и тонкая операция может сорваться. И всё из-за него! Зачем он задержался в институте? Ушел бы на полчаса раньше или хотя бы прятался за приборами, так нет — расчеты на самом видном месте передавал. Эх… Что теперь будет?
После бессонной ночи голова работала плохо. Мчаться в клинику для наркоманов не было сил. Шувалов набрал номер Стерьхова.
— Привет, Дим. Это Антон. Сегодня я не смогу приехать, устал.
— Без вопросов, старик. За одно проверю, как мои мозгоправы без тебя справляются. Ты же их обучил?
— Я ничего не скрывал.
— Вот и посмотрим. Надеюсь, твоя усталость вызвана изнуряющей, но приятной работенкой?
— Ты не ошибся. Я доволен результатом.
— Вот проказник! Я тебе завидую. Везде то ты успеваешь.
Шувалов включил двигатель. Устойчивая подсознательная память вела его привычным маршрутом, и вскоре он оказался рядом со своим домом, который располагался недалеко от института. Антон припарковался с противоположной стороны улицы.
По тротуару шли люди, спешили на работу, вели детей в школу и детский сад. Некоторых из прохожих он знал. Вот появилась Ольга, она тащила за руку недовольного Сашу с внушительным рюкзаком за плечами. Антон захотел выйти, приоткрыл дверцу, но услышал, как жена громко одергивает сына.
«Она спешит и так же возмутится моему неожиданному визиту, — с горечью подумал он. — Поговорить не удастся».
Антон склонил голову на руль, надеясь, что его темно-синий «фокус» не выделяется в череде похожих машин. Мужские глаза, наполненные щемящей болью, тайно провожали гордую женщину и неловкого мальчика. Вскоре два самых близких ему человека скрылись за поворотом.
Шувалов еще долго сидел в машине и даже немного задремал. Очнувшись, посмотрел на часы, долго колебался, но все-таки позвонил жене.
— Оля, это я.
— Допустим, — холодно ответила супруга.
— Я мог бы сегодня встретить Сашу из школы, если ты не возражаешь.
— Возражаю.
— Ну, почему? Я отец, и имею право…
— Сашу нельзя нервировать. Я сказала ему, что ты в командировке.
— В какой еще командировке?
— В длительной, в другом городе.
— Зачем обманывать ребенка?
— Ты хочешь, чтобы я рассказала ему правду? О твоих гулянках, о твоей измене.
— Каких гулянках, Оля? Я работаю, и больше ничего!
— У меня была следователь. Петровская. Она мне всё рассказала. Про тебя и Людочку.
— Оля, не знаю, что она тебе наговорила, но это не так.
— Какие же вы мужики сволочи!
— Оля, я хочу вернуться, поверь мне.
— Ты в длительной командировке. Так будет лучше для Саши.
35
Молоденькая официантка бросил холодный взгляд на нестандартных посетителей. В разгар бизнес-ланча, когда ресторан заполняли эмоциональные компании молодых клерков из близлежащих офисов, за одним из столиков оказался напряженный мужчина в инвалидном кресле, пожилая женщина в старомодной кофточке с недоверчивым взглядом и плохо стриженый уставший человек в вытянутом джемпере. Официантка на ходу положила на стол меню и поспешила к завсегдатаю, требовательно взметнувшему палец. Ему она улыбалась. Как и другим молодым мужчинам. Девушка любила голливудские фильмы и верила, что когда-нибудь преуспевающий менеджер уведет ее из опостылевшего заведения и лап приставучего повара прямиком под венец.
— Антон, зачем ты нас сюда привез? — озираясь по сторонам, спросила Мария Львовна сына.
— Покушать.
— У меня дома суп есть, котлеты.
— Съедим их завтра. А сегодня я хочу, чтобы ты отдохнула.
— Однако здесь цены, — старший Шувалов листал меню. — Водка, пятьдесят грамм — семьдесят рублей!
— Ты что, еще пить собрался? — напала на мужа Мария Львовна и выхватила меню.
— Так ресторан же.
— Слышал, что Антоша сказал: мы пришли покушать.
— Выбирайте, — подбодрил родителей Антон. — Надо иногда в люди выходить.
Перед ним лежал мобильный телефон. Черные цифры на темном дисплее показывали время. «Почему Сергей не звонит? Операция должна уже закончиться. Может, я ошибся, всё прошло неудачно, и он боится меня расстроить?»
От неприятных раздумий Шувалова отвлек отец.
— Ты говорил, что у тебя отпуск, а сам работаешь даже по ночам.
— Отпуск закончился, батя.
